Часть 2 из 17 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
«Не знаю, не слежу за временем, – как можно безразличнее постарался сказать он – я читаю. Книга очень увлекательная».
«Почему ты тогда держишь ее вверх ногами?» – захохотала Оля.
Димка с удивлением взглянул на свою раскрытую книгу, смущенно улыбнулся, пожал плечами и тоже расхохотался.
Они познакомились пять лет назад и дружат до сих пор. Девочки ему очень нравились. Геля с Олей не задавались, с ними можно было гулять, играть, бросать камешки в пруд, чтобы те скакали «блинчиками», разговаривать обо всем на свете, обсуждать книги и фильмы.
А еще они всегда с большим интересом слушали его рассказы о пиратах, рыцарях, мушкетерах. От этого Димка казался себе очень важным и умным.
На самом деле он не был ни «умником», ни «ботаником». Совершенно обычный мальчик. Учился средне. Просто Дима был эрудированным и много читал, особенно на исторические темы. Поэтому непременное «отлично» у него было по одному предмету – его любимой «истории». По «истории» он знал гораздо больше, чем было написано в учебнике и очень удивлял этим даже своего учителя.
Диму воспитывала бабушка. Маму он знал только по фотографиям и бабушкиным рассказам, ее не стало в тот день, когда он появился на свет. Отец-геолог в его жизни появлялся время от времени. И то время, пока отец был в экспедиции – было счастливым и спокойным. Грубый, отстраненный человек не знал, как обращаться с собственным сыном, а Дима отца откровенно боялся. Любая Димкина провинность, даже самая незначительная оборачивалась криками и отцовским ремнем. Вот бабушка была добрая, она его любила, всегда его жалела и успокаивала, и Дима ее тоже очень любил.
Друзей у Димы было немного: девочки и еще сосед Славик. Вот как раз простодушный добряк Славик и был настоящим «ботаником». С одноклассниками Дима держался дружелюбно, но не сближался. Он не любил шумных игр, не гонял с мальчишками в футбол, не дрался и не прыгал по гаражам. Поэтому окружающие взрослые считали его умным, вежливым, воспитанным и, не по годам, рассудительным мальчиком.
Вот только перед своими подружками Димке хотелось казаться не только умным, но и сильным. Для этого он потихоньку от всех записался в секцию самбо и несколько раз в неделю ходил туда по вечерам.
Геля и Оля были не просто лучшими подружками, но и двоюродными сестрами. Татьяна – их старшей сестрой, родной – Оле и двоюродной – Геле. Татьяна повзрослела, отделилась от их компании и предпочитала проводить время с ровесниками, а не «возиться с тремя мелкими поросятами», как она шутя называла их неразлучную троицу.
Оля с Таней и Дима жили в Санкт-Петербурге и даже ходили в одну школу. Только Димка был на класс старше. А Геля с родителями проживала в Ярославле. В Санкт-Петербург она приезжала на каникулы, в гости к их общей с Олей бабушке. Бабушка и Олины родители жили в старинной доме, в большой просторной квартире с большими окнами и с высокими потолками с лепниной.
Когда-то в этой квартире еще жил их дедушка, известный военный хирург, но к тому времени, когда родились Оля с Гелей, его уже не было на свете.
Диме очень нравилось бывать у девочек дома. У них было много интересных вещей: разные статуэтки, коллекция картин, а самое главное – большая библиотека, которая занимала целую стену в одной из комнат. Ему даже разрешали брать из нее книги на время.
Он очень любил девочек, но относился к ним по-разному. Оленьку считал что-то вроде своей младшей сестры, ему хотелось оберегать и защищать ее. Когда в школе к ней задирался одноклассник Женька Белых, ему пришлось припугнуть его и поставить на место. С тех пор Женя каждый раз опасливо поглядывал, проходя мимо него, и Олю больше не обижал.
А к Геле у него были особые чувства. Трогательная нежная привязанность, только зарождающаяся влюбленность, но тринадцатилетний Димка еще не понимал этого и считал, что просто скучает, потому, что видятся они только на каникулах.
