Инстинктивно рукой его закрываю. — Когда рожать? — В конце июля. Показывая ей всем видом, что тороплюсь, поворачиваюсь в сторону дороги к дому. Ника тут же делает то же самое. — Уже знаешь, кто будет? Знаю, конечно, но вспыхнувший внутри протест не дает рассказать об этом. С беременностью я сильно изменилась. Восприятие внешних факторов притупилось. Мое внимание стало рассеянным. Я могу не слышать обращенную ко мне речь. И со зрением словно тоже что-то случилось. Краски потеряли свою яркость, фокус стал избирательным. А вот инстинкты и интуиция, напротив, развились и достигли такого уровня, что теперь зачастую управляют моим сознанием. — Нет, — качаю головой, — не знаю. Перевесив сумку с продуктами на другую руку, начинаю двигаться по тропинке вдоль кирпичного забора. Ника идет рядом. Не отстанет, пока не удовлетворит свое любопытство. — А почему ты здесь живешь, а не в городе? — Почему я в городе должна жить? Мой дом здесь. — А отец ребенка в городе… — У него нет отца, — пожимаю плечами, почувствовав вдруг приступ удушения. Глубокий вдох, и все проходит. — Расстались? — спрашивает, пытаясь заглянуть в лицо. — Ага… Ник, ты разве не в магазин шла? — Что такое, — усмехается бывшая подруга, — неприятно об этом говорить, да?.. — Есть вещи, которые не обсуждают с посторонними. — А знаешь, почему неприятно, Сашка?.. Потому что сейчас ты понимаешь, что я была права. Самое обидное, что так оно и есть. Права в каждом слове. И она, и Даня, который, узнав, что я вернулась домой и в подоле принесла, бесновался и давился злорадством. — Ты думаешь, я тебе зла хотела? Нет, Шур, не хотела… Я знала, чем закончатся ваши отношения. Я ж волновалась за тебя… — Не волнуйся, Вероника… У меня все прекрасно. Я ни о чем не жалею. — Да все так говорят… — Ну, пока?.. Рада была повидаться. — Сашка… подожди!.. — берет меня за руку, — ну, что, ему вообще на ребенка плевать? — Он не знает. Ника резко останавливается. Я, обернувшись через плечо, продолжаю идти. — Ну, ты и дура! — Пока, Ник! Молча качает головой, а когда я удаляюсь от нее на приличное расстояние, кричит вдогонку: — А вообще, правильно, Сашка! Лучше одной, чем с кем попало! Машу ей на прощание и сворачиваю в узкий проход между двух участков. Неспешно, ступая осторожно, иду вдоль дороги. Обдувающий меня теплый ветерок немного сглаживает неприятные впечатления от встречи с Вероникой, но на лице, шее и груди все равно ощущение налипшей паутины. Хочется поскорее прийти домой, умыться и переодеться. Моя беременность уже ни для кого не секрет. Мы успешно пережили ядерный взрыв, который вызвала новость о ней и до сих пор легко отбиваем прилетающие в меня изредка шпильки. Ко встрече с Никой я оказалась почти готовой. — Я дома! — кричу, переступая порог. В доме тихо, уютно и аппетитно пахнет едой. — Давай скорей!.. Остынет!.. Мою руки и прохожу на кухню. — Чего так долго? — Нику около магазина встретила. — Вот зараза! — всплескивает мама руками, — я знала, что она приехала, тебе говорить не хотела… — Почему? — С расспросами, наверное, приставала?.. — Ага. — Не обращай внимания. — Не обращаю. — Как она? — мамина теплая рука опускается на мой живот ровно в то место, куда только что толкалась ножкой дочка, — буянит? — Сейчас поедим, и обе спать ляжем, — улыбаюсь блаженно, пододвигая к себе тарелку с сырниками. — Отсыпайся… скоро не до сна тебе будет. Вместо того, чтобы посидеть со мной, как это всегда бывает, мама начинает суетиться. Стаканы на полке составляет по размеру. Трет и без того чистую столешницу. Нервничает. — Что такое, мам?.. — Я все узнала, — бросает отрывисто и замолкает. Рука с сырником замирает в пяти сантиметрах от рта. Обида, боль и разочарование, взвившись внутри, вгрызаются в сердце сотней осколков и забивают горло. — Что?.. Что узнала? — В Еловку звонила. — Его бабушке? Зачем, мама?! Бросаю сырник в тарелку и зажимаю рот ладонью. — Не ей. Нашла номер соседки… — говорит неживым голосом и разворачивается ко мне, — Олег этот давно женат. В прошлом месяце с женой приезжал. Как думаешь, если он с ней разводиться собирался, повез бы в гости к своим родственникам?.. — Я же все тебе рассказала!.. Зачем ты звонишь? — Ты сказала, что он разводиться собирался. Как видишь, не развелся! — Ты думаешь, я жду, что он разведется?! — восклицаю я, — не жду! Мне это не надо! Мама проводит ладонью по лицу, заправляет за ухо выбившуюся прядь. Смотрит на меня с тревогой и сочувствием. — Значит, не расскажешь ему? — Не знаю! У него там семья!.. Жена… кому я там нужна со своим ребенком?.. — Он имеет право знать. Снова за сырник берусь, макаю в сметану, откусываю кусочек. — Мой отец узнал и… что?