— Пусть попробуют, — начал он, непроизвольно сжав кулак, но с порывом быстро справился, — Зачем тебе работа официантки, найдем что-нибудь получше. Дай мне неделю, подыщу, прикину. — Мне сейчас любая работа сгодится, а в твоем ресторане пальцем тыкать не будут, поработаю с полгодика, людям надоест языками чесать, тогда и о другой работе можно будет подумать. — Хорошо, — кивнул Славка. — Если ты так хочешь… Вовка вчера жаловался, девки вконец оборзели, на смену пьяные приходят, сразу троих уволил… — Ну вот, если уволил, пусть меня возьмет. Я не пьющая. Поговоришь с ним? — Да чего с ним говорить. Когда решишь, тогда и на работу выходи. — Спасибо. Пожалуй, с понедельника и начну. — Куда торопиться? Отдохни. О деньгах не думай. И с квартирой решим. — Деньги пока есть, и с квартирой порядок. Мы уже подошли к машине, когда он вдруг спросил: — Как там? — Где? — не поняла я, а сообразив, что он имеет в виду, едва удержалась от смеха, но смеяться себе отсоветовала, посмотрела вдаль с грустным выражением на физиономии и ответила: — Тому, кто там не был, — не объяснишь, а попасть — не приведи господи. В общем-то, так оно и есть. Славка кивнул, вроде бы оставшись доволен моим ответом, и неожиданно заявил, глядя мне в глаза: — Я его не убивал. Не знаю, чего он ждал от меня, может, признания в преступлении, которого я не совершала? Затянувшаяся сцена мне не понравилась, я прижалась щекой к плечу Славки и попросила: — Давай не будем об этом. Мое единственное желание поскорее все забыть. И начать новую жизнь. Обыкновенную. Просто жить и радоваться, что есть небо, солнце, друзья… Мне самой стало тошно от эдакой ерунды, но Славку она как будто успокоила, он улыбнулся, похлопал меня по спине, точно подбадривая. Садясь в машину, мельком взглянул на часы — Спешишь? — спросила я — Нет, — отмахнулся он, но было ясно, что врет. Кашлянул и счел нужным пояснить. — Важная встреча, неудобно переносить. Большие деньги закручены. — Успеешь отвезти меня домой? — Конечно. Вернувшись в свою коммуналку, я обнаружила Палыча сладко спящим на родном диване, а поллитровку допитой. Прошлась по квартире, затем извлекла из тайника дедово наследство и поставила часы и статуэтку на полу рядом с раскладушкой. Посмотрела на них, вздохнула и устроилась на полосатом одеяле, которое Нинка, судя по запаху, нашла на помойке, оттого долго выдержать я это соседство не могла и убрала одеяло в темнушку, решив при первой возможности вернуть его сестрице. Нинка, щедрая душа, кроме одеяла, принесла подушку с пестрой наволочкой и простыню, про матрас даже не вспомнила, но мне это и не нужно. Я достала куртку и бросила на раскладушку вместо одеяла, а сама направилась к телефону и принялась набирать Зойкин номер. Трубку снять не пожелали, в течение часа я звонила еще трижды, с тем же успехом. Пора ей было объявиться, дату моего освобождения она забыть не могла. Допустим, звонила сюда, когда я отдыхала на юге, но и я за две недели пыталась дозвониться до нее раз пятьдесят, не меньше, мне никто не отвечал, и это всерьез начинало меня беспокоить. Надеюсь. Зойка укатила куда-нибудь с мужем, устроив себе медовый месяц, и ей, ошалевшей от счастья, просто не до меня. «Через час попробую еще позвонить», — решила я и вновь легла на раскладушку. Тут зазвонил телефон, я вздрогнула от неожиданности, торопливо вернулась в коридор и сняла трубку. Звонил Валька. — Дома? Я тут в трех шагах от тебя. Можно зайти? — Само собой. Жду. Я услышала шум подъезжающей машины под окном и пошла открывать. Валька выглядел шикарно, в темном костюме и белоснежной рубашке, впечатление портил только галстук, небрежно торчавший из кармана пиджака. — Давно расстались? — Не очень. Проходи. Мы вместе вошли в комнату, и я немного растерялась, сообразив, что моему гостю в дорогом костюме сесть негде. — Устраивайся на раскладушке, — предложила я, села на пол, привалясь к стене, и вытянула ноги. — Да-а, — протянул