— Она шла за пальто. — Тем самым, в котором оказалась в машине? — Ну да. — О чем вы говорили? — О чем могут говорить актеры? — картинно закатил глаза Сорокин. — Либо хвастаются ролями, либо жалуются, что их нет. Милена жаловалась. У нее были проблемы после пластики, мимо роли пролетела. Ну, в общем, пришлось утешать. — Как долго? — Что долго? — Вы ее утешали. — Я не секундомер, — раздраженно ответил Сорокин. — Поболтали и разошлись. — К машине вы ее тоже провожали? — Нет, — мотнул головой актер. — У меня свой автомобиль. — И все-таки. Вы вышли со студии вместе с Рудаковой? — Меня что, подозревают в убийстве? — взвился Сорокин, заглянул в пустой стакан и раздраженно оттолкнул его. Стакан проскользил по столу и ткнулся в стопку бумаг, едва не свалившись на пол. Петелина продолжила беседу нарочито бесстрастно: — На данном этапе, гражданин Сорокин, я выясняю, кто последним видел Милену Рудакову. Итак, когда вы расстались с ней? — Как только вышли. Моя машина была рядом, а ее — в стороне. — Вы видели кого-нибудь на парковке? — Никого. Моя машина стояла на свету, а ее в темноте. Я вообще не смотрел в ту сторону. Сел и уехал. — Как вы думаете, есть человек, который мог желать Рудаковой смерти? Сорокин свел брови, а затем усмехнулся: — Милена не ангел, как и все мы. Завидуем, интригуем, норовим спихнуть конкурента на обочину, чтобы расчистить себе путь, но после неудачной пластики Милена никому не мешала. Представьте бегуна со сломанной ногой. Вот вам и ответ. — А ранее, значит, у нее могли быть конфликты с коллегами? — На уровне возни в песочнице из-за игрушки, — скривился Сорокин. — Вы поймите, Рудакова не звезда. Полине Черной она не конкурент, мне тем более. — Кто такая Черная? Сорокин округлил глаза: — А вам еще не рассказали? Полина Черная будет играть главную роль в фильме. И ей никто не перейдет дорогу, она любовница Сонина. Елена задумалась не столько над полученной информацией, сколько над эмоциональной реакцией Сорокина. Первое имя актрисы, всплывшее в связи с убийством, — Полина Черная. Первая реакция у выпившего человека часто бывает точнее формальной логики. Что у трезвого на уме, то у пьяного на языке. — Почему вы упомянули именно Черную? Сорокин нахмурился и почесал щетину, вблизи выглядевшую неопрятно. — Отращиваю бороду для роли, — пояснил он, перехватив взгляд следователя. — Я спрашивала про Черную. — Вспомнил. Машина Полины стояла рядом с моей, когда я уезжал. Значит, она еще была на студии. — Вы ее видели? — Нет. И хватит вопросов! Милену сейчас потрошат, а вы лезете… Сорокин схватил стакан с коньяком, который предлагал Петелиной, опустошил его и вышел из комнаты. «Играет или действительно переживает?» — следователь не нашла ответа. Перед выходом она упаковала стакан, из которого пил Сорокин, чтобы передать криминалисту. 7 Возвращаться из штаб-квартиры Петелиной пришлось самостоятельно. Это оказалось не простой задачей. Запутанные, плохо освещенные коридоры киностудии приводили ее то к лестничным пролетам, то упирались в запертые на кодовые замки двери. Здесь даже бывшие огромные цеха потеряли былое пространство. Интерьерные выгородки, реквизит, бутафорские конструкции, софиты с проводами и декорации превратили их в опасные лабиринты. — Осторожнее! Петелина застыла от неожиданности и повернулась в сторону голоса. Из-за ящиков появилась женщина с повадками учительницы и указала под ноги. Елена поняла, что чуть не споткнулась о связку кабелей, пересекавших проход словно притаившийся удав. — Новому человеку у нас легко шею свернуть, — мрачно пошутила женщина и тут же спохватилась. — Ой, извините. Для вас трупы привычны, а мы… — Она приложила руку к сердцу и сокрушенно покачала головой. — Вы тоже актриса? — Я художник по гриму. Ирина Юшкевич. Петелина узнала женщину, которая проявила нездоровое любопытство на месте преступления: близко подошла к открытой машине и рассматривала покойную без страха и нервозности. Смотрела так, словно проверяла, не допустила ли ранее ошибку в темноте. — Что вы делали около автомобиля убитой? — с ходу спросила Петелина. Юшкевич смутилась под пристальным взглядом и сбивчиво объяснила: — Профессиональный интерес. Я хотела запомнить ее лицо. Я же делаю грим, разный, когда играют мертвых тоже. Одно дело фотографии, другое — реальность. Сколько же в мире профессий, которым интересны трупы, подумалось следователю. — И как? Почерпнули что-то новое для себя? — Даже не знаю. Мы в кино обычно имитируем кровь, раны — чем больше, тем страшнее, а тут ни капельки, а веет ужасом. Не думаю, что буду пугать зрителей таким образом. Петелина решила, что перед ней хороший источник информации, и уточнила: — Ирина, вы гримируете всех актрис? — Ведущих обязательно. Наш фильм исторический, раньше у дам были сплошь длинные волосы со сложными прическами, а сейчас будто все в монахини постриглись. — Юшкевич, не скрывая иронии, тронула пальцами свои короткие светлые волосы, — Приходится использовать парики и много чего еще. Долгая робота. — Значит, общаетесь с актрисами? — Не без этого. Женщины любят поболтать. — Давайте и мы поболтаем, как женщины… — Тогда пойдемте в гримерную, — улыбнулась в ответ Юшкевич, указывая направление. — Заодно укладку вам сделаю. — Платок, — оправдалась Петелина. Не могла же она причесываться в кабинете продюсера. — О, простите, профессиональное. Прическа — первое, что бросается в глаза. — Что скажете о Полине Черной? — У нее чудесные волосы, лучше любого парика, и взгляд всегда сверху вниз. Ее легко гримировать для нашего проекта. — Я не о внешности, а о характере. — За глаза ее называют — холеная сучка, — не сразу призналась Юшкевич и искоса посмотрела на следователя, ожидая реакции. — Не слишком любезно, — хмыкнула Петелина. — Зато точно. Громкие фильмы, слава, бурные романы, скандалы — это все про нее. Правда, в прошлом. Два года назад Полина родила дочь от бизнесмена в расчете на роскошную жизнь, но тот ее быстро бросил. Полина долго не снималась и сейчас ей нужна новая яркая роль, чтобы напомнить о себе. Вот она и вцепилась в Сонина.