— Разумеется, а то зачем вообще было поднимать эту тему. Дайте китайцам надежду на победу. Я не военный и не берусь подавать конкретных советов, но неужели нельзя создать иллюзию, что ваши войска обессилили в наступлении, и нужен всего лишь один мощный удар, дабы изменить ход войны? Китайцы начнут готовить его, вы в это время — готовить захват Формозы и Пескадоров, а потом мощная завершающая операция — и можно приступать к мирным переговорам. Разумеется, при всемерной поддержке России. Правда, перед этим необходимо окончательно договориться о разделе зон влияния и зафиксировать результат на бумаге. Мое мнение неизменно — России нужна северная Манчжурия для прокладки железной дороги до Владивостока и как аграрная база для обеспечения продовольствием нашего Приморья. Еще раз подтверждаю, что никаких других интересов у меня в том регионе нет. — Однако ходят слухи, что ваши адмиралы считают — там им необходим незамерзающий порт. А он может быть получен только в Корее или на Ляодунском полуострове. — Во-первых, не только. Подходящие места есть и на нашей территории — правда, пока совершенно необорудованные. Во-вторых, слухи могут ходить, ползать, бегать и даже прыгать — я ими в своих решениях не руководствуюсь. В-третьих, адмиралы могут считать что угодно, но император в России я. Причем самодержавный. Вы удовлетворены? — Более чем, ваше величество. Кто будет готовить документы, закрепляющие только что достигнутые договоренности? — Если не возражаете, то мой секретариат. Разумеется, консультируясь с вами по каждому пункту. В другой истории, насколько я был в курсе, Япония разгромила Китай столь же быстро и основательно, как в этой. И столкнулась с теми самыми трудностями, которые я обозначил перед маркизом Киммоти. Китайцы перепугались и на весь свет истошно заверещали о мире, в чем их зачем-то поддержала Америка. Аппетит же, как известно, приходит во время еды, и теперь Токио желал получить не только Корею, но и Ляодунский полуостров, и Формозу, то есть Тайвань, и Пескадоры, и желательно еще что-нибудь. То есть самураи раззявили рот на то, что им было явно не по зубам, но тогда Европа с подачи России быстро выдернула из их пасти лишнее, а оставшееся Япония как-то смогла переварить. Теперь же я хотел, наоборот, сразу и поглубже затолкать надкусанное — нехай подавятся! То, что Порт-Артур — это мышеловка для флота, японцы сами доказали в тысяча девятьсот четвертом году. А порт Дальний имеет смысл только при наличии Южно-Китайской железной дороги, которую тогда построила Россия, а сейчас она ничего подобного делать не собирается. В общем, я как бы говорил самураям «приятного аппетита», имея в виду, что за обжорством иногда следует заворот кишок. Но даже если они обойдутся одной диареей, все равно в таком состоянии воевать с Россией им будет затруднительно. А тут еще Англия мне неплохо подыграла. Виктория прислала еще одно письмо, теперь уже лично мне, в котором обращала внимание молодого, слегка наивного и неопытного Александра Четвертого на опасность усиления Японии рядом с нашим Дальним Востоком и предлагала свою помощь в обуздании аппетитов слишком уж разошедшегося восточного соседа. Мы с Ритой это письмо прочитали, довольно переглянулись, после чего маркизу Киммоти улыбнулась удача. Как и всякий дипломат, он заодно еще был разведчиком, и теперь в свободное от согласования пунктов тайного договора время пытался навербовать агентуру в России. И был приятно удивлен, узнав, насколько, оказывается, любит деньги пассия великого князя Сергея Матильда Кшесинская. Причем даже меня запросы Малечки слегка удивили, но японец счел, что она того стоит. И, значит, вскоре он имел удовольствие получить копию письма английской королевы русскому императору. Рита тоже не осталась без небольшого подарка — Маля прекрасно помнила экскурсию в котельную и без всяких напоминаний отдала половину полученных от японского посланника денег. Кстати, получив за это высочайшее разрешение на строительство особняка в Стрельне. В общем, я не могу точно утверждать, что затишье на фронтах японо-китайской войны в марте девяносто пятого года явилось следствием исключительно моих усилий, но оно все же наступило, и почти сразу удалось выгодно толкнуть китайцам сто пятьдесят тысяч снимаемых с вооружения винтовок Бердана — разумеется, в комплекте с солидным запасом патронов. Ясное дело, не по официальным каналам, а через безродного космополита Полякова, причем он ухитрился наварить на операции почти сто тысяч рублей сверх того, что ему предназначалось изначально. Но, так как банкир сам в этом сознался, я решил оставить сверхплановые деньги ему. То есть китайцы начали лихорадочную