— Да. — Это слово телохранитель княжны прорычал и, видимо решив меня припугнуть, пустил по лицу волну частичной трансформации. Даже так? Ну-ну. Опыт общения с Евсеем многое расставил по своим местам в плане натуры волколаков. В моменты трансформации, даже частичной, их инстинкты приближаются к звериным, а самоконтроль резко снижается. И тут нужно вести себе как с кинувшейся на тебя собакой. Есть несколько вариантов — хвалить или одергивать. Похвала от чужого сбивает пса с толку — ведь с подобными интонациями к нему обращается только хозяин. Но здесь этот прием не пройдет, и уж точно нельзя показывать ему свой страх. — Ты тут только все слюной не закапай, — равнодушно сказал я и, зевнув, с ленцой начал подниматься с кровати. При этом левая рука скользнула под подушку, где лежал мой двуствольник. Хотелось добавить про запах псины, но я сдержался — это уже будет совершенно ненужная провокация, особенно при таких силовых раскладах. — Не боишься? — вернув себе человеческое лицо, хмыкнул оборотень, сделав шаг назад. — Тебя или вашего брата вообще? — хмыкнул я в ответ и как бы невзначай засветил зажатый в ладони пистолет. Оборотень презрительно оскалился, а я вернул ему настолько лучезарную улыбку, чтобы он понял — с этой игрушкой не все так просто. — Вообще, — совершенно спокойно уточнил ночной гость. Теперь стало понятно, что меня прощупывали «на слабо». Уж не по приказу ли княжны? Моя старая душа это поняла и отметила как интересный факт, а вот молодое тело отреагировало на подначку вспыхнувшим лицом и волной злости, которую пришлось срочно гасить. — Если честно, предпочел бы встречать вашего брата пореже. Надоели, — ровным тоном, как на светской беседе, изрек я. После моего недвусмысленного знака метрдотель запустил в номер горничную, которая начала сноровисто подносить мне одежду и временами помогать одеваться. Купальню я вчера покинул в гостиничном халате, а моя форма прошла через заботливые руки прислуги, так что сейчас радовала взгляд свежестью и чистотой. Волколак меня совершенно не стеснял. Поняв это, он криво улыбнулся и вышел в коридор. Степан Николаевич демонстративно вытер носовым платком пот со лба: — Игнат Дормидонтович, вы простите ради бога… — Пустое, — отмахнулся я от извинений, — у вас все равно не получилось бы его остановить. — А он… — робко поинтересовался метрдотель, сделав жест, которым взрослые показывают страшного серого волка, сопровождая сказки для малых детей. — Да, — улыбнулся я и, отстранив горничную, поблагодарил ее: — Спасибо, милая, дальше я сам. После моего подтверждения полумистического статуса охранника княжны и метрдотель, и горничная синхронно перекрестились, а затем быстро удалились из номера. Вот такой парадокс. Они прожили в этом мире с рождения и смотрят на оборотней как на сказочных персонажей. А я живу здесь только полгода и уже успел устать от этой публики. Сначала был пытавшийся убить меня наемник купца, которого мы на пару с Евсеем упокоили, хоть и с большим трудом. Затем ракшас на энергетическом заводе. Ну, этого я видел не вживую, а благодаря трансу. После вообще странный насекомоподобный оборотень, на котором профессор Нартов ставил свои опыты. И это не считая свидания с упырицами и стригами. На последнем таком рандеву меня едва не разорвала очень миленькая девушка. Миленькой она была, пока не обросла зубами и щупальцами. До сих пор дрожь пробирает, когда вспоминаю это свидание. — Я готов, — лучезарно улыбаясь, заявил я телохранителю княжны, который дожидался меня у дверей номера. Мое веселье было совершенно фальшивым, и в этот момент я корил себя за то, что не прошелся вечером по оружейным магазинам. Вот теперь придется ехать на ночь глядя, имея при себе всего лишь не очень-то серьезную пукалку, хоть и не раз спасавшую меня от гибели. Ну и еще есть кое-какой сюрприз от моего оружейника. У входа в гостиницу нас ждал паромобиль. Этих аппаратов в городе не так уж много, поэтому я сразу узнал технику из гаража генерал-губернатора. Причем