Он только самому себе мог признаться, что только благодаря ей, так смело прогнавшей хулиганов, которые собирались его побить, он сам решить стать сильным и смелым. Для нее.
«Дима, Дима… Ну, Дима же!» – вывел его из задумчивости требовательный голос Оли.
«Да-да», – ответил он рассеянно.
«Что «да-да»?! Ты хоть слышал, что я тебе сказала?» – обиженно надула губки Оленька.
Димка на нее вопросительно посмотрел и пробормотал: «Я задумался, извини».
«Хорошо, повторю еще раз», – произнесла Оля. – «Послезавтра мы с Гелей уезжаем на дачу. Вернемся в начале августа».
Диме моментально стало очень грустно. Он, повесил голову, уставился себе под ноги и расстроено засопел.
«Если тебя бабушка отпустит, может ты поедешь с нами?» – осторожно предложила Геля, увидев, что он расстроился.
Глаза Димки засияли, он оживился и радостно заулыбался.
«Она отпустит! Обязательно отпустит!» – пообещал он и, откинувшись на спинку скамейки, зажмурился от яркого солнца и счастья.
Впереди у них была дача, лето и вся жизнь.
-3-
(1996 год)
Где-то вдалеке за деревьями прошумел поезд. Звук его становился все тише и тише, пока не растворился в воздухе. Ангелина прислушалась к лесу. Шелестели кроны высоких сосен, с тихим стуком на землю упала шишка. Если бы не надоедливое многоголосое комариное дребезжание над ухом, то можно было бы бесконечно долго сидеть на корточках, собирать чернику и представлять, что ты остался на этой планете совсем один.
«Геля, ты где? Откликнись!» – донесся до нее голос Оли. – «Ау-у!».
Геля вздохнула, помахала перед лицом рукой, отгоняя докучливых комаров, встала по весь рост и крикнула: «Я здесь! Идите сюда!»
Вскоре между деревьями замелькала белая ветровка Оли и серый свитер Димы.
Оленька подскочила, заглянула в Гелино пластмассовое ведерко, почти полное сизой черники и чуть завистливо протянула: «Ничего себе, уже целое ведро насобирала, а у меня едва половина корзинки наберется».
«Этот вон, – кивнула она на Диму, – тоже много насобирал. А у меня полянка неудачная попалась».
«Это не полянка неудачная, – усмехнулся Дима, – Это ты, как коза с места на место прыгаешь, цветочки собираешь, а не ягоды».
«Коза значит… прыгаю», – с обидой проговорила Оля.
Она резко развернулась и со словами «сейчас я тоже полную корзинку наберу» устремилась вглубь леса.
Дима с Гелей переглянулись и последовали за ней, чтобы помочь с ягодами.
Как неожиданно до них донесся хруст веток и резкий вопль «ой, мамочки». Оставив ведра с ягодами на тропинке, они побежали на помощь Оле.
Та стояла на четвереньках на дне небольшого оврага и, размазывая по щекам слезы, пыталась сгрести рассыпанные ягоды черники обратно в корзину.
«Что случилось? Ты цела?» – с тревогой спросила у нее Геля.
«Да-а-а, – сглатывая слезы и икая, произнесла Оленька, – только я-я-ягоды… рассыпались…».
«Оставь их, мы с тобой поделимся», – сказал Дима, протягивая руку, чтобы помочь ей выбраться на поверхность.
«Нет, не на-а-адо… Я сама-а-а…, – продолжала плакать Оля, – Ба-а-абушка мне сказала, что, если я сама целую корзинку ягод соберу, то она из них варенье сва-а-арит и пирог с черничным вареньем испече-е-ет».
«Оль, перестань реветь, – с укоризной сказала ей Геля, – Тебе уже пятнадцать лет, а ты все как маленькая!».
Оля вытерла нос, поднялась и грустно произнесла: «Я так люблю пирог с черникой, а теперь мы останемся без ягод и пирожков».
