— Так что вы хотите? Чтобы я тут устроила невесть что, в лучших традициях придворных дам? Энтони не хотел. Вот честно, никак не хотел. Он уже успел понять, что так — намного лучше. Лиля прищурилась. Наглый ветер сбросил ей на голову зеленый Лист, и женщина тряхнула косой, пытаясь смахнуть его без помощи мокрых и грязных рук. Солнце вызолотило ее волосы, бросило на лицо кружевную вуаль из света и тени, сделало ее невыразимо лукавой — и неожиданно юной. И барон замер, не смея шевельнуться, чтобы не прогнать этот момент. Лесная дева... Красивая, отстраненная, земная — и невыразимо чуждая. Создание из еловых ветвей и солнечных лучей. Зеленые глаза и золотые волосы, улыбка — и приподнятая бровь... и весь этот момент, словно пропитанный чудом. Лиля не дала долго длиться очарованию. — Устроить? — Н-нет... — Тогда поймите главное, барон. Я очень прагматична. Практична, если так будет легче. Будет время для переживаний — и я от души поплачу. Будет время для гнева, боли, слез, радости, а сейчас я должна пройти из одной точки в другую. Чтобы вернуться домой. — Лилиан... — Да, я знаю, что вы скажете. Вы не допустите, — Лиля сморщила нос. — Не будем пока об этом, сейчас у нас общая цель. Выйти к людям. Остальное вторично. Вот я и бу- /ду делать все, чтобы выйти к людям. Есть суп из лягушки, жарить змею, если та попадется, танцевать голой на поляне... неважно! Здесь и сейчас это нужно делать — и я делаю. Этого достаточно? Тони кивнул головой. И все же не удержался. — Если бы я не видел вас, здесь и сейчас, я бы поклялся, что таких женщин не существует.Улыбка у Лилиан получилась совершенно Мефистофелевская. Данте оценил бы. — Я здесь. И я существую. Ложитесь спать, Лофрейн, я подежурю. А вы смените меня к утру. — Хорошо, Лилиан. Барон послушно отправился к лапнику. Практичность? А подготовка? Что он, дурак, что ли? Попробовала бы леди Сейнель освежевать лягушку! Да она от одного вида жабы на два часа в обморок падала. Когда акулу поймали и ее на палубе разделывали, ей от запаха дурно стало. А Лилиан Ир- тон? Что-то подсказывало барону, что Лилиан бы еще и тесак попросила. И он был прав. Акул вскрывать ее сиятельству еще не доводилось. А интересно... Кто мог научить всему этому Лилиан Иртон? Какие тайны хранит ее прошлое? Определенно, надо их разузнать. Энтони оценил решимость в голосе женщины, когда та говорила о дороге домой. Она вернется. Сделает все возможное. А значит, что? Значит, ему надо помешать графине. Задача серьезная.... Ладно, время еще есть, он все обдумает. Он справится. При всех своих достоинствах, при всем недюжинном уме, Лилиан Иртон была и остается женщиной, а с бабами Лофрейн управляться умел. Проверено всей жизнью. « * * Барон не видел, каким взглядом проводила его Лилиан. Кажется, она спалилась? Прокололась, показала свое настоящее лицо? Есть такая вероятность.Но то вы предлагаете ей сделать? Что?! Тут или-или, или она падает на руки барону и косточки ее в лесу истлеют. Или она берет дело в свои руки, и от- • правляется домой. Ну, хотя бы помирать будет спокойно, если что. С осознанием, что сделала все возможное и немного больше. Лиля ласково коснулась рукой живота. Предусмотрительно, отвернувшись так, чтобы Лофрейн ее не увидел. Ничего, малыш. Прорвемся, и не таких в клочья рвали. Мама справится, она и из леса выйдет, как можно скорее, и тебя домой доставит, к папе, сестренке, братикам... тяжко? А кто сказал, что будет легко? Мама, конечно, не супервумен, или как это называется, но для своего спасения Лиля все сделает. Надо жабу слопать? Да с кишками проглотит! И со шкурой! Надо барона построить? Будет строить в три шеренги... барон. М-да, проблема. Лиля понимала, что она действительно не вписывается в это общество. Она честно соблюдает все нормы и правила, пытается стать своей, но получается... Да химера получается! Когда лапы от одного зверя, хвост от другого, уши от третьего, а тело от четвертого. По отдельности все знакомо, а в картину не складывается. Увы. Таких, как она, действительно не существует здесь и сейчас. Душа чужого мира, создание в чем-то противоестественное... или наоборот — естественное? Лиля не собиралась рассуждать над сложными философскими вопросами. Плохо было то, что барон узнает ее с другой стороны. Узнает не Лилиан Иртон. Алевтину Скороленок. Ту самую, девчонку-медичку. А что делать? Графиня не выберется, отсюда сможет выйти только Аля. Чужая душа, в чужом мире... Она и сама выйдет, и ребенка вытащит. А барон... Лиля холодным жестким взглядом посмотрела на барона. Ему. Придется. Умереть. Лиля не знала, как она это сделает. Отравит, удавит, зарежет — она действительно не знала. Но барон не должен дойти до конца пути. Чудовищно? А почему? Она защищает себя и своего ребенка. И этим все сказано. 1^1 Прости, Лофрейн, но ты сам виноват. Аника была полностью домашней скромной девочкой... ладно. Это он еще переговорит с ее величеством. И с родителями девушки. | ’ И... ' Ц Тварь! 1 Ярость опять накрыла волной, сжимая горло удавкой, туманя алым глаза, заставляя стискиваться кулаки... Ты мне еще попадешься... И я тебя, подонка, на твоих же кишках повешу!!! ❖ 11 — Тримейн, вы меня огорчаете. 1 К Ганц опустил глаза к полу. 1 Да, его величество Ричард разочарован. 1 Н Чем это может грозить? 1