Над ним склонился мужчина, похожий на скандинавского бога. Вылитый Тор, только с короткими волосами. Впрочем, незнакомец не обладал суровым выражением лица скандинавского громовержца. Он был крупным светловолосым голубоглазым мужчиной с квадратным подбородком и приятной улыбкой. Парень выглядел не просто хорошо, а слишком хорошо. Даже форма сидела безупречно на его мускулистом теле. «Настоящий предводитель», – подумал Грант. – Нет, не занято. Пожалуйста, будьте моим гостем, располагайтесь. Белокурый бог поставил свой рюкзак в ячейку и лег в кресло, не пристегиваясь. – Меня зовут Хенриксон. Капрал Ларс Хенриксон, – сказал мужчина и протянул Гранту руку. – А вы, наверное, из команды «Нео-Фарм»? – Да, я Дэниел Грант. Хозяин «Нео-Фарм». Хенриксон ответил не сразу. Он тщательно переварил информацию. – А мне сказали, что вы не собираетесь принимать участия в экспедиции, мистер Грант. – Изменил решение в последний момент. Хенриксон переварил и эту информацию, затем кивнул с таким видом, будто подобные решения – обычное дело. – Понятно. Очень хорошо. Приятно видеть босса, который проявляет интерес к важным задачам и не боится, так сказать, немного запачкать руки, – сказал капрал. Грант улыбнулся впервые за последние часы, казавшиеся ему тысячелетием. – Возможно, я просто пытаюсь начать новую жизнь, капрал Хенриксон, – ответил Дэниел и закрыл глаза, дав понять собеседнику, что хотел бы остаться наедине со своими мыслями. Однако Хенриксон был не из тех, кто понимал намеки. – Это особое задание, – сказал он. – Я это нутром чувствую. В девяти случаях из десяти морпехи возвращаются из космоса с пустыми руками. Я это точно знаю, так как уже побывал в таких полетах. Поэтому, как только я узнал, что набирается команда для полета на планету Улей, сразу ухватился за эту возможность. – А что, на Земле мало миссий по уничтожению чужих? Хенриксон пожал плечами: – Я убил несколько жуков. Главным образом в Европе на особых заданиях. Может меня и взяли, потому что опыт есть, хотя это вроде не главный критерий. Понимаете, я чувствую, что человеческой расе судьбой предопределена великая роль во Вселенной. И я тоже хочу внести свой вклад. Наверное, во мне говорит тщеславие, но мне кажется, что я обладаю нужными талантами, чтобы справиться с этой угрозой. Грант ожидал, что цинизм Хенриксона эхом отзовется в его голове, но вместо этого почувствовал, что слова Ларса вызвали в его душе симпатию. – Очень интересный антропоцентрический взгляд на Вселенную, капрал. Хенриксон согласно кивнул: – Да, сэр. Прошу прощения. Я слышал такую теорию, что люди – это просто случайность в схеме Вселенной. Однако я так не считаю. Вы спросите почему? Потому что мы – люди – для чего-то предназначены, черт побери. У нас есть ценности, устои и цель – сделать безбожное пространство хоть капельку лучше. – Конечно, конечно! Это прекрасно подействует на слушателей. Я хочу сказать, что это послужит прекрасным началом для восстановления надломленного духа человечества. – Знаю, сэр. Я очень хорошо это знаю, – с серьезным видом кивнул Хенриксон. – Именно поэтому я и здесь. – Превосходно. Знаете, капрал, я думаю, у нас впереди будет еще много времени, чтобы обсудить все стороны этой философии, а пока что я бы хотел немного отдохнуть, пока челнок еще не отправился в путь. Помедитировать. Может быть, даже вздремнуть. Хенриксон внимательно посмотрел на Гранта: – О, конечно, у вас и правда усталый вид. Как же я сразу не заметил! Пожалуйста, закройте глаза, расслабьтесь. У меня есть свой собственный метод медитации. Будем заниматься вместе. С этими словами капрал сосредоточился на точке впереди себя. Здоровяк тоже ценил отдых. Надо было раньше воспользоваться этой тактикой. Грант знал, что теперь в этой экспедиции у него будет человек, с которым можно поговорить по душам. Он уже жалел, что не включил в состав экспедиции никого из отдела связей с общественностью, чтобы записать прозвучавшие только что ценные мысли. Наконец его тяжелые веки сомкнулись. Однако покой продлился не более тридцати секунд: раздался топот солдатских сапог, грохот груза и шум разговоров. – Слушай, парень, я тебе говорю, что так и было. Музыка являлась душой бит-поэзии. Страстная «черная» музыка городских улиц, приятель. Именно оттуда все и пошло! Голос был раздражающе высокий. – Послушай, Джестроу. Я же говорил, что мне нравится читать белые стихи двадцатого века. А ты почему-то думаешь, что я говорю о рифме. Я имею в виду таких поэтов, как Уильям Карлос Уильямс. Грант приподнял усталые веки. Двое солдат в форме и фуражках. Один белый, другой черный. Придирчивым знатоком поэзии и музыки оказался белый парень. – Уильямс! Да это все равно, что Джон Баптист по сравнению с Алленом Гинзбергом! – Извини, никогда о таком не слышал. – А «Вопль»?[13] Ты читал белые стихи двадцатого века и не читал «Вопль»? – Подожди, дай вспомнить… Может, и читал… Но я все равно не вижу связи между поэзией белого стиха и джазом! – Не просто джаз, парень, а «би-боп»![14] Погоди, дай покажу. Голоса слышались словно издалека, будто собеседники разговаривали по телефону, сделанному из консервных банок. Грант начал погружаться в сон. Блааааааат!.. Ударила в ухо тонкая высокая октава. Блииит… БЛИИИИИТ!.. Звуки напоминали скрежет ногтей по доске, на которой пишут мелом. Грант подпрыгнул в кресле, не понимая где находится. Он поднял голову и снова уронил ее на спинку кресла. Хонк… Хонк… ХООООНК! Дэниел присмотрелся. На краю кресла, гримасничая, сидел чернокожий солдат в очках. Он закрыл уши руками. Напротив него стоял другой парень и у него тоже на носу были очки. Его тонкие губы впились в мундштук большого баритонального саксофона. Оба мужчины были крепко сложены, но при этом лица их выражали невинность. Блат… Блат… Блат! – Ты что, не слышишь, Эллис? – сказал знаток музыки, после того как оторвался от мундштука. Капрал Хенриксон величественно поднялся, словно статуя, олицетворяющая что-то среднее между аллегорией возмездия и бушующей силой природы, и гневно спросил: – Вы когда-нибудь дадите отдохнуть? Мускулатура Ларса все говорила за него. Разноцветные «двойняшки» вздрогнули от неожиданности. – Извините, капрал. – Мы так, чуть-чуть почирикали. Хенриксон стоял подобно скале: – Я вам сейчас крылья повыдергиваю! Здесь не место для игр! Эллис выглядел так, словно согласился с капралом, но Джестроу, убиравший музыкальный инструмент в футляр, явно обиделся. – Я бы тоже поспал, Джес, – сказал Эллис. – Да, возможно, ты и прав. Продолжим этот разговор позже, хорошо? – Как хочешь. Хенриксон склонился над Грантом: – Вы в порядке, сэр? – Конечно. В ушах звенит, а сон как рукой сняло, но в остальном все хорошо. – До официального объявления посадки на борт еще пятнадцать минут. Вы можете воспользоваться ими.