Поиск
×
Поиск по сайту
Часть 18 из 30 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Потом немцы все же как-то освоили производство двигателей по моей лицензии, и Лилиенталь, которому покровительствовал лично кайзер, получил первые моторы. Но в этом-то и крылась засада. На моем производстве нормальным получался каждый третий двигатель. То есть в среднем из трех один почти наверняка имел явный брак, а один – скрытый. И если явный обнаруживался сразу, то со скрытым так легко не получалось. Его идентификация была процессом на грани шаманства. Попробуйте-ка сквозь рев выхлопа движка и звон поршневых колец расслышать еле заметное «вж-вж» слегка перекошенных коренных подшипников! Причем это можно сделать только в самом начале обкатки, а потом вжиканье пропадет. И движок пройдет все сдаточные испытания, вот только ресурс его будет не тридцать часов, как записано в документации, а от силы десять. И, главное, никак нельзя сказать заранее, в какой именно из этих десяти он встанет. Ладно, если бы скрытые неисправности были только в коренных подшипниках… но увы. В моторе, при всей его примитивности, было вполне достаточно мест, где что-то могло работать почти штатно, но все-таки не совсем. Я смог подготовить двух инженеров-испытателей, которые были способны находить скрытые дефекты, а немцы – пока нет. У них практически отсутствовал явный брак, но скрытого было, пожалуй, уж всяко не меньше, чем у меня, вот только определять его никто не мог. И, значит, у Лилиенталя на три новых дельтаплана – с тележкой, мотором и вертикальным хвостовым оперением – случились уже четыре аварийные посадки и одна катастрофа, после которой пилот на всю жизнь остался инвалидом. А теперь Георгий хотел учиться летать, но просил у меня русские двигатели для немецких дельтапланов. И в самом конце письма сообщил, что его жена просит о том же. Вот ведь зараза, подумал я. Не «Марина», а «моя дорогая жена»! Даже тут не упустил случая поддеть. И почему она ничего не написала своей рукой, доверив пересказ своей просьбы Георгию? Но сердиться на Марину я просто не мог. Против воли я вдруг ясно представил ее такой, какой она была на одном из последних свиданий, и аж зажмурился. Потом открыл глаза, и тут… И тут в кабинет зашла Рита. Кажется, она хотела что-то срочно выяснить или сообщить, но, увидев меня, только широко раскрыла глаза и пискнула: – Алик, что с тобой? Я попытался было придумать, что бы такое получше соврать, но махнул рукой. Во-первых, врать жене у меня пока получается плохо. А во-вторых, зачем? Все уже прошло, вот только иногда это прошлое о себе напоминает. Рита прочитала письмо очень внимательно, даже чуть ли не обнюхала его. После чего спросила: – Его жена – это та самая, единственная, которую ты любил? – Вообще-то я сейчас тебя люблю. – Знаю. Но не так, как ее. Наверное, это к счастью, что я тебе не заслоняю весь мир, как когда-то она. Я про нее что-то слышала, что-то разузнала сама, но только сейчас поняла, кто это. Та черноволосая сероглазая девушка, что в самый первый раз помогала Людмиле меня причесывать. Так? – Да, только у нее глаза не совсем серые, а скорее зеленые. И как ты догадалась? – Зеленые? Да, возможно. А догадалась я очень просто – это письмо пахнет ее духами. Не знаю, какими именно, но теми самыми, какие она использовала тогда. Похоже, и ты их вспомнил, только не смог этого понять, поэтому на тебя и произвело такое впечатление письмо брата. А ведь она права, подумал я, именно поэтому мне Марина и померещилась. – Мне кажется, – заметила супруга, – что ты пока разбираешься в моторах все-таки лучше своих инженеров. И, наверное, именно тебе следует отобрать те несколько штук, которые ты отошлешь Лилиенталю. Я об этом тоже успел подумать, но, честно говоря, сначала в несколько противоположном ключе. То есть уже начал было прикидывать, что бы такое привнести в движки, чтобы они