Здесь вся обстановка поражает своей аскетичностью, если не сказать бедностью. Пара стульев, вешалки на стенах, приколоченные еще, кажется, в бытность этого помещения магазином. Все пустующее, из чего делаю вывод, что посетители клуба раздеваются явно не здесь. — Сейчас через мужскую раздевалку пойдем, — предупреждает Витек, — по сторонам не пялься… Или пялься, тут уж как сама хочешь… — Спасибо, воздержусь, — бормочу я, наклоняя голову и торопливо поправляя маску. Через раздевалку проходим быстро, слава всем богам, никого там не встретив. И только зайдя в общий зал и чуть не оглохнув от навалившегося на меня разноуровневого шума, понимаю, что все двери в этом помещении явно очень хорошо звукоизолированы. На пороге в зал торможу, ошалело рассмативая обстановку и пытаясь привыкнуть к шуму. Говорят, мне кажется, отовсюду сразу: со стороны длинной шеренги тренажеров, из дальнего угла, где просто так сидят на скамьях зрители… Или участники? Или и то, и другое? И возле высокого… ринга, да? Так это называется? Возде него тоже много народу, человек двадцать точно, стоят и разговаривают. Моего появления никто не замечает, и это просто отлично. — Так, вон туда иди, — показывает мне Витек неприметную дверь сбоку от входной, — там все, что нужно, должно быть. Глянь, если чего нет, скажи лучше сразу. А то потом Хазар приедет, не до тебя будет… Я понятливо киваю, не интересуясь, кто такой Хазар, это, в принципе, и без того понятно, наверно, это прозвище того самого Тагира Хазарова, страшного и ужасного владельца всего вокруг. Иду в подсобку, чтоб осмотреть инвентарь. На первый взгляд, всего хватает: ведра, тряпки, резиновые перчатки, средства для уборки. Сбоку в стене — небольшой кран со шлангом, явно технического назначения. — Воду тут набирать? — интересуюсь на всякий случай, а то мало ли… — Да фиг ее знает, — честно отвечает зашедший следом Витек, — наверно, тут, раз все подключено… Смотри сама. И, короче, сейчас быстро надо протереть рядом с рингом. Само покрытие не трогай, оно уже подготовлено. От тебя вообще только поверхностная уборка, это вначале, а потом, если вдруг кто стакан опрокинет или еще чего, быстро убрать по факту. Ну, и когда все уже разойдутся, помыть душевые и все тут вокруг. Киваю. Витек еще пару мгновений смотрит на меня, словно прикидывая, говорить что-то, или нет, затем решает, что и без того достаточно на меня потрачено времени, бросает: — Бывай. И выходит из помещения. Первым делом еще раз, уже основательней, поправляю маску и косынку. Набираю воды, натягиваю перчатки, наливаю средства для мытья полов в воду. И, выдохнув для обрететения храбости, толкаю дверь в зал. Останавливаюсь пугливо, стараясь не обращать внимание на происходящее вокруг, прикидываю, что в первую очередь делать. Судя по всему, бои еще не начались, значит, ринг. И те скамьи рядом с рингом. Иду туда, мимо стоящих рядом мужчин самой брутальной внешности, серьезных таких, массивных. Это бойцы, что ли, будущие? Страшно, сердце замирает, словно у мышонка, крадущегося мимо спящего кота… Когда миную их, двигаясь к другой стороне ринга, прямо выдыхаю и расслабляюсь. На меня никто не обращает внимания. Косынка, маска и безразмерный халат делают из меня невидимку. Отлично! С воодушевлением принимаюсь за работу и постепенно, как это и всегда бывает, физический труд помогает прийти в себя и успокоиться. Первые нервные движения вскоре сменяются на экономично-плавные, я уже никуда не тороплюсь, спокойно работая, методично освежая пол везде. Не только там, куда указал до этого Витек, но и там, где