— Но это вы должны знать! Как его издатель. Вы же платите ему гонорар? Во взгляде Йенсена появилось беспокойство. — У Брандера есть доверенное лицо, которое занимается контактами. С договором помог юрист. Все происходит абсолютно законно, — торопливо заверил он. Эта часть мало интересовала Нильса, но издателю не обязательно было это знать. Тогда он, возможно, более охотно поговорит о другом… — А как зовут его доверенное лицо? — спросил он. — Это в высшей степени уважаемая персона. Доктор Кронборг. У него частная практика на улице Линнегатан. Мы знакомы через братство ордена «Оддфеллоуз»[3]. Он показал мне рукопись Брандера. Иначе мне и в голову не пришло бы издавать детективы. Но доктор Кронборг сильно верил в книгу и, поскольку мы братья по ордену, хотел дать мне шанс, прежде чем обратиться в большие стокгольмские издательства. Как уже говорил, я сомневался. Но детективы стали модны, а у Кронборга хороший деловой нюх. Так что я решил сделать попытку. — Не зная, кто автор? — Да, это было его условием. И, как вы понимаете, я ни секунды не жалею. Лео Брандер поставляет две книги в год: одну к Рождеству, другую к лету. Аккуратные рукописи. На хорошем шведском. Требуют минимальной редактуры. А какой почерк! — Йенсен подошел к большому шкафу, открыл ключом, достал рукопись и протянул ее Нильсу. — Вот! Гуннарссон открыл верхнюю папку. Почерк читался легко и выглядел привлекательно, без клякс. Линии шли безукоризненно прямо, хотя бумага не была разлинована. — Мечта учительницы по письму, — констатировал он. — И издателя, — с улыбкой заметил Йенсен. — Лео Брандер не требует авансов. Никогда не жалуется, что книгу плохо рекламируют. Продается нарасхват. И с ним не приходится встречаться. Если б все писатели были как Брандер, какой отрадой стало бы издательское дело! — Значит, я правильно понял, что у вас нет никакого контакта с Лео Брандером, ни личного, ни письменного? — Да, это так. Если с ним нужно связаться, обратитесь к доктору Кронборгу. Но не думаю, что он сможет вам помочь. Многие журналисты безуспешно пытались. — А вам не приходило в голову, что это сам доктор Кронборг пишет книги? — спросил Нильс. Йенсен рассмеялся. — У доктора много талантов, но литературный к ним не относится. Он более склонен к практическим вещам. — Что же, благодарю за уделенное время, — произнес Нильс, допивая пиво из стакана и поднимаясь. — И спасибо за угощение. * * * Приемная доктора Кронборга была обставлена как салон в знатном доме: мебель в стиле рококо, парчовые гардины… Сейчас она была пуста. Нильс снял шляпу, счистил красноватую глину, присохшую к брючине, и осторожно присел на миниатюрный стул. Со стороны улицы Линнегатан доносился звон проезжающего мимо трамвая. Тут открылась двойная дверь в приемную, и появилась медсестра в накрахмаленной шапочке. — О-о, разве кто-то еще оставался? — удивленно воскликнула она, глядя на Нильса. — Уже почти пять часов, и доктор закончил прием пациентов на сегодня… Но раз уж вы здесь, я спрошу его. Она исчезла и через несколько секунд вернулась, снисходительно кивнув. — Ладно. Доктор вас примет. Доктор Кронборг сидел за письменным столом и что-то писал — вероятно, в журнале посещений. Время от времени он бросал быстрый взгляд в записную книжку из-под очков в золотой оправе. Его щеки над ухоженной поседевшей бородкой покрывал лихорадочный румянец. Лет пятьдесят, подумал Нильс, но в хорошей физической форме. На стене за ним висела картина маслом в золотой раме, изображавшая лисицу под елью. Если б не белый халат, Кронборга можно было бы принять за оптовика, занятого финансовыми подсчетами. — Доктор Кронборг… — начал Нильс. Доктор пробормотал что-то, не поднимая головы, и продолжал писать. Наконец решительно поставил точку и повернулся к Нильсу. — Ну, — произнес он тоном, показывающим, что готов полностью сосредоточить свое внимание на пациенте, — как у вас дела? — И прежде, чем Нильс успел ответить, схватил стетоскоп и привычно скомандовал: — Снимайте рубашку. — Я отлично себя чувствую, благодарю вас, — сообщил Нильс. — И одежду я лучше не буду снимать. — Он вынул полицейский жетон из кармана. — Старший констебль Гуннарссон, уголовный розыск. Я здесь не в качестве пациента. — Вот как, — произнес доктор, вынимая стетоскоп из уха и жестом указывая на стул посетителя. — Чем могу помочь? Нильс сел. — Я занимаюсь криминальным расследованием и хотел бы побеседовать с писателем Лео Брандером. Часы тонко пробили пять раз; звук оставался звенящей нотой в воздухе. Доктор выжидающе посмотрел