Много это или мало? Как для Лилиан, вполне достаточно. А красивые слова оставим поэтам, им по должности положено. — Джее... — Лилиан... Долгий поцелуй. Путешествие рук... — Нам пока еще можно? — Да. Но медленно и печально. Джерисон рассмеялся, потом сделал возвышенное и очень печальное лицо — и приступил к собственно, действию. Пока еще можно. Библиотека. Она же — рабочий кабинет. Большой письменный стол, рядом столик поменьше — для бумаг, полки с книгами вдоль стен, у окна кресло для отдыха, рядом с ним маленький поставец для бутылок и кубков... Тони стоял, опираясь на большой стол, леди Сейнель стояла напротив. Сесть ей мужчина не предложил, но и самому сидеть, пока дама стоит — моветон. Пришлось стоять обоим участникам беседы. И разговор получался тяжелый... Леди Ирида опустила глаза. Она только что отчиталась Энтони по визиту к графу Иртон. И развела руками.– — Бесполезно. Я только что не бросалась на него... — Может, и стоило броситься? — прищурился Энтони. Леди Ирида вспомнила все, что вытворяла. Вздохнула, -но не покраснела. И покачала головой. — Бесполезно. Другому половины хватило бы, чтобы меня на ковер завалить, а тут... нет, это все бессмысленно. Тони прищурился. — Вы недостаточно старались, леди Сейнель. И я... — Рискнете сообщить об этом его величеству? — прищурилась Ирида. Вот уж чего она не собиралась делать — так это служить козой отпущения. Тони гадко усмехнулся. — Почему нет? Вы могли соблазнить графа Иртон, после этого я сообщаю обо всем его супруге — и дело сделано. — А вы могли соблазнить графиню Иртон. Получилось? — парировала леди. Тони помрачнел. — Не получилось, — торжествующе заключила леди. — И не получится. Ни у меня, ни у вас. А начнете жаловаться на меня, я нажалуюсь на вас, так-то! Энтони посмотрел на любовницу, подумал, что она действительно нажалуется — и чуть сдал назад. — Ладно. Все мы нервничаем... его точно не удастся соблазнить? — С тем же успехом можно статую Альдоная совращать, — отрезала леди Сейнель. — Леди... — Я не нужна графу Иртон. Будь его жена беременна, к примеру, если бы его не подпускали к бабе несколько месяцев и требовалось бы облегчиться... тогда — возможно. А сейчас все это бесполезно. Энтони вздохнул. Уселся в кресло у окна, потер руками виски...– — Ладно. Леди Сейнель, идите. Я еще посижу, подумаю... Леди мгновенно воспользовалась разрешением и исчезла. Тони налил себе вина в кубок и принялся медленно смаковать, глядя в окно. Посмотрим правде в глаза — задание он проваливает. Его послали сюда мирно вывезти из страны графиню Иртон. Поссорить ее с мужем — не удалось. Спровоцировать графиню или ее супруга на измену — не удалось. Воздействовать на падчерицу графини — не удалось. К детям и подступаться боязно, там полон двор вир- ман... счастье уж, что мальчишку, который кинул отравленное мясо, хоть и поймали, но ничего из него не вытряхнули. Не видел он заказчика в лицо. Подозревать могут, но доказательств нет. Есть возможность воздействия? Нет. Значит, остается только силовое решение проблемы. Тони вздохнул, посидел еще минут двадцать, перебирая все возможные вероятности, и отправился к Альдену. Если уж уходить с шумом и грохотом, надо хотя бы скорректировать свои планы. И согласовать их, обязательно. Хотя так и так, Тони был уверен, что Альдену это не понравится. Ему и самому не нравилось, но куда деваться? Лилиан Иртон не оставила ему другого выхода. « — Энтони, вы не в своём уме. Тони развел руками, выразительно глядя на посла. Горацио Альден был хмур и невесел, и понятно, почему. Но полномочия-то были у Тони, а победителей не судят. — Горацио, у меня нет выбора. — Это у вас-то? Вы лучше скажите, что не старались... Тони нахмурился. — Горацио, я здесь уже три месяца. Я слово вам даю, я ни за одной женщиной столько не бегал. Альден фыркнул. В душе-то он посмеивался над красавчиком, который неожиданно получил отпор. А так тебя! Привык, что все бабы твои? Ан нет! Нашлась и такая, для которой ты просто пыль под ногами. Ты перед ней на задних лапках пляшешь, а она тебя в упор не замечает, разве что старается мужа не провоцировать. И то... — Верно. Его величество уже выговаривал мне за ваше... гм-м... усердие. Тони скрипнул зубами. Усердие! Букеты возвращались в посольство, драгоценности тоже, ативернцы откровенно посмеивались над его усилиями, а после того, что сделала маленькая мерзавка, падчерица герцогини, за спиной шушукались вдвое громче. В лицо ничего не говорили, нет, но... Разве от этого легче? Тони оставалось лишь скрипеть зубами. Сделать он не мог ровным счетом ничего, даже вызвать на дуэль графа Иртон — после запрета Ричарда это было невозможно. И трусом не обзовешь, все видели, что для Джерисона это такая же неожиданность, как и для него. А вот для его жены... Умная гадина. Других слов Тони и подобрать не мог. Иногда он просто мечтал оказаться с Лилиан Иртон в одной постели, чтобы эта стерва стала податливой, как глина, а иногда — мечтал свернуть ей шею.