Валька, оглядываясь. — Как тебе все это? — Он неопределенно махнул рукой, усмехнувшись с горечью. Я тоже усмехнулась — Нормально. Я видела места и похуже, так что здесь мне нравится. У тебя ко мне разговор или так заглянул? — Какой разговор? — пожал он плечами. — Просто узнать хотел, как у вас все прошло. — Отлично. Душевно поговорили. Обещал устроить на работу. — Куда? — В «Азию», официанткой. — Шутишь? — Валька вроде бы не поверил. — Чижик, — засмеялась я, — ты, видно, запамятовал, откуда я вернулась? Да мне за счастье в официантки. Какие-никакие деньги. — И к нему поближе. — добавил он. — Нет, — серьезно ответила я и даже головой покачала, желая придать словам убедительности, — В другое место меня не возьмут. А если и возьмут… сам знаешь. Так что «Азия» для меня земля обетованная. — Ладно, у тебя своя голова на плечах. Говорили о чем? — О жизни, — хмыкнула я. — А конкретно? Я посмотрела на него внимательно. Чижик поспешно отвел глаза и вроде бы даже покраснел, хотя вряд ли… — Конкретно о том, что его любимая девушка похожа на меня и именно это обстоятельство позволило ему пережить первые годы разлуки со мной. Мы правда похожи? — Не смеши, — он презрительно фыркнул. — Она просто дурочка, причем редкая. А Славка сам не больно умный, оттого его и тянет на глупых баб. — Ты меня имеешь в виду? Он махнул рукой. — Она такая… интеллигентная, одним словом. Дурацкое имя ему придумала… Влад… какой, к черту. Влад… — Между вами что, черная кошка пробежала? — удивилась я — Помнится, пять лет назад вы были друзьями — Мы и сейчас друзья. Про дела наши рассказывать не буду, сама все увидишь. Славка решил стать джентльменом, кулаками ему махать надоело. Это он с ее слов поет, а того не понимает. — Валька вновь рукой махнул и посмотрел на меня, — Он тебе поверил? — В каком смысле? — искренне удивилась я. — В том, что ты все забыла, простила и женитьбу на этой дуре благословляешь со спокойной душой? — Моего благословения он не просил, но если дойдет до этого — благословлю — И он тебе поверил? Наш разговор начал меня всерьез беспокоить. — Не пойму, куда ты клонишь? — Ты отсидела пять лет только для того, чтобы он мог здесь пить, жрать и шляться по бабам, возвращаешься в эту вонючую конуру, собираешься работать официанткой в каком-то притоне, где пьяная шпана будет хватать тебя за задницу, и пытаешься меня уверить, что считаешь это нормальным? — Да пошел ты. Чижик, — засмеялась я. — Чтоб ты знал, родной, я действительно считаю это нормальным. Я хочу работать как все, жить как все, выйти замуж как все и родить ребенка. Лучше двоих. Это программа максимум. Если тебя интересует программа минимум, так еще проще. Вымыться и завалиться спать. Скажи, неплохо? — Классная идея, — сказал он, поднимаясь, и пошел к двери, обернулся и заявил: — Знаешь, а я ведь любил тебя. Лет шесть, если не больше. — Я догадывалась, — улыбнулась я. — Догадаться было нетрудно. И все-таки ты выбрала его. — Не повезло, — смеясь, пожала я плечами. — Значит, об убийстве он даже не заговаривал? — По-моему, это глупо. Знаешь пословицу: кто старое помянет… ну и все такое прочее. У нас наметилось полное взаимопонимание. — Выходит, ты здорово изменилась, — на прощание сказал он. — Если, конечно, мне лапшу на уши не вешаешь. Проводив его, я еще несколько раз попробовала дозвониться Зойке, затем приняла душ и легла спать. Однако сон не шел. Я пялилась в потолок, ворочалась на скрипучей раскладушке и в конце концов устроилась на подоконнике возле распахнутого окна, так и встретила рассвет. Часов в пять на меня напала сонливость, и до восьми я спала как убитая. Ровно в восемь в комнате появился Палыч и заорал — Виталик, подъем, голуба моя. Идем кофий пить. — Чего тебе не спится, старый? — выглядывая из-под куртки, поинтересовалась я. — Много спать вредно. Глянь, денечек какой, с утра солнышко… — Он вышел из комнаты, я потянулась, зевнула и побрела следом.