водительское место было пустым. А это многое говорило об отношении князя к гостье города. Обычно водители-механики от своих железных скакунов не отходили ни на шаг. Телохранитель уселся за руль, а я демонстративно погрузился в пассажирское отделение. Ехали мы недолго — в принципе можно было и пешком пройтись, но это так, к слову. Понятно, что княжна не будет ждать, пока я подышу свежим воздухом ночного Омска. Вполне ожидаемо паромобиль остановился у дома, который я покинул всего несколько часов назад. Железные нервы у княжны. Любая другая на ее месте наверняка переселилась бы в гостиницу — подальше от места убийства. А этой хоть бы хны. Мне даже стало интересно, ради какой такой надобности меня вызвали прямо посреди ночи. Апартаменты, занимаемые княжной, находились на втором этаже особняка, и для того чтобы попасть туда, нам пришлось пройти через два поста охраны. Сначала это были китайцы. Они лишь смерили меня пристальными взглядами, из которых относительно доброжелательным был лишь взгляд уже знакомого мне ракшаса. Второй пост состоял из телохранителей княжны. Вот здесь меня обыскали и изъяли мой двуствольный коротыш. Только после всех этих манипуляций была открыта заветная дверка, и я вошел в покои княжны. Если честно, я ожидал всего, чего угодно, — от стола с чрезвычайной «тройкой», решившей допросить меня насчет незаконного вселения в чужое тело, до огромной кровати с лежащей там в соблазнительной позе княжной. Реальность, как всегда, преподнесла сюрприз. Да, это был некий аналог будуара, но какого-то слишком уж семейного. Княжна сидела за туалетным столиком с большим зеркалом и умащала себя кремами. Вид она имела хоть и домашний, но вполне утонченный. Халат с пышным воротником, может, и выглядел бы пристойно, оставайся его хозяйка стоять, но в сидячем положении немного оголялось ее бедро, что делало обстановку в комнате до предела неформальной. Еще больше формализм ситуации разрушал прилегший на софу мужчина. Одет он был в обтягивающие брюки с подтяжками, а также свободную рубашку с широченными рукавами и кружевными манжетами а-ля мушкетеры. Мало того, было сразу видно, что у туалетного столика этот субчик провел не меньше, чем его супруга. Нетрудно догадаться, что в таком виде рядом с княжной мог находиться только ее супруг граф Скоцци. Он, как и большинство итальянцев, был горбонос, смугл, но некие детали немного выделяли его образ из национального типажа. Не понял, он что, подвел глаза и завил волосы? Да и вообще граф был далек от брутального образа Челентано. С другой стороны, метросексуалы тоже пользуются косметикой, но тут, пожалуй, не тот случай, а совсем даже наоборот. Если насчет метрдотеля «Европы» у меня еще имелись сомнения, то с графом было кристально ясно, что он имеет очень нестандартную ориентацию в интимных вопросах. Гомофобией я точно не страдаю, хотя имею один неприятный опыт. После окончания института мы с друзьями гудели в одном баре, и поверьте, это и близко была не «Голубая устрица». Там и появилась компания ярко разодетых и накрашенных… как бы это помягче выразиться… нетрадиционалов. Один из них по какой-то ведомой только ему причине решил подкатить именно ко мне. Честно, я потом долго смотрел в зеркало, пытаясь найти в своем отражении компрометирующие черты. Не нашел. Подкат бы недолгим, но довольно агрессивным. Из этого случая я вынес два урока. Первый — бить таких ребят нужно аккуратно, потому что хиловаты. Второй и намного более полезный вывод — в общении с девушками нужно придерживать свой энтузиазм и внимательно следить за ответной реакцией. Побывать в шкуре того, к кому нагло и развязно пристают, было неприятно, но познавательно. После этого случая я пару раз общался с геями, которые оказались вполне адекватными и нормальными людьми. Но — увы, как в той истории с ложечками: осадочек остался. Боюсь, что этот осадок и отразился на моем лице, когда я увидел графа. — Не понравился, — с легким итальянским акцентом сказал граф и манерно вздохнул. — Инкрещиозо. — Душа