Еще двое набегали на нее, и Лиля упала на колени, истошно визжа так, что деревья зашатались: — Дяденьки, не бееееейтеееее!!!!! Секундного замешательства ей хватило. Нож сверкнул — и вонзился ближнему... ну, куда долетело. На коленях Лиля ему была примерно по пояс, а раз ; так — зачем целиться в горло? Хотела в живот, прилетело чуть ниже, судя по хлынувшей I крови — смахнуло под корень. Или хотя бы попробовало. Наверное, фамильные ценности были ему чем-то дороги, потому как мужчина взвыл, схватился за живот — и скорчился на земле. Схватка его больше не интересовала. Четвертый от неожиданности споткнулся о товарища, шлепнулся — и оказался мордой почти у ног графини. Лиля без особых затей надавила ему на сонную артерию. Там « и силы не надо, и без размаха обойтись можно, и главное — времени нужно немного. Полминуты, не больше — и летальный исход. Минус четыре. Лиля выхватила свинорез из руки упавшего — и первым делом полоснула его по шее. А что? Лежачего не добивать? А если встанет? И добавит? Нет уж, пусть помрет сразу и не мучается! Блеснул нож, который сдуру выдернул второй... кровью истечет... да и плевать — Лиля схватила клинок в другую руку — и обернулась. Графиня обернулась к Тони, и вовремя. Дела у Лофрей- на шли не блестяще. Двоих он уложил, остальные пятеро окружали его, и у двоих были рогатины, как у нее когда- то.... Даже сейчас... Лиля сунула руку в карман... Выручай, праща... Минус еще один. Тони распластался в длинном выпаде, доставая самым кончиком сабли по горлу еще одного разбойника — и на этом его везение кончилось. Подвела скользкая от крови трава. Как в дурном сне Лиля увидела — поворачивается щиколотка, неудачно подламывается колено — и Тони с каким-то страшным звуком напарывается животом на рогатину. Тварррри! . Мужики оскалились. Они уже торжествовали победу. Тони повержен, с такой раной не дерутся.Девка? Сейчас они ее... и мяукнуть не успеет... Лиля мяукать и не собиралась. Она бросилась вперед с такой яростью, которую и сама от себя не ожидала. Трое, всего лишь трое... Нож сверкнул серебристой звездой, вонзаясь одному из подонков под бороду, в открытое горлышко... так тебя! Второго она достала поперек живота — и мужик скорчился, запихивая выпадающие внутренности обратно, а они лезли из разреза, скользкие, синеватые... Оставался последний. Самый крупный, он шагнул вперед, ухмыляясь... Как Тони поднялся? Как он смог ЭТО преодолеть? Но смог как-то. Сверкнула сабля — и вышла из груди подонка, покрасневшая от крови. Мужчина качнулся вперед и осел к ногам Лилиан. А следом осел и Тони, едва успев прохрипеть: — Добей их! Лиля выругалась так, что небу жарко стало. А потом перехватила поудобнее свинорез. Добить? Значит — добить. И надо это делать быстро, пока адреналин не сошел, пока ее не начало трясти и выворачивать наизнанку, пока она еще может... Ребенок? Все в порядке, она это чувствует... пока — в порядке. Лиля шагнула к первому негодяю, и полоснула его по шее. Она медик. Она умеет лечить. Но и убивать она тоже умеет. Контрольный удар, удар милосердия, соир бе §гасе — называть можно по-разному. Очень по-разному, а суть одна. Добей раненого.Иногда это делается из благородства, а иногда, чтобы он не добил тебя Одиннадцать ударов — одиннадцать трупов. Кто-то уже был трупом, до того, кто-то еще подыхал... Лиле было наплевать. Она механически, как безумный и бездушный робот перерезала глотки всем, кто валялся на поляне, заливая осеннюю пожухшую траву свежей кровью. А и ничего. От крови трава растет. Потом она скорчилась на траве, но дать себе волю не посмела. Как было бы хорошо! Закричать, забиться в истерике, в конвульсиях, взвыть так, что Альдонай с небес выглянет... Нельзя. Держись, Аля, держись... ты должна! За тобой твой малыш! И Иртон. И... И даже Лофрейн, которому нужна помощь! Расселась, идиотка! Лиля выругалась еще раз и пошла к Тони. Пока он в бессознательном состоянии, самое время осмотреть его рану. ❖ ❖ Спустя полчаса обстановка на поляне поменялась. Трупы были в одной стороне, Тони Лиля кое-как перекатила на плащ и утащила на другой конец поляны. Не рядом же с этими оставаться... они и при жизни-то воняли, а уж после смерти — как стадо очумевших скунсов. И костер надо разжечь, и устроиться хоть как-то... Лиля все же была врачом.Медиком до кончиков волос, и сейчас она отлично понимала перспективы. Энтони обречен. Рана в живот — здесь это приговор. Сколько ему осталось? Она бы поставила на несколько суток. И то... Как бедняга будет мучиться последние дни, лучше даже не думать. Явно разорван кишечник, рогатина — такое гадкое оружие, она калечит насмерть, с такими ранами, не факт, что удалось бы спасти и там, в двадцать первом веке. Разрезать, удалить, промыть, зашить, обколоть антибиотиками — и то, ни один хирург не дал бы гарантии.