Кошмарные вещи, то есть быть в браке и о, ужас, давать денег жене. Ангела, то есть Егора. А «сноха» на языке моего свёкра, скорее всего, означает что-то вроде: Создание Несущее Очень Худую и поганую Атмосферу Это Нике очень повезло с матерью Яна. Она избалована её заботой и пониманием. Свекровь всегда и во всём поддерживает их семейство, не критикует и всегда выручит добрым словом и помощью с Лёвой. Тут и мне жаловаться не стоит, Еву Багрянцевы обожают. Но меня даже не всё это вывело из себя. И даже не то, что покупка посудомойки опять откладывается, ведь Егор не хочет, чтобы я выбирала её в одиночку. Муж почти что потребовал, чтобы я осталась дома. Сказал, что я давно «мечтала» заняться уборкой в гардеробе и помыть все люстры, и вот он «шанс всей жизни», когда могу остаться дома одна на два дня и «исполнить мечту». А брать меня с собой к логопеду наотрез отказался, аргументируя это тем, что не будет круги по городу наворачивать, чтобы меня потом домой завезти. Мама-то его меня к себе в гости не ждёт. Пришлось ругаться и отстаивать свою позицию, потому что Наталью Васильевну вживую за месяц я видела один раз, потом только общались в мессенджере. Еву всегда няня возит к ней два раза в неделю. А сейчас мне хочется поговорить с ней подробнее о занятиях. Через час споров мужу пришлось сдаться. И вот, он копошится уже полчаса, выбирая рубашку чтобы поразить маму. Со слов Егора, он делает это ради меня. Ведь лицо женщины — это то, как выглядит её мужчина. А я надеюсь, что мы не опоздаем. Неудобно же, нас ждут. Наконец-то он готов, и мы спускаемся к машине. Егор заводит и чистит от снега свою чёрную «Тойоту». Я же свою оранжевую «Мазду». Муж ворчит о том, что из-за меня «тащиться» будет. Вожу я аккуратно, по мнению Багрянцева даже слишком. На обгоны не иду, гонять не гоняю. Вдруг, у мужа звонит телефон. Мама, конечно же. Требует его приехать срочно, говорит, что кран прорвало и без него никак. Теперь Еву подвозить к его семье в дом на Озере Сестрорецкий Разлив придётся мне. Сообщаю, что тогда заеду к своим родителям, раз уж буду в паре километров от них. Егор снова ворчит про уборку, но не протестует. Сажаю Евочку в детское кресло, сажусь в машину и выдвигаюсь в сторону квартиры Натальи Васильевны. На светофоре смотрю за Евой в зеркало заднего вида. Малышка улыбается и начинает петь песенку, выученную к празднику в садике, себе под нос: — Когда в дом входит год молодой, а сталый уходит вдаль, — тянет доченька, весело болтая ножками в красивых пушистых сапожках. — Снежинку хлупкую спячь в ладонь, желание загадай! — Смотри с надеждой в ночную синь, накрепко ладонь сжимай, — подпеваю ей я песню знакомую с самого детства. Добрую и светлую. — И всё, о чём мечталось, проси. Загадывай и желай. И Новый год, что вот-вот настанет, исполнит вмиг мечту твою… — Если снежинка не ластает, в твоей ладони не ластает. Пока часы двенадцать бьют, — заканчивает Евушка. Дальше слов она не знает, ведь выступала только в первом куплете. — Ты такая радостная, потому что скоро увидишь бабулю и дедулю? — спрашиваю у дочки. — Не-а! — качает головой Ева. — Тогда из-за занятий? — удивляюсь я. — Соскучилась по своей подруге Ладе? Вспоминаю, что кроха в восторге от дочери логопеда. — Да! И по Наталье Васильевне! Она такая холошая! — радостно тараторит дочурка. — Нравятся занятия? Я довольна, если довольна Ева. Значит, логопед нашла к ней подход, а это не такое уж и простое дело. — Да! Очень-очень! И папочке! — Папе? — мои брови взлетают ввысь от изумления. — Он возил тебя на занятия? Не няня? — Папочка сам меня возит всегда! Ой… — лицо малышки тут же становится грустным. — Мамочка, но это наш с ним секлет! — Я никому не скажу, зайка. Расскажи мне про ваши занятия? — Там весело! Наталья Васильевна колмит нас чаем с пиложными, а потом даёт мне смотлеть видео в комнате. А они с папой дальше пьют на кухне чай. Потом папа дово-о-ольный. Это потому, что ты папочке не покупаешь пиложенки? — Эм… Да. Да, милая. Потому что я не покупаю папе пирожные, — задумчиво отвечаю я. Всё звучит слишком странно. Зачем Егор сам возит дочь к логопеду и скрывает это от меня? Ещё и в течение рабочего дня. И няню подговорил? Ведь выводит Еву из дома именно она! Наталья Васильевна даёт дочке смотреть видео, а сама пьёт чай с моим мужем. Только полнейшая тупица не заподозрит в этом очередную неверность! Ну, Егор. Если это всё правда, а не выдумки дочки, держись! Больше я прощать тебя не буду, даже ради Евы! Глава 20 Паркуюсь у дома логопеда номер девять, на Пражской улице. Помогаю дочери выбраться из «Мазды» и веду за ручку к подъезду. Звоню в домофон, но никто не отвечает. Звоню ещё три раза, а потом набираю номер Натальи. Отключён. Это что же получается? Она скрывается от меня из-за Егора? Или я совсем в параноика превратилась и вижу заговор там, где его нет? Тьфу ты! Никогда