Может, все и обойдется. Через пятнадцать минут, после разговора с Мариной Павловной и недолгого ожидания, иду к корпусу детской больницы. В небольшом прохладном холле взгляд в первую очередь цепляется не за детские рисунки на стенах и веселенькую, очень современную и стильную мебель, а за двоих, сидящих в стороне, так, чтоб не мешать посетителям, мужчин. В одинаковых костюмах, строгих, темных, с одинаковыми короткими стрижками и одинаково сканирующими взглядами. Охрана? Здесь? В детской? Нет, к тому, что сейчас охрана сидит везде, я уже давно привыкла. Времена такие, по-другому никак. Но обычно это или дед в камуфляже, или вообще женщины в форме с надписью “Охрана”. А здесь ребята словно банк стерегут, и лица такие строгие, собранные, и фигуры тоже внушительные… Прохожу в регистратуру, спрашиваю Аню — старшую медсестру. Только теперь приходит в голову, что мне Марина Павловна ее фамилию не сказала даже. И отчество. Черт… — По какому вопросу? — уточняет девушка в регистратуре. — От Марины Павловны, — объясняю я, — по работе… Она должна знать… — Хорошо, подождите тут… — девушка снимает трубку телефона и одновременно кидает взгляд мне за спину. Поворачиваюсь и ловлю на себе внимательные, жесткие взгляды мужчин в костюмах. Они изучают меня так, словно в любой момент ожидают, что я… ну, не знаю… пистолет выхвачу или гранату… Это внимание напрягает, в основном потому, что не понимаю его причин. И вообще… Обстановка тут, надо сказать, необычная. Само отделение разительно отличается от центрального, взрослого. Ощущение, будто в какую-то хорошую частную клинику попала, а не в муниципальную больницу. Ремонт, мебель, освещение… Все очень гармонично, все продумано. Явно дизайнерский проект. Что это? Спонсор, что ли, здесь какой-то богатый? Какому-то особенному ребенку тут жизнь спасли, вот родители и отблагодарили? Раздумываю над этим вопросом все то время, пока жду ответа от неведомой Ани. Отвлекаюсь, чтоб не искать причин, почему охрана глаз с меня не сводит. — Здравствуйте, — слышу тихий голос за спиной, поворачиваюсь… И удивленно смотрю на подошедшую девушку, невысокую, с короткой ассиметричной стрижкой, очень красивую, такую… Броскую. Это , пожалуй, самое правильное определение, которое можно придумать. Она в голубом медицинском костюмчике, маска опущена на подбородок, улыбается. Светлая такая, приветливая… — Добрый день, мне нужна Аня, — уточняю я на тот случай, если девушка все же не она. — Это я, — кивает мне Аня, — Марина Павловна говорила, вам на месяц работа нужна… — Да… — соглашаюсь я, — только на месяц… Примерно… Но я очень быстро все схватываю! И работы не боюсь! — Был опыт работы в этой сфере? — спрашивает Аня, а я невольно кошусь на охранников, продолжающих сидеть на своих местах, но теперь подобравшихся, словно псы перед прыжком, Аня ловит мой взгляд, поворачивается, смотрит на мужчин и командует, — расслабьтесь, мальчики. — Я полгода ухаживала за лежачей больной после инсульта… — вклиниваюсь я, поражаясь про себя властным и одновременно усталым интонациям, с которыми Аня общается с охраной. Так, словно это… ее личная охрана. Аня поворачивается ко мне, прищуривается: — Кто-то из родственников? — Мама. — Понятно, — кивает она, — но здесь совсем другое, ты должна понимать… — Я понимаю, — заверяю я ее, — мне в самом деле очень нужна эта работа… — Приезжая? А Марину откуда знаешь? Тут Аня снова косится на настороженную охрану, вздыхает: — Пойдем на этаж, пообщаемся. — Ань, документы девушки бы… — подает голос один из охраны и добавляет, словно извиняясь, — у нас распоряжение… Аня чуть подкатывает глаза, вздыхает: — Паспорт с собой? — Да… — Давай… А то не отстанут… Я роюсь в сумке, отдаю паспорт в руки подошедшему мужчине. Он смотрит, сравнивает фото с оригиналом, проверяет все остальные странички и даже, кажется, водяные знаки изучает… И только потом возвращает мне документ. Забираю, прячу в сумку и иду следом за Аней вглубь коридора. — Можно на лифте, но по лестнице как-то привычней… — комментирует она, не оборачиваясь, легко взбегает по ступенькам, и я следую за ней. На втором этаже тоже дизайнерский ремонт, световое и цветовое зонирование, мягкие диваны, столики для пеленания и много всего другого, реально больше характерного для элитного частного детского центра, а не для обычной больницы. — Пойдем в сестринскую, — тянет меня за собой Аня. Я иду, и в этот момент хлопает дверь, и на лестничном пролете появляется широкоплечая фигура охранника. Пугливо вздрагиваю, почему-то решив, что ему что-то не понравилось в документах, и сейчас меня просто выкинут отсюда… Аня тоже оборачивается, смотрит на мужчину, и тот спокойно отвечает на невысказанный вопрос: — Ань, такая процедура. Сама знаешь, если что, Тагир голову отвернет. Аня опять вздыхает, мимикой показывая, что она думает о процедуре, охраннике и неведомом Тагире, а затем кивает мне на дверь: — Пошли. А ты, — тормозит она взглядом двинувшегося было следом охранника, — тут посиди. — Аня… — качает головой он, — дай я ее хотя бы обыщу… — Чего? — хмурится она, — слушай, вы совсем уже свихнулись там все вместе, с вашим боссом во главе! — Тогда дверь не закрывай, — не отступает мужчина. — Ладно… — сдается Аня, переводит взгляд на меня, — не обращай внимания. Просто кое у кого паранойя прогрессирует. Глава 16 — Подожди, — хмурится Аня, глядя в окно на зеленеющие тополя, — я видела с утра у нее эту сыпь… Дальше что? Невнятный голос, больше похожий на ломающийся мальчишеский басок, а не на голос взрослого человека, что-то ей эмоционально отвечает по телефону, но Аня перебивает, не дослушав: — Какая, бл… Черт! Кхм… Какой консилиум? Какая Москва? Он рехнулся совсем? Голос у трубке уныло угукает. — Так, ноги в руки и ко мне, — командует Аня, и, не слушая возражения, додавливает голосом, — а если кто-то будет мешать, наберешь меня. Отключается, выдыхает, разворачивается и пару секунд смотрит на меня так, словно вообще только что увидела, явно вспоминая, о чем мы разговаривали только что, до того, как звонок прервал. — Так… А! Так вот: на месяц можешь перекантоваться здесь, при отделении есть комната отдыха, но там никто не отдыхает, некому потому что… Персонала мало, условия тут жесткие, сама видела… И да, тебя будут проверять, так что, если что-то есть в прошлом: приводы в полицию, криминал, мелкое воровство и прочее, лучше сразу скажи. Потому что если нароют, то… То тебе придется уйти, и я ничего не смогу сделать. Мотаю головой, торопливо уверяя, что вообще ничего за мной нет и не было никогда. Аня кивает. — Я просто предупреждаю. Главный наш на две недели в командировку умотал, его сейчас заменяют каждый раз новые врачи со всех отделений по очереди, так что постоянному кипишу не удивляйся. Марин Пална за тебя поручилась, так то… Не подведи ее. — Нет-нет!