подготовку к реваншу, а японцы в это время собирали флотилию для десанта на Формозу. Кроме того, над позициями китайцев начали было летать два японских дельтаплана. Как меня просветил Вилли на основании данных своей разведки, один из них от рождения был моим, а потом я его продал англичанам в процессе визита за орденом Подвязки, а второй японцы сделали сами, по образцу, через третьи руки купив немецкий движок. Правда, летали они недолго, а потом перестали. Китайцы утверждали, что сбили их, но это вряд ли. Скорее всего движки просто выработали ресурс. Такой вывод я сделал из того, что первым пропал японский дельтаплан, бывший же мой летал еще неделю, перед тем как тоже исчезнуть. Впрочем, для разведки расположения китайских войск времени скорее всего хватило. Во всяком случае, именно так посчитал кайзер — и на всякий случай заказал мне изготовление двух десятков дельтапланов, причем в комплекте с моторами. Кроме того, он написал, что, считая меня своим другом, хочет поинтересоваться. Как, по-моему, будет лучше — доверить практикующемуся в России Цеппелину строительство дирижаблей в Германии или воздушные корабли в количестве для начала трех штук просто купить, а граф пусть продолжает стажировку? Я ответил, что в качестве оптимального варианта вижу создание совместного производства, причем корпуса лучше делать в Германии, а моторы в России. Цеппелин, по моему мнению, уже набрался достаточно опыта для строительства цельнометаллических дирижаблей, а двигатели пока лучше получаются у нас. О том, что дирижабль без двигателей есть всего лишь большая и красивая дюралевая бочка, а двигатели без дирижабля можно ставить на что угодно, и их оторвут с руками, я уточнять не стал. Чай, Вилли не маленький, сам догадается. Пусть строит свои моторные заводы, это наверняка вызовет рост потребности в нефти, которой у Германии нет даже в колониях, а у нас ее вполне достаточно. Тем временем в конце марта китайцы перешли в наступление, которое кончилось именно так, как могли предполагать все хоть сколько-нибудь осведомленные люди. Уже через десять дней армия Поднебесной как организованная сила просто исчезла, хотя и раньше ей не больно-то являлась. В первых числах апреля японцы высадили десант на Формозе, а начиная с десятого числа Китай возобновил плач о том, что надо как можно скорее перейти к мирным переговорам. Причем он производился в исполнении Ли Хунчжана, которого после первых поражений назначили козлом отпущения, сняли почти со всех постов и даже собирались отправить в ссылку, но, когда припекло, быстренько извлекли на свет божий, вернули на все должности и поручили вести переговоры. Хунчжан начал с откровенной провокации, то есть вызвал нашего посла в Пекине и предложил аренду Формозы в качестве платы за заступничество России. Ту самую, которую у Китая уже практически отобрали! Да еще прозрачно намекнул, что за столь щедрый подарок его, гада, не помешает материально простимулировать. Посол связался со мной по телеграфу, ибо такого развития событий никто в России не предполагал, даже я, и у посла не было заранее заготовленных инструкций. Но теперь ему было телеграфировано, куда именно надо послать старого хапугу вместе с его дурой-императрицей, и Хунчжан перенаправил свои усилия на Японию. Переговоры начались двадцатого апреля в японском городе Симоносеки. И прошли вполне ожидаемо, несмотря на увертки и скулеж Хунчжана и помощь бывшего американского госсекретаря Джона Форстера. Ему удалось снизить контрибуцию с пяти миллионов лян, как поначалу требовали японцы, до двух с половиной — и все. Между прочим, это немного больше пяти миллионов рублей — с моей точки зрения, несерьезная плата за безоговорочное поражение. В остальном же смягчить условия китайцам не обломилось. Корея признавалась независимым государством, но это никого в заблуждение не вводило. Китай лишался Формозы, Пескадорских островов и Ляодунского полуострова, а также обязался предоставить Японии концессию на постройку железной дороги в северной Манчжурии. Потом они ее передадут нам в обмен на выкуп половины китайских долгов по репарации. То есть даже если эти самые долги вообще не принесут нам ни копейки, на разрешение строить КВЖД все равно уйдет меньше, чем гадский Хунчжан хотел получить в качестве взятки. Но я надеялся, что китайцев удастся неплохо подоить. Правда, не сейчас, а чуть позже — после подавления их боксерского восстания. В той истории, которую я помнил из прошлой жизни, сразу после заключения мира произошла так называемая «тройственная интервенция», когда Россия, Франция и Германия в ультимативной форме потребовали от Японии отказаться от аннексии Ляодунского полуострова. Против