считаю нужным. Машинально прислушиваюсь к разговорам мужчин у ринга. Бои начнутся , когда прибудет Хазар и его друзья. Интересно, какие друзья у такого человека? Наверно, такие же властные и серьезные мужчины, как и те, что тут собрались… Домываю уже места возле лавок, когда в зале начинается оживление. — Хазар приехал! — говорит кто-то, — с Казом! — А Ар где? — спрашивают у него. — Дома, наверно, каблучара, блин… — Да с такой девочкой я бы и сам каблучарой стал… — Меньше болтай, а то Ар тебе этот каблук в задницу вгонит… Мужчины еще что-то говорят, шутят, переходя на мат и совершенно не стесняясь того, что я рядом и все слышу. Невидимка в халате их не интересует и не напрягает. Понимаю, что надо как можно скорее все завершать, потому что скоро тут станет тесно, торопливо бросаю тряпку в ведро и двигаюсь в сторону подсобки, как назло, находящейся рядом со входной дверью. И ровно в тот момент, когда дергаю ручку двери подсобки, на пороге зала появляются двое мужчин. Я смотрю на них и замираю. Почему-то сразу становится понятно, кто из вошедших Хазар, а кто Каз. Хазар — это явно вот этот серьезный мужчина, с невероятно тяжелым взглядом и чуть наклоненным вперед подбородком. Словно неосознанно на таран идет, угрожает… Пожалуй, встреть я такого человека где-то в толпе, то обежала бы его десятой дорогой. Внутреннее чутье , атавистическое, отвечающее за безопасность, указывает на то, что это хищник. Причем, из тех, что не будут предупреждать о нападении… Лицо этого Хазара я бы написала, если б когда-нибудь решилась вообще заговорить с ним… Невероятно харизматичный, замкнутый, и в то же время глаза транслируют внутренний яростный огонь, просто бешеной силы… Тем удивительней, что при такой, затмевающей все и всех харизматичности, я смотрю на его спутника… И больше не могу оторвать взгляда. От него. Высокого, гибкого по-кошачьи, черноволосого, улыбчивого. Он как раз с кем-то здоровается за руку, обмениваясь шуткой… Чуть поворачивается в мою сторону, и я, внутренне обмирая, вижу белоснежный оскал зубов, хищный, ослепительный… Его оскал. Надо уйти, надо спрятаться, сбежать, забиться в нору, в самый темный угол! В этот момент он, очень тонко, по-звериному чувствуя, что на него смотрят, поднимает взгляд. Прямо на меня. Меня прошибает волной жуткого, животного практически, ослепляющего, затмевающего все мысли страха, и сил хватает только на то, чтоб качнуться вглубь подсобки. Дверь закрывается следом, и я остаюсь в полной темноте, ошалело слушая, как бьется в груди, силясь вырваться, птица-сердце. Это он… Это точно он! Но как? Как? Ведь он… умер… Глава 10 Спасибо, что вы со мной, мои хорошие! Погнали! Дверь в подсобку уборщицы, кажется, сотрясается и вот-вот рухнет на пол от грохота, и я вздрагиваю каждый раз, когда по полотну проходит вибрация звука. Это там, снаружи, в зале, начались бои. Я не видела, просто поняла по усиливающемуся шуму, а после — по скандированию какого-то прозвища, не разобрала, какого именно, и по радостному реву чуть ли не полсотни мужских здоровых глоток. Они там очень заняты все… И у меня есть возможность незаметно выскользнуть из своего укрытия и ползком пробраться к двери. И прочь, прочь отсюда! И, вот честно, давно бы так сделала, если бы не две причины: внезапный упадок сил, потому что ноги просто не держат, проверяла уже это несколько раз, пытаясь подняться и придерживаясь за дверь. Но, гораздо серьезнее первой причины, вторая — понимание, что, если сейчас уйду, сильно подведу Ланку. Вместе это выливается как раз в положение, в котором сейчас и нахожусь.