такой не была. Вдруг Евочка просто преувеличивает? Мне просто нужно увидеть логопеда, тогда я всё пойму. И, кажется, мою просьбу слышит кто-то свыше, так как Наталья Васильевна, запыхавшись и чуть не споткнувшись на высоченных шпильках подбегает к нам. — Оксана Витальевна, вы? — удивляется она. — Прошу прощения, пробки! И телефон сел, как назло. Надеюсь, вы тут недолго ждёте. Здравствуй, Ева! — Здласти! — здоровается дочка с улыбкой. — Ничего страшного, — говорю я, пока логопед отпирает дверь ключом. Наблюдаю за ней, прикидывая, мог ли Багрянцев воспылать к ней страстью. Мог, конечно. Высокая, с меня ростом, блондинка. Глаза светло-карие, песочные. Знаю, что ей тридцать семь, но выглядит не старше, чем на тридцать. Ухоженная, в дорогом чёрном полушубке. Меж тем, мы заходим в подъезд и идём к лифту. Дом достаточно старый, такой типичный выкрашенный в бело-красный, панельный, как в старых спальных районах города. Но в подъезде уютно и чисто. Везде стоят цветы в больших горшках. Названий не знаю, но часто такие вижу, что в саду у дочки, что у нашей консьержки. Поднявшись на седьмой этаж, проходим в квартиру. Наталья снимает полушубок, и я могу разглядеть выдающиеся формы, обтянутые белой классической рубашкой и чёрной юбкой-карандашом. Хозяйка квартиры выдаёт нам тапочки, а сама бежит ставить телефон на зарядку. Дочка же тут как своя, ведёт меня в гостиную. Успеваю приметить, что квартира, скорее всего, трёхкомнатная. А гостиная светлая, в бежевых тонах, но какая-то скучная и чопорная. Сажусь на диван, думая о том, не имел ли мой муженёк на этом самом диване логопеда дочки. — Оксана Витальевна, хотите чаю? У меня и пирожные есть, «Молочные ломтики», дочка делала. Она у меня на курсы кондитеров ходит, всегда сладостей полон дом. Уже семнадцать, как быстро они растут, — простодушно произносит женщина. Может быть, она просто гостеприимная хозяйка? Вон и пирожные всегда имеются, раз дочка кондитером стать хочет. Не производит на меня эта женщина впечатление коварной разлучницы. — Сейчас Ева посмотрит видео и повторит упражнение артикуляционной гимнастики, — рассказывает логопед. — А мы пока с вами на кухне можем обсудить дальнейший план занятий. Вот и ответ на вопрос, почему дочь смотрит какие-то видео в отдельной комнате. Неясно только зачем Егор от меня скрывает поездки сюда. Неужели кобелиная сущность снова проснулась, и он пытается обхаживать Наталью? Проходим на кухню и садимся за стол. Логопед ставит кипятиться чайник. От пирожных отказываюсь, на праздниках и так лишних два кило набрала. — Чем же вас угостить? — стучит она по подбородку пальцем. — Точно! У меня есть Тклапи. Хотите? — Это? — Грузинские сладости! Из пюре алычи. Никаких калорий! — Любите грузинскую кухню? — с подозрением спрашиваю я, вспомнив недавнюю заинтересованность Багрянцева ей. Не с Натальей ли он ходил в тот ресторан? — Дочь любит и мой бывший муж, — погрустнев отвечает она. — Бывший с грузинскими корнями, ради него научилась. — Ох, понимаю. Сложная кухня, я недавно тоже пыталась. Вышло не очень. — Если нужен какой-то рецепт, вы пишите, я дам! Нет. Не верю я, что Наталья спит с моим мужем. С такой грустной нежностью говорит о бывшем муже. Зачем ей мой оболтус, когда чувства живы? Глупо не верить в это, но шестое чувство подсказывает мне. А я доверяю своей интуиции. У логопеда звонит телефон. Та с обеспокоенным видом отвечает и тут же срывается в коридор. — Оксана Витальевна, я прошу прощения! Мне срочно нужно уехать, мама поскользнулась на льду! — обуваясь, кричит она из коридора. — Я за это занятие с вас денег не возьму, отработаем с Евой на следующем! — Конечно, не волнуйтесь, — отвечаю я, и спешу собрать Еву. Когда выходим из подъезда на улицу, Наталья сразу же спешит к своей красной машине и не прогревая уезжает. Я уже собираюсь посадить дочку в кресло, как малышка вырывает свою ладошку из моей руки и несётся к какой-то курящей девушке возле подъезда. — Лада! Лада! Пивет! — Ева радостно прыгает возле девушки. Лада, дочь Натальи? Осматриваю девочку. Выглядит старше своих семнадцати, или дело в ярком макияже. На мать похожа, только длинные волосы выкрашены в пепельный блонд. Зябко становится, когда вижу во что она одета. Мини-юбочка, короткая курточка. Все мы подростками так нелепо одевались зимой, и только с возрастом поняли, что это было не просто глупо, но и опасно для здоровья. Лада кидает окурок в урну и подходит с Евой ко мне. — Вы мама Евы? — робко спрашивает девочка. Киваю. — Вы же не скажете моей маме, что я курила? Умоляю! Иначе она сошлёт меня к бабке в Грузию! А там ад! — Хорошо, — соглашаюсь я. Чужой ребёнок не моя забота. — Но ты бы не курила так у подъезда. Не мама увидит, так соседки нажалуются. А лучше вообще не курить. — Э-э-э, спасибо, — улыбается девочка. — Ма, а можно погулять с Ладой? — тут же просит дочурка.