такого совместного наезда страна восходящего солнца выступать не рискнула. Сейчас тоже произошла попытка организовать нечто подобное, только инициативу проявили Штаты и Франция при поддержке Англии. Однако Россия и Германия заявили, что пересмотр только что по всем правилам подписанного мирного договора может создать нежелательный прецедент, а также способствовать развитию реваншистских настроений как в Японии, так и в Китае. В общем, тройственная интервенция в новом составе не получилась. А в середине мая Киммоти представил Бунге японские предложения по обмену части китайских долговых обязательств на концессию железной дроги через Манчжурию. Утверждающая подпись на этих документах стала последней в карьере Николая Христиановича. В конце мая он слег, а в середине июня девяносто пятого года скончался. Жалко, конечно, но сделать он смог даже больше, чем я от него ожидал. Глава 32 — Ваше величество, просвечивающая аппаратура на икс — лучах являет собой открытие новой страницы в медицине, причем не только военной, и на ее совершенствовании нельзя экономить! — так начал доктор Боткин свой ежемесячный доклад. — Позвольте мне официально выступить с предложением наградить ее изобретателя. Или изобретателей, если их несколько. Я вздохнул. Было бы за что награждать! Как уже говорилось, устройство рентгеновской лампы я представлял достаточно полно. А принципиальную схему источника питания для нее набросал за полчаса. Поначалу я начал было чесать в затылке — да как же собрать источник мощностью не меньше киловатта с напряжением в десятки киловольт при почти полном отсутствии элементной базы, даже ламповой? Но быстро сообразил, что постоянный ток тут не нужен, лампа сама себе выпрямитель. И особая стабильность тоже, так что сойдет давно известная катушка Румкорфа, только лучше с двойной высоковольтной обмоткой. В общем, даже на самую убогую награду мои умственные усилия не тянули. Боткин же не унимался: — Я понимаю, что работа этих людей может быть государственной тайной, но прошу вас передать им мою личную благодарность, раз уж мне не доведется с ними познакомиться. — Вы же со мной давно знакомы, разве нет? А награждать сам себя я не буду и комитету не дам. — Так икс — лучи — они что, ваше изобретение? — Да, а с чего это вы впали в такой восторг — неужели уже испытывали их на людях? — Совершенно верно, установка нам с Николаем Александровичем Вельяминовым очень помогла при лечении сложного перелома — один казак неудачно упал с лошади на прошедших учениях лейб-конвоя. Кроме того, я подозреваю, что икс — излучатель может оказаться полезным для диагностики туберкулеза на ранних стадиях. — Поосторожнее, икс — лучи могут быть опасны. — Да, конечно, опыты на мышах с периодическим облучением уже проводятся, но пока заметных отрицательных результатов нет. — Давно вы их облучаете? — Неделю по два сеанса в день. — Рано, месяца через два сами увидите. — Почему вы в этом так уверены? — Потому что икс-лучи — это явление того же порядка, что и видимый свет. А он может быть смертелен для организмов, живущих в темноте — например, некоторых микробов. Человек же за все время своего существования воздействию икс-лучей не подвергался, так что и тут скорее всего будет то же самое, что в описанном мной примере. — Разве в солнечном спектре их нет? — поинтересовался Боткин, а я подумал, что с доктором уши надо держать востро. Ведь ни разу не физик, а какой правильный вопрос задал! И что теперь, объяснять ему про озоновый слой и радиационные пояса? Которые еще не открыты, и не скоро будут открыты. Нет, пожалуй, надо быть проще. — Вряд ли. Во всяком случае, фотопластинки ничего не фиксируют, я проверял. — Сочувствую, ваше величество, не своим вы делом вынуждены заниматься. Какой замечательный экспериментатор из вас бы вышел! — А монарх, значит, такой, что лучше бы мне солнечный спектр исследовать? Вообще-то я в курсе, но другого все равно нет. Вот родит императрица сына, вырастет он умным, образованным и с большими способностями к руководящей работе — тут же отрекусь и посажу его на свое место. Дня лишнего на троне не просижу! Ну, а пока давайте то, что вы сегодня принесли на подпись. После доклада Боткина у меня было запланировано торжественное мероприятие — награждение Попова и Герца, которые как раз в день радио, то есть двадцать четвертого апреля по юлианскому календарю и седьмого мая по григорианскому продемонстрировали потрясенной публике величайшее изобретение уходящего девятнадцатого века — радиосвязь. Она была установлена между Гатчиной и Кронштадтом, причем, чтобы не мелочиться, сразу в телефонном режиме. Надо будет заранее поставить задачу Рогачеву — у