«А все этот противный корень, за который я зацепилась», – пнула она в сердцах нечто деревянное, виднеющееся из травы.
Димка попытался сверху разглядеть предмет, который Оля назвала корнем. Спустился к ней в овраг и внимательно посмотрел на нечто деревянное, большей частью скрытый под землей. Достал из кармана перочинный ножик и, опустившись на колени, лезвием начал окапывать вокруг него.
Геля тоже спустилась вниз и вместе с Олей с любопытством, стали наблюдала за Диминой работой.
Наконец, с радостным возгласом: «ну ничего себе» он извлек на свет грязную и совершенно ржавую небольшую лопатку с короткой ручкой.
«Что это?» – поинтересовались девочки.
«Малая пехотная лопата», – с гордостью сообщил он. – «С войны здесь лежит. Возьму с собой. Начнется учеба, в школьный музей отнесу».
«Если бы не ты, Оленька, то я бы ее не нашел!» – восторженно произнес Дима, сияя глазами и с жаром пообещал, – «Я тебе сейчас быстро полную корзину ягод насобираю».
«А я тебе помогу», – добавила Геля.
Они выбрались из оврага, оставили Олю на пеньке под деревом, приходить в себя и охранять найденную лопату и полные ведерки с ягодами и углубились в лес, выбирая место, где ягод больше.
«Как странно все это», – сказала ему по дороге Геля, – «Вот мы с тобой сейчас идем себе спокойно, а когда-то тут война была. Тут немцы были. Тут люди гибли. Я как представлю себе, что сейчас немецкую речь и лай собак услышу, мне так жутко становится».
Она остановилась, прислонилась спиной к дереву, прижала к груди руки и зажмурилась, а когда открыла глаза, то прямо перед собой, близко-близко увидела Димкино лицо и его синие глаза.
«Геля, ничего никогда не бойся, я всегда смогу тебя защитить», – сдавлено проговорил он, приблизил свои губы и неловко ее поцеловал.
Геля в изумлении стояла, не шевелясь, и только чувствовала, как гулко бьется в ее груди сердце.
Ее никто никогда раньше не целовал, ну за исключением мамы, папы и остальных родственников, но это не в счет. Вот в губы – никогда! А этот поцелуй он был таким… необычным, а почему-то щемяще хотелось, чтобы он повторился еще раз. Но Димка только оторопело стоял и испуганно смотрел на нее.
«Дурак!» – бросила ему на это Геля и, выхватив Оленькину корзинку из его рук, отбежала в сторону. Усевшись посреди черничника, она быстро начала собирать ягоды. Вскоре к ней присоединился и смущенный Дима. В четыре руки они быстро набрали полную корзинку и вернулись за Оленькой и вещами, совершенно не обратив внимания, что, за время их отсутствия, ягод в оставленных ими ведерках чуточку поубавилось. А отдохнувшая и повеселевшая Оля с синими от ягод губами, в свою очередь, не заметила, что ее друзья выглядят какими-то странно-притихшими, и, время от времени, бросают друг на друга быстрые робкие взгляды.
На обратном пути на дачу Оленька бойко что-то им рассказывала, но Геля с Димой ее не слышали, они молча шли за ее спиной и держались за руки.
-4-
(1998 год)
Радостная Геля прибежала из школы, с порога закинула сумку с тетрадками и дневником под стул в прихожей, вихрем влетела в гостиную к родителям и на одном дыхании произнесла: «Ура! Я на каникулах! Целых три месяца свободы, даже не верится!».
– Поздравляю, – сухо отозвался папа, не отвлекаясь от футбольного матча по телевизору.
Ангелина плюхнулась на диван рядом с мамой, подхватила спящего на спинке ленивого рыжего кота, поцеловала его в морду и повторила ему: «Фунтик, у меня каникулы. Ты рад?».
Фунтик ее восторга не разделил. Он безразлично посмотрел на нее и, безвольно повиснув у нее на руках, продолжил дремать.