Да ничего! Меньше, чем ничего... человек умер — и все, он не страдает, не мучается, ничего не испытывает, его попросту нет. Его уже ничем не заденешь. Нет, уничтожить человека можно лишь одним способом — убить его дела на земле. Убить то, во что он вложил свою душу. Вот когда о нем не останется памяти, или останется только плохая память, тогда — да. Тогда можно сказать, что месть свершилась. Энтор сейчас делал свои первые шаги по направлению к мщению. И довольно улыбался, предчувствуя длинную партию и — победу. Обязательно победу, другого варианта у него нет. Только победа. Ативерна еще ляжет у его ног. Его величество даже не сомневался в этом... Энтор сидел, улыбался и строил планы. И хорошо, что в тронном зале никого не было, кроме любопытного солнечного зайчика. Но даже легкий весенний лучик, пробежав по скорченному судорогой ненависти лицу короля, поежился, замерз — и опрометью бросился обратно на солнышко, греться. Страшные все же существа — люди. Ативерна Ганц Тримейн пнул носком сапога стену и выругался так, что повяли цветы в кадках. Стена отплатила за себя взрывом боли в носке. Сволочи, твари, суки... Нет, ну какие ж сволочи!!! КТО!? Знать бы... Но это уже не первое тело. И даже не десятое. Девушка лежала в переулке. Скорчившись, словно младенец в утробе матери, подтянув колени к груди, закрывая разрез на платье и страшную рану на животе. Симпатичная, светловолосая, лет семнадцати на вид, совсем еще ребенок, жить бы ей да жить... Ганц бесился оттого, что никак не мог выяснить — КТО!? Не было ничего. Ни свидетелей, ни улик... тела привозили, выбрасывали из кареты... он даже про карету узнал. Черная, с досками на обеих сторонах. Герб не виден, даже если он есть. Альдонай, ну дай ты мне их найти, а?!!! А я уж и в храме отстою, и пожертвую как следует, но найти... Ганц представил, как будет говорить сегодня с родителями очередной несчастной — и сердце защемило. Не мальчик уже, и всякое повидал, но жалко девчонок. Жалко... А если с его бы дочерью такое? Не просто убил бы. Кулаки мужчины рефлекторно сжались. Нет, не убил бы. Этот подонок, попади он Ганцу в руки, о смерти молил бы, как о милости. Долго молил бы, и не получил ее... Ладно. Не время для бешенства. Не время. Ганц заставил себя успокоиться и принялся осматривать тело. Как лежит, в чем одето... это просто тело, и все. Что в руках, в чем испачканы пальцы, что надето, что в карманах... Рано или поздно любой подонок совершает ошибку. И Ганц до него доберется. Обязательно доберется. * * * Дружат там короли и страны, не дружат — вопрос риторический. А посольство быть должно. Обязано даже. Где же еще можно узнать новости, куда послать шпионов, откуда навредить противнику? Только из посольства. А еще в чужие страны можно сослать тех, кого не желаешь видеть при дворе. И понадеяться, что посол допустит ошибку и даст тебе возможность его казнить. Как вариант. Этакий «змеиный островок». Но — дипломатия требует, и посольства есть во всех странах. И Ативерна держит посольство в Авестере. И наоборот — тоже. Послом Авестера в Ативерне был граф Горацио Альден. Достаточно симпатичный высокий блондин, лет сорока, чуточку подлысоватый и немного смущающийся по этому поводу. Горацио старался не зачесывать волосы назад, а как-то припускать их вперед, носил парики, пользовался самыми разными средствами — волосы все равно лезли. Печально, но факт. Ничего не помогало. В связи с этим, на Энтони Горацио смотрел не слишком одобрительно. Приехали тут, понимаешь... Но с письмом от его величества не сильно-то и поспоришь. — Барон... — Граф, — в тон ему отозвался Энтони. Мужчины со стороны напоминали двух котов, столкнувшихся на одной помойке. Вроде бы и поделить надо, и драться нельзя, а то хозяин помойки выйдет, обоих выкинет, и уступать неохота... Оставался упрощенный вариант — как и у котов, пообщаться. Коты в этом случае смотрят друг другу в глаза и достаточно противно орут. Конечно, орать барон и граф не собирались, но в глаза друг другу смотрели очень пристально. — Его величество приказал передать вам это письмо первым начал партию Энтони. — Любые указания его величества — закон для его по, данных, — парировал Горацио. Да, воля короля — закон, но кто сказал, что ты от это: становишься умнее? — На меня возложена достаточно сложная мисси успех которой во многом зависит и от вас также. Равно как и неудача. Не будешь помогать — Энтор обо всем узнает и не простит. — У вас одна миссия. А я представляю в Ативерне весь Авестер, — не уступил граф. Твоя миссия — ты и справляйся. А у меня и без тебя хлопот хватает. — Хм, — издевательская интонация прослеживала! очень четко. — К сожалению, за последние десять лет о ношения между нашими странами не улучшились. Какие у тебя тут хлопоты? Только место занимаешь да казенное жалование проедаешь! Горацио прищурил глаза. - Сложно улучшить то, чего попросту нет. Но можно хотя бы доносить до своего монарха правдивую информаwb./ Поверьте, барон, даже собирать ее — тяжкий труд. Это тебе не по попойкам и по борделям бегать. Тони поморщился. - Частично, эта информация и стала причиной моего визита сюда. - Частично? – Что вы знаете о графах Иртон, ваше сиятельство? Горацио вздохнул, нервным движением поправил кружевной (выделки торгового дома Мариэль) манжет и посмотрел в окно. - Сложно сказать однозначно, барон. - Однозначно? - Я бы разделил историю семьи Иртон на два этапа. Или на три… - Да? – искренне заинтересовался Тони, - Да… Я как раз начинал служить в Ативерне, когда граф Иртон решил жениться. Я не был на свадьбе, но слухи ходили…объединение состояния графа и корабельной флотилии его тестя, барона Брокленда. - Корабел. Прозвучало, как прозвище. Да прозвищем это и было. Действительно, как еще назвать Августа Брокленда? Корабел.