него, как он говорил, уже появились личные связи в Скандинавии. А в конце года будет оглашено завещание Нобеля об учреждении знаменитой премии, и было бы неплохо заранее застолбить места для Герца и Попова. Но потом я сообразил, что премию по физике если и дадут, то только Герцу, а за достижения в области техники ее не будет, так что Попов пролетает. Значит, надо в темпе учинять свою премию, Александровскую, пока Нобель еще телится. И давать ее за достижения в области физики, химии, медико-биологических наук и техники. А вот литература обойдется, ибо кому только за нее не давали Нобелевку в другой истории! Где только находили таких уникумов, чьи бессмертные творения в большинстве случаев вообще никто не читал. И, разумеется, премии мира у меня тоже не будет. Тут вообще лучше помолчать, ибо, как я краем уха слышал, среди культурных людей ругаться матом не принято. Однако вскоре принцип зебры оказался в очередной раз нарушен. По идее, завершение японо-китайской войны и последовавшее за ним предоставление России концессии на постройку железной дороги через Манчжурию явно следовало считать белой полосой. Ладно, путь успешная демонстрация радиосвязи, уже обернувшаяся для Института связи валом заказов, это всего лишь ее продолжение. Хорошо, но где тогда вроде бы обязанная начаться черная полоса? То, что стало происходить в конце лета, на нее поначалу не тянуло. Впрочем, поразмыслив, я пришел к выводу, что бедная африканская лошадка тут ни при чем, это у его величества Александра Четвертого периодически что-то случается с мозгами. Когда Рита доложила мне об успехах одной своей девочки в Англии, я, как последний дурак, поначалу даже возгордился — вот, мол, какие у нас растут кадры! Но быстро сообразил, что радоваться тут, похоже, нечему. Тамара Невельская, некогда сопровождавшая мою особу в Лондон, вскоре туда вернулась и начала увиваться вокруг английского наследника престола, Эдуарда. Причем с его полного одобрения и небезуспешно. Так вот, недавно ей улыбнулся первый успех — будущий король проболтался, что Япония намерена заказать в Англии три броненосца и четыре броненосных крейсера. Плюс наверняка что-то хочет строить сама, ибо приглашает к себе английских кораблестроителей. То есть японцы всерьез взялись за свой флот, который и до того особой слабостью не отличался. Однако радовался я недолго, сообразив, что, пожалуй, Эдуард все же не такой идиот, чтобы сразу выболтать такую информацию только что затащенной в койку даме. А если все-таки такой, то тогда никто ему самому не стал бы рассказывать подобное. — Да, — подтвердила мои опасения Рита, — я тоже думаю, что Тамаре эти сведения, как ты говоришь, слили. Но все равно остается вопрос — они соответствуют истине или это дезинформация? И если оно правда, то зачем ее нам предоставили? Если вранье, то тогда понятно — чтобы не допустить дальнейшего улучшения отношений между нами и Японией. — Если правда, то цель та же самая. Ладно, попробую уточнить по другим каналам. Вскоре уточнение произошло само собой, причем я окончательно убедился, что сведения нам целенаправленно сливают. В конце концов, могло ведь такое случиться, что кто-то случайно проболтался в присутствии наследника престола, а тот не устоял перед искушением распустить хвост перед своей пассией. Но вот что агент только что организованной разведки, не имеющий ни опыта, ни толковой легенды, ни даже внятно изложенного задания, вдруг ни с того ни с сего раздобывает важнейшие секретные сведения — такого просто не может быть. Однако Редигер с гордостью принес мне раздобытые по агентурным каналам сведения о японских заказах на английских верфях. Ближе концу года стало понятно, что нам подсунули правду, причем даже не всю. Японцы взялись за дело всерьез, они заказали корабли не только в Англии, но и в Германии. — Ты же понимаешь, что у меня не было повода запретить это, — сообщил Вильгельм в конце своего письма. Я, конечно, понимал, но легче от этого не стало. Если, как было принято до недавнего времени, новые корабли российского флота будут строиться на наших верфях, то о достижении паритета с японцами можно не мечтать. А если заказывать недостающее за границей, то это будет означать замедление темпов строительства не только Транссиба, но и дороги на Кольский полуостров, ибо на все не хватит денег. Да и с кадрами у нас тоже довольно напряженно. — Думаешь, это все против нас? — спросила Рита, когда мы с ней одним дождливым октябрьским вечером сели обсуждать международную обстановку. — А против кого еще? У корейцев флота вообще нет, у китайцев вроде есть, но он и раньше был ни к чему не способный, а теперь и тем более. С кем еще воевать — с