казались абсолютно исправными, но при эксплуатации быстро вышли из строя, причем резко и в самый неподходящий момент, однако вовремя опомнился. Да мне же сейчас с Георгия надо пылинки сдувать! Потому как случись что с ним, куда денется Марина? В Россию, больше ей некуда. Что явно не принесет пользы ни ей, ни мне. Так что действительно придется самому все проверять не менее тщательно, чем в свое время перед полетами Николая. Потом мне пришло в голову, что Марина ведь тоже может начать летать, а это значит, что движки придется проверять не как перед полетами брата, а еще дотошней. – Я тебя ни за что не упрекаю и не испытываю к Марине никакой неприязни, – вздохнула Рита, – но все же ей, как мне кажется, лучше быть счастливой в Германии, нежели несчастной в России. Ведь тут, как только прознают, кто она такая, все твои родственники к ней слетятся, как мухи на… на мед! И во что-нибудь обязательно втянут, а она хорошая девушка и ничего такого не заслужила. Хочешь, я напишу Вилли, чтобы он повнимательнее отнесся к их охране? Тебе, наверное, про это писать не стоит – брат просто не поймет, с чего это ты так озаботился безопасностью Георгия, а мне можно, причем и Марину упомянуть будет к месту. – Да, дорогая, конечно. И не волнуйся – что было, то прошло, я тебя ни на кого уже не променяю. И как ты себя чувствуешь, беременность нормально проходит? – Хорошо. Если ты имеешь в виду, будут ли еще истерики вроде той, что случилась после твоего падения с мотоцикла, то постараюсь не допустить. Сама не понимаю, что на меня тогда нашло, ты уж извини. Но Боткину все равно почаще показывайся, а то мало ли. – Да на здоровье, – сделал широкий жест я, – и к доктору буду регулярно ходить, и ты, если понадобится, можешь устраивать такое хоть каждый день. Переживу, коли тебе так легче. А если по расписанию, так оно будет и вовсе замечательно. Можно прямо в распорядке дня записать – с двадцати трех до двадцати трех пятнадцати плановая истерика ее императорского величества. – А потом что? – Потом я тебя утешаю. – Каждый вечер? Ой, Алик, а вдруг надорвешься, мне же хуже будет, я ведь не знаю, где императрицы любовников ищут. Как-то не до того до сих пор было. И, кстати, пришла я к тебе вот зачем. Помнишь, ты просил уточнить, всерьез Мария Федоровна поссорилась с Владимиром Александровичем или они только делают вид? Так вот, по моим сведениям – всерьез, но это еще не все. Девочки вчера зафиксировали уже вторую встречу дяди Володи с начальником питерской охранки Секеринским, причем обе были не просто не афишируемыми, а прямо-таки тайными. Согласна, Владимир Александрович давно имеет репутацию театрала, хотя ранее он в большой любви к Михайловскому театру замечен не был, но чтобы этот полковник туда просто так пошел – такое даже представить трудно. – Вот гады! – совершенно искренне констатировал я. – Тебе для продолжения наблюдения помощь нужна? Причем не только текущего, но и вообще. – Да, назначь меня попечителем Смольного института благородных девиц. Сейчас этот пост занимает Мария Федоровна, но ее отставку с него можно прекрасно объяснить твоей сыновней заботой о больной матери. Ей ведь действительно теперь трудно туда приезжать. – Ага, кто б еще поверил в эту самую сыновнюю заботу. Маман такое уж точно в голову не придет, но, разумеется, указ я напишу. И, пожалуй, перед этим съезжу в Аничков и попрошу мать, чтобы она мне пожаловалась на здоровье, дабы все смотрелось прилично. С этим понятно, а денег тебе хватает? – Пока да, но скоро, пожалуй, перестанет. Все-таки у императрицы в России не такое уж большое содержание. – Так ты что, свои деньги тратишь? – Дорогой, а ты чьи? – Э-э-э… – Вот именно. Я же не наемный работник, чтобы требовать возмещения каждого потраченного на дело рубля. В общем, я поручу рассчитать, сколько надо добавить для обеспечения нормальной работы моих девочек и их мальчиков.