моя, — каким-то совсем домашним и теплым голосом обратилась к мужу эта Снежная королева, — говорите по-русски. Порой ваши слова звучат как оскорбления. Вам было мало последней дуэли? По интонации итальянца я и так понял, что слово не ругательное, но уточнение все же успокоило меня окончательно. — Я выразил сожаление. — Отложив небольшой томик с чем-то наверняка романтически-слащавым, граф поднялся с кушетки и подошел ко мне. — Позвольте представиться, граф Скоцци. Называйте меня Антонио. Ну или на людях Антонио Пьерович. Граф смешно сморщил нос и протянул мне руку. Без жеманности — просто и открыто. Рукопожатие у Антонио оказалось на удивление крепким. Улыбнувшись мне, он подошел к княжне, положил ладони на ее плечи и поцеловал в макушку: — Бона ноте, миа кара. — Доброй ночи, дорогой. Ну прямо семейная идиллия. Чтобы посмотреть на своего мужа, княжна чуть повернулась, при этом оголив ногу еще больше. Но мой взгляд прикипел отнюдь не к соблазнительному бедру: он впился в украшение на шее девушки. Так вот что она прятала под высоким воротником! Это, конечно, не ошейник, который вешают на заводских арестантов, но руны в ажурном ожерелье я узнал мгновенно. Стрига! Тварь намного опаснее оборотня, потому что не ограничена навязанной предками боевой формой, и вообще непредсказуемая и склонная к боевой истерике. Говорят, что у них две души, но энергетики отрицают это. Они утверждают, что за демоническую ипостась отвечает темная часть раздвоенного сознания. Именно эта больная часть личности формирует нестандартную и до оторопи жуткую форму псевдоплоти. Княжна тут же почуяла мои эмоции и опасно прищурилась, а ее муж, судя по всему, откликнулся уже на реакцию супруги. Он сделал два шага вперед, становясь между нами. Причем его поза выдавала опытного бойца. Да уж, теперь понято, чем закончилась дуэль с бедолагой, который на свою беду не знал итальянского языка и обладал слишком уж болезненным самолюбием. — Все в порядке, дорогой. — Теперь уже княжна положила руку на плечо напрягшегося мужа. — Он не желает мне зла. Неприятно, когда о тебе говорят в третьем лице, но это не самое обидное, что мне приходилось выслушивать и в той, и в этой жизни. Княжна трогательно положила подбородок на плечо уже вернувшего себе вальяжность Антонио: — Какой интересный мальчик. Он не только понял, кто я, но и почему-то уверен, что сможет мне навредить. Ведь так, Игнат Дормидонтович? — У меня нет привычки нападать на женщин. — А ради защиты? — очаровательно улыбнулась княжна. — Только интересно, чем вы могли бы мне навредить? Вас же обыскали на входе. — У каждого свои секреты. — Какой интересный мальчик, — повторила княжна и пристально посмотрела мне в глаза, а затем перевела взгляд на Антонио, — и ведь не обижается на «мальчика». — С чего бы? — решил я немного похамить. — В нашем разговоре это скорее должно задевать вас. — Интересный и колючий, — сказал граф и окинул меня оценивающим взглядом. Я всем своим видом показал, что от подобного осмотра отнюдь не в восторге. — Инкрещиозо, — теперь уже жеманно вдохнул граф и еще раз поцеловал жену в висок. — Не буду вам мешать. Интересно, в чем? Что-то меня на похабщину потянуло. И всему виной теперь уже скрывшееся за полой халата бедро княжны. Учтиво раскланявшись со мной, граф оставил свою жену наедине с посторонним мужчиной. Впрочем, с его наклонностями ревновать он скорее стал бы меня к ней. Когда дверь за Антонио закрылась, княжна вернулась в кресло перед зеркалом. А я остался посреди комнаты. Да и вообще на этой почти пижамной вечеринке в своем парадном мундире я выглядел, мягко говоря, нелепо. — О вас рассказывают много любопытного, — проведя ватной подушечкой по лицу, сказала княжна. — Вот уж не было печали. — Вы не тщеславны? — удивилась девушка. — Я не настолько глуп. Игра в пространные вопросы и не менее пространные ответы быстро надоела княжне, и она перешла к конкретике: — Это ведь вы арестовали профессора Нартова? — Да, хотя по официальной версии он умер.