англичанами? Японцы, конечно, в какой-то мере сумасшедшие, но все же не настолько. — Есть еще Испания, которой принадлежат Филиппины, а они должны представлять интерес для Токио. — Маловероятно. На Филиппины облизываются американцы, и в Токио должны об этом знать. Хотя, конечно, было бы здорово, напади японцы на испанцев. Тогда тем предложит помощь Америка, а после изгнания с архипелага японцев заберет его себе. Хм, интересный вариант получается, но больно уж маловероятный. Хотя в Штатах у Колбасьева остались знакомые, которым можно про такое намекнуть. Однако японцы, скорее всего, на такую авантюру сейчас не пойдут. — Но что же мы с ними не поделили? — Сам точно не знаю, но думаю, что Дальний Восток. Они по умолчанию считают его своей зоной влияния, а тут, понимаешь, влезает Россия. — Так ведь они получили Корею, южную Манчжурию и какие-то острова! — Аппетит, дорогая, приходит во время еды. Теперь они захотят всю Манчжурию, а не только ее южный огрызок. Но, я думаю, не сразу, а после того, как мы построим там железную дорогу, с ней привлекательность территории сильно повысится. Кроме того, они уже помаленьку начали понимать ценность нефти, то есть скоро их заинтересует юг Сахалина. А если там найдется уголь, в чем я почти не сомневаюсь, то и весь остров. В этих стремлениях их целиком поддержит Англия, которой совершенно не нравится усиление позиций России на Дальнем Востоке. — А усиление Японии британцам не помешает? — «Разделяй и властвуй» — слышала такое? Сначала можно руками Японии разделаться с Россией. Потом еще чьими-нибудь — с Японией. — Думаешь, японцы этого не понимают? — Наверное, все-таки понимают, особенно те, что поумнее. Но они, по-моему, надеются на действительно очень высокие темпы своего развития и на то, что война с Россией принесет им не убытки, а прибыль. Тогда в среднесрочной перспективе появится надежда победить и Англию, особенно если подгадать момент, когда та будет иметь минимум союзников. Первая мысль о том, что можно сделать в сложившейся ситуации, пришла ко мне через день. Итак, имеем Японию, которая в принципе не против оттяпать от России кусок, но без поддержки со стороны вряд ли на это решится. Или решится, но не скоро. Есть Англия, которая согласна упомянутую поддержку оказать. Значит, что? В тот самый момент, когда Япония уже будет готова начать войну, у Англии должны возникнуть проблемы. Причем настолько серьезные, что ей станет не до поддержки своих дальневосточных союзников. И где эти проблемы можно организовать? Таких мест три — Индия, Ирландия и Южная Африка. Первые два адреса, конечно, предпочтительней — начнись там беспорядки, и Англия мигом потеряет всякий интерес к дальневосточным проблемам. Но поди там что-нибудь устрой! Нет, работать в указанных направлениях, конечно, надо, но при этом иметь в виду, что результат появится в лучшем случае через пару десятилетий. Южная Африка в этом отношении лучше, бурские республики и без меня на ножах с англичанами. Но плохо то, что война в Южной Африке скорее всего не потребует от Великобритании напряжения всех сил. Наверняка и на поддержку японцев останется, хотя и не так много, как англам и япам хотелось бы. Значит, что? Надо сделать так, чтобы, во-первых, англо-бурская война началась не абы когда, а перед самым началом русско-японской. А во-вторых, она должна обойтись англичанам гораздо дороже, чем в другой истории. Отсюда вывод — в Трансваале и Оранжевой республике должны появиться наши резидентуры, а это означает, что пора вызывать Редигера на внеочередной доклад. — Ваше императорское величество, — заявил мне Редигер, услышав, что я от него хочу, — во избежание недоразумений прошу уточнить цели отправки наших людей в южноафриканские республики. Причем, если это возможно, включая и стратегические. Эти республики рассматриваются вами как потенциальные враги, нейтралы или союзники? — Если быть точным, то в идеале это они нас должны рассматривать нас как союзников, а мы — со временем ответить взаимностью на их ожидания. В общем, ваши люди должны собрать самые подробные сведения руководстве обеих республик. Сильные стороны, слабые, пристрастия, вкусы и так далее. Затем-то же самое относительно персон, пока не очень известных, но в ближайшее время могущих сильно увеличить свой политический вес. Затем выяснить, можно ли надеяться на то, что республики пойдут на создание регулярных армий. Насколько я в курсе, сейчас у них ничего подобного нет. И, наконец, надо узнать, сколь они готовы к совместным действиям против общего врага. По мере того, как выяснится все мной обозначенное, вашим людям будут ставиться новые задачи. Так что подберите для этого задания лучших.