– Давай, не задерживай. И ты не знаешь, кто из сотрудников охранки обеспечивает встречи дяди Володи с полковником? Не сами же они договариваются, где, когда и как. – Пока удалось выяснить только одного – некоего Ивана Манасевича-Мануйлова. Он совсем молодой, ему всего двадцать три (тут мы с Ритой синхронно улыбнулись, ибо ей-то вообще двадцать), но уже считается перспективным агентом. Я почесал в затылке. Разумеется, в прошлой жизни роман Пикуля «Нечистая сила» мимо моего внимания никак пройти не мог, а там этот самый Манасевич был описан весьма красочно. Правда, Валентин Саввич частенько позволял себе разбавлять скучные исторические факты художественным домыслом, причем так, что история в его описаниях иногда присутствовала в гомеопатических дозах, поэтому я тогда не поленился прояснить биографию Манасевича-Мануйлова из других источников. И убедился, что Пикуль описывал своего героя довольно близко к истинному положению дел. Даже, пожалуй, немного недолил черной краски – в частности, сэкономил на описании внешности. А зря, столь противную морду еще поискать надо! Это каким же талантом надо обладать, чтобы с подобным рылом еще и ухитряться втереться к кому-то в доверие? И, между прочим, внешне он здорово похож на небезызвестного Евно Азефа – у того табло тоже настоятельно просит кирпича. Интересно, а этот уже работает в охранке или его пока еще не привлекли? В общем, дело, похоже, серьезное, и пора, не отстраняя от наблюдения Ритины кадры, привлекать канцелярию, причем всю, включая Зубатова. Однако с Михаилом и Петром Маркеловичем насчет внезапно вспыхнувшей у начальника питерской охранки любви к искусству я побеседовал в тот же день. – Вот такие дела, дорогие мои, – так было закончено мое краткое выступление. – Миша, тебе, пожалуй, придется съездить в Москву, пусть Сергей с Бердяевым тоже подключаются. И проверьте, не проходил ли по каким-то документам некто Евно Фишелевич Азеф. Ему должно быть около двадцати лет, точно не знаю. – Он как-то замешан в этом деле? – поинтересовался Петр Маркелович. – Не знаю, но может быть, ибо личность довольно подозрительная. – Ясно, – кивнул Михаил, хотя ему явно хотелось спросить, откуда у меня сведения о подозрительности какого-то никому не известного Азефа. Рогачев выехал в Москву на следующий день после разговора с императором и меньше чем через сутки уже пил чай в квартире Зубатовых. – Что же ты без молодой жены приехал, – попенял коллеге и приятелю Сергей, – я Юлю давно не видел, успел уже соскучиться. – Ишь, по моей жене он соскучился… тебе за такую скуку Александра Николаевна ничего не оторвет? – Вроде не должна, она ведь знает, кто такая Юлия. – Надо же, я ей с недавних пор муж и все равно этого толком не знаю. Спросить, что ли, у твоей супруги? Ладно, хватит болтать, давай перейдем к делу. – Давай. Скорее всего события, если они будут, начнут разворачиваться в Питере, – предположил Сергей. – Не факт, совсем не факт. Даже если готовится покушение на Алика, то Питер – явно не самое удобное для этого место. Хуже только Гатчина. Но если целью является кто-то другой? – Императрица? – Какая именно? – Вдовствующая, естественно. Ее смерть имеет смысл в том случае, если в причастности к ней удастся обвинить Алика. – Вообще-то я имел в виду Николая Сергеевича, – усмехнулся Рогачев. – Представь себе, что в Москве убили какую-то достаточно высокопоставленную персону. Кто будет виноват? Ясное дело, генерал Бердяев, да и его пресс-секретарю Зубатову рикошетом может достаться. Хотя, конечно, риск для Марии Федоровны тоже есть. – И что ты предлагаешь? – В Питере поработаю я, а вам с генералом надо как можно тщательнее отслеживать появление в Москве людей, имеющих хоть какую-то связь с питерской охранкой. Вот, возьми – это ориентировки на возможных агентов. Рогачев передал Зубатову краткое жизнеописание Манасевича-Мануйлова. Документ про Азефа был значительно короче – там красовались только фамилия, имя, отчество и предполагаемый год рождения. – Интересно, откуда у Алика эти сведения? – задумчиво протянул Зубатов. – Мне поначалу тоже было интересно, а потом перестало. Думаешь, мы у него единственные? Ага, держи карман шире. Мне кажется, что даже не первые. Иначе откуда бы он узнал о тебе? Или об этом бывшем сидельце, Морозове-Корине. – Я считал, что от Петра Маркеловича. – Не факт, ой как не факт, но обсуждать это я не считаю возможным. Если хочешь, можешь как-нибудь выбрать время и сам спросить у Алика. Мне даже интересно, что он тебе ответит. – Зато мне – нет. Думаю, что ничего приятного для меня ответ содержать не будет, поэтому давай прикидывать, с чего начинать работу. За какие годы, как ты считаешь, следует поднимать архивы московской охранки? Глава 22 Я хоть и не электронщик по своей основной специальности, но разбираюсь в данном предмете не так уж плохо. В частности, ясно себе представляю, как работают обратные связи.
Перейти к странице:
Подписывайся на Telegram канал. Будь вкурсе последних новинок!