– Сэмюэль. – Ты тут живешь неподалеку, Сэмюэль? Мальчишка назвал адрес. Френч знал это место. – Я знаю, что сейчас должен быть в школе… – Не волнуйся на этот счет. У тебя не будет неприятностей. Меня зовут Билл. Мальчишка протянул маленькую руку, и они обменялись рукопожатием. Он чем-то напоминал Гибби в том же возрасте – тонкие плечи, такие же серьезные глаза… – А твои родители знают, где ты? Парень помотал головой. – Не скажешь, как их зовут? – У меня только мать. – Ну, тогда как мать зовут… – Кейт. – Кейт. Отлично. Спасибо тебе, Сэмюэль. Не расскажешь мне, зачем ты сегодня утром пришел сюда? – Ребята постарше сказали, что здесь можно найти наконечники для стрел. – Нашел хоть что-нибудь? Сэмюэль покачал головой, его глаза опять наполнились слезами. – Я нашел… – Всё нормально, Сэмюэль. – Я нашел… Я нашел… – Всё в порядке, сынок. Дыши. – Френчи обхватил его за узкие плечики, сжал. – Вдох, выдох… Вот и молодец. * * * Выплакавшись, мальчишка рассказал простую историю. Он хотел одно, а нашел совсем другое. Когда Сэмюэль закончил свой рассказ, Френч пересадил его в машину своей коллеги, женщины, у которой самой имелись дети. Это была хорошая мысль. Он понял это по глазам мальчишки. После этого они срезали тело с потолка. Для этого потребовались мощные кусачки-болторезы и трое мужчин с крепкими желудками. Когда убитую уложили в мешок и погрузили в фургон, Френч зазвал медэксперта в тенек возле соседнего лестничного пролета. Малколм Фрай, маленький человечек с кофейной кожей и припорошенными сединой волосами, был настоящим мастером своего дела. Оба работали вместе уже как минимум лет десять. – Что можете рассказать? – спросил Френч. Фрай медленно стянул латексные перчатки. В глазах у него тлела такая же тоска, что и у мальчишки. – С чего начать? – Может, с причины смерти? Медэксперт покачал головой и протер носовым платком очочки в проволочной оправе. – Сомневаюсь, что хотя бы один из этих порезов убил ее. Навскидку я сказал бы, что шок, кумулятивная травма[14], значительная кровопотеря… – Она была жива, пока все это проделывалось? – Скорее всего. – Господи… – Это была ювелирная работа – в расчете на то, чтобы она как можно дольше продолжала дышать и оставалась в сознании. Никаких повреждений внутренних органов и перерезанных артерий. Тот, кто это с ней проделал, имел соответствующую подготовку. – Профессиональный хирург? – Не до такой степени, но все-таки подготовку. Может, фельдшер. Санитар. Или просто какой-нибудь медик-недоучка. – Как долго все это продолжалось, по-вашему? – С того момента, как ее обездвижили и вздернули? – Фрай устало поднял плечи. – Достаточно долго, чтобы она успела изжевать свой собственный язык. Медэксперт водрузил очки обратно на нос, и Френч изучил его более пристально. – Вы вообще в порядке, док? – Я черный человек на Юге, детектив… Как можно было не оценить такую приверженность южным традициям? Вы вообще в курсе, что линчеватели в наших краях обычно предпочитали цепи, а не банальные веревки? – Горечь наконец прорвалась наружу – он просто не удержался. – Послушайте, мне жаль, что это выпало на вас. Если хотите, можем привлечь другого медэксперта. – Нет, нет. – Фрай отмахнулся от этого предложения. – Забудьте, что я сказал. – Уже забыто. – Чем еще я могу помочь? – Не могли бы вы уточнить хронологию? Когда именно это произошло? Как долго она оставалась в живых? На данном этапе расследования даже простые предположения могут оказаться полезными. – Не могу судить, когда именно ее похитили, но страдала она долго, тут можно не сомневаться. Нанесение такого рода повреждений может занять несколько часов. Методичная работа. Тщательная. А потом, во всем этом явственно прослеживается психопатическая подоплека. – В смысле? – Что он наверняка наслаждался этим. Сомневаюсь, что он спешил. Френч прикрыл глаза, но все равно продолжал отчетливо видеть перед собой содранную лоскутами кожу и выставленные напоказ внутренние органы. Если из всего этого и можно было сделать какие-то выводы, то сводились они разве что к тому, что в своем проявлении жестокости люди могут быть бесконечно изобретательны. – Можете еще что-нибудь добавить? – Только после вскрытия. Говоря о котором… – Фрай махнул рукой на фургон с телом внутри. – Погодите еще секундочку, док. В их сторону двигался Барклоу. Подойдя, он кивнул медэксперту, но обратился к Френчу. – Мы всё перерыли вверх дном. Никаких признаков одежды или личных вещей. Никаких пригодных для опознания следов обуви или шин, но цепь на воротах перекушена. Похоже, что они подъехали прямо по подъездной дорожке для строительной техники. – Довольно нагло. – Ночью темно. Движения практически нету. Но мы все-таки нашли вот это. – Он махнул прозрачным пластиковым пакетиком для улик. – Это то, о чем я подумал? Барклоу передал ему пакетик. В нем лежала смятая коробочка тонкого картона с фольгой внутри. – Рядом валялись еще две такие же, тоже пустые. – На вид совсем свежая. – Я бы сказал, новехонькая. – Вот же больной выродок… – Знаю. Сожалею. Френч отошел в сторонку и пристально уставился в небо, словно оно было единственным, что еще сохраняло чистоту во всем мире. На лице медэксперта читался вопрос, так что Барклоу объяснил. – Кассеты для «Полароида», – сказал он. – Этот сукин сын все это еще и заснял.