на него поверх очков. — Вот как? — Как я понимаю, вы являетесь доверенным лицом Брандера. Я был бы вам благодарен за его настоящее имя и адрес. — Ничего не понимаю. Вы знаете, какого сорта книги пишет Лео Брандер? Детективы. Вымысел. Какое отношение это имеет к криминальному расследованию? — Возможно, никакого, но я хотел бы с ним встретиться. Доктор Кронборг выглядел озабоченно. — Ну тогда не обойдется без проблем. — Размышляя, он слегка постукивал карандашом по столу. — Видите ли, Лео Брандер — один из моих пациентов. Обязательство не разглашать профессиональную тайну не позволяет мне раскрыть личность пациента. — Но вы с ним иногда встречаетесь? — Разумеется. Вы хотите ему что-нибудь передать? — Я хотел бы встретиться с ним лично, — заявил Нильс. — Хм… — Доктор снял очки и с изможденным видом потер глаза. — Вы прямо-таки ставите меня перед дилеммой. Я хотел бы вам помочь, но Лео Брандер болен вот уже несколько лет. Очень болен. Даже если я раскрою его личность, он не будет в состоянии принять посетителя. — Но ведь он работает. Пишет две книги в год, — напомнил Нильс. Доктор быстро кивнул. — Конечно, человек он трудолюбивый… Видите ли, речь идет не о физической немощи, а о нервном расстройстве. С писательством у него нет проблем. От этого он даже лучше себя чувствует. Я обнаружил его талант случайно. Он все время что-то записывал на бумаге, и медперсонал, естественно, считал, что это какая-то чушь. Но я почитал его записи и обнаружил, что это были истории, весьма заслуживающие прочтения. Очень интересные. Я не мог остановиться, пока не прочитал их все. Трудно было поверить в то, что это дело рук любителя. Однако в ходе длительной болезни пациент прочел множество детективов — как по-английски, так и по-шведски, — так что он научился выстраивать сюжет. Я поощрял его продолжать это дело и обещал найти ему издателя. — Вашего старого друга Йенсена, — уточнил Нильс. — Именно. Когда мой пациент увидел напечатанную книгу, он совершенно возродился. Для него это был большой успех. С тех пор он продолжает писать. Это дает смысл его существованию, в остальном остающемуся пустым и весьма трагичным. Но посещение он не вынесет. Он слишком хрупок. — Да что вы говорите? Читая его книги, не подумаешь, что Лео Брандер хрупок… Доктор Кронборг слегка погрозил пальцем. — Ай-яй-яй… Вы совершаете обычную ошибку, отождествляя писателя с его произведениями. Поэт Стагнелиус был отвратительным и больным пьяницей, но писал очаровательные стихи о любви, которую так и не изведал, и свиданиях, на которых никогда не был. — А вы интересуетесь литературой, доктор? — Так, немного, — ответил Кронборг, слегка пожимая плечами. — Меня намного больше интересует живопись. — Понятно. Я здесь сидел, смотрел на картину позади вас и не мог перестать думать: неужели это подлинный Лильефорс[4]? Доктор заговорщически улыбнулся и, подавшись вперед, понизил голос: — Принимая во внимание, сколько я за нее отдал, очень надеюсь, что она не подделка. Вам нравится? Нильс посмотрел на картину, слегка склонив голову набок. — Конечно, — признался он. — Лисы — удивительные животные. Мех передан прекрасно. Но ведь вы почти никогда не видите ее, сидя к ней спиной. Ею наслаждаются в основном ваши пациенты. — Ну и пусть. — Доктор усмехнулся. — У меня дома есть еще несколько Лильефорсов. Он мой любимый художник, — гордо заявил он. — Что вы цените в нем больше всего? — Искренность, — твердо сказал доктор, — неподкупную искренность. В отличие от лгунишки Карла Ларссона[5]. Воспитанные дети, солнечный свет, пеларгонии… — Уголки его губ опустились от отвращения. — Противное слащавое лицемерие. А у Лильефорса нет ничего льстивого. Он изображает мир таким, каков тот есть, в мельчайших деталях. Увядшие, засохшие растения, дождливое небо, хищники, поедающие добычу… Он не останавливается перед правдой, и именно это придает красоту его работам. Я приобрел небольшой домик в деревне, где собираюсь провести время после ухода на пенсию, занимаясь охотой и рыбалкой. Мое собрание Лильефорса прекрасно подойдет к нему. — Безусловно, — согласился Нильс. — Ну что же, — он поднялся, — не буду вас больше задерживать, доктор. Большое спасибо. — О, пустяки. Но, прежде чем вы уйдете, хочу спросить: какое преступление вы расследуете? — Извините, доктор, сотрудники полиции также не могут разглашать профессиональные тайны. — Я просто хотел добавить, что если мой пациент в чем-то подозревается, то у него железное алиби, — произнес доктор Кронборг. — Он под круглосуточным наблюдением.