Корова ж невесть сколько стоит, это какие должны быть деньги.... — Может, все-таки передумаешь? Тим. Теткин сын, друг и почти брат, с детства. Именно он и рассказал Соли о такой возможности. Не намекал, нет... просто Тим служил в конюхах у барона Сартре, а барон любил побахвалиться перед приятелями. А смышленый юноша слушал, запоминал... Вот и пригодилось сейчас. Пол леденил босые ноги. — Нет, Тим. Ты деньги забери и сразу моим передай. Пусть мамка хоть козу купит... — Хорошо. Соли, ты еще раз подумай. Дам я денег, сколько надо дам.... Соли вздохнула. Даст, конечно. А только и у тетки семья — сам-десять, им деньги тоже тяжким трудом достаются. Соли отчетливо понимала, если сейчас она не.... К лету вся семья вымрет. Может, старшие еще и будут живы, а младшие точно помрут в зиму. Нет, этого она не допустит. А цена... А разве цена имеет значение, когда речь идет о жизнях родных и близких? О братиках и сестричках, которым она рассказывала сказки? О маме, которую все чаще придавливает удушающий кашель? И если Соли может им помочь, всего лишь... А, какая разница? Все одно, все девки через это проходят. — Соли... Девушка махнула рукой. В комнату вошла госпожа Эмма, так эта дама велела к ней обращаться. И при взгляде на даму только слепой не догадался бы, чем госпожа зарабатывает себе на хлебушек с маслом. Крашеные волосы, броская раскраска на лице, дорогое платье, но с таким низким вырезом, что все прелести едва ли не наружу вываливаются. Драгоценности, изящные туфли, кружева, но все это какое-то... словно липкое. Пятнами покрытое, неприятное... Соли было гадко дотрагиваться до госпожи Эммы. Но дальше точно не будет проще, так что девушка давила свою неприязнь, как прыщи на лице. — Готова, девочка? Ответом бандерше был кивок светловолосой голоски. Баба с удовольствием осмотрела Соли еще раз. И родится же такое в крестьянской семейке? Наверняка, кто-то из ее бабок погулял с аристократом. Девочка вся тоненькая, волосы светлые, глаза голубые, наивные... кому-то сегодня повезет. — Помнишь все? Ответом — испуганный кивок. — Стоишь, по приказу поворачиваешься, раздеваешься, делишь что скажут, не орешь, не плачешь... деньги отдам твоему брату, моя ровно половина. — Да, госпожа Эмма. — Так и отвечаешь. — Да, госпожа Эмма. Бандерша хмыкнула. Да, хороша... Ее бы воля, она бы не стала отдавать половину честно заработанных денег. Но... лучше в первый раз не жульничать, тогда больше получишь. Если у этой девки сестры есть, или еще какие родственницы, грех не воспользоваться. А если она расскажет, что ее обманули... Да и парень не промах, его на улице друзья ждут. Избить и деньги отобрать не выйдет. Ну и ладно, ей и так много достанется. Госпожа Эмма кивнула и вышла вон. Аукцион начался. # # Да, есть и такое в столице. Есть бордели, есть и аукционы. И высокородные господа могут купить себе любовницу. На ночь, на две, на месяц, на год — это уж по их выбору. Такие аукционы и проводила госпожа Эмма. Вот и сегодня... _ На сцену она выплыла с видом королевы, и сразу же завладела вниманием всех присутствующих. — Дамы и господа, прошу минуту вашего внимания. Сегодня у нас замечательный лот. Девушка по имени Соли. Девушка, в чем может убедиться каждый желающий, посредством нашего докторуса — или самостоятельно. Итак.... Соли вышла сама. Страшно было до ужаса, но вышла. И стояла, комкая в ладонях рубаху, разрезанную на спине. Она и не подозревала, как соблазнительно выглядит — в одной рубашке, с венком из белых розочек на светловолосой головке... Зато это отлично представляли мужчины. По толпе пронесся ропот. — Начальная цена — двадцать золотых. Соли едва не ахнула. Двадцать золотых... Корова! У ее семьи будет корова. И дом можно будет поправить. — Двадцать пять золотых... И нанять кого, чтобы поле вспахали... — Тридцать. — Тридцать пять золотом. — Сорок. Обстановка накалялась. Госпожа Эмма, дождавшись нужного момента, ловко стащила с Соли рубашку — и девушка осталась стоять на подмостках голая, как палец. — Шестьдесят... — Восемьдесят... — Двести, — перекрыл всех уверенный голос. — И девочка уходит со мной. Госпожа Эмма прищурилась. Сумма была огромной, но... — На одну ночь, господин. — Пятьсот. И она сюда больше не возвращается. Соли вгляделась туда, откуда раздавался голос. Две фигуры. Одна высокая и мощная, вторая держится за плечом первой. Наверное, слуга? Хоть бы этот мужчина оказался не злым. Хоть бы... — Пятьсот! — согласно кивнула бандерша. Перед глазами Соли все плыло. Зал, человеческие лица, свечи... Мелькнул и исчез Тим. Ему отдадут деньги, это безумное по деревенским меркам количество золота. Ее семья голодать не будет...