Это тело ей не принадлежит. – Мы не можем упустить момент, – объясняет она. – Почему бы тебе просто не собраться с силами, не пойти туда и не подтолкнуть этих ублюдков друг к другу? – спрашивает Окоро. – Эти твари обычно не трогают андроидов. Блю встает и одаривает его злым взглядом. Это уже четвертый раз на неделе, когда лаборант советует ей собраться с силами. Кембили стал серьезной проблемой с тех пор, как оказался на «Холодной кузнице» – во многом потому, что его нельзя заменить. У «Вейланд-Ютани» есть всего несколько генетиков, обладающих полномочиями для работы на секретном объекте, но даже если бы их было больше, очередная ротация экипажа состоится только в следующем году. Блю от него никуда не денется, и Кембили это знает. – Это неуравновешенный шимпанзе, – объясняет Блю. – Он без труда может пустить в ход шестьсот килограммов разрывной силы. Кембили пожимает плечами, все еще наблюдая через окно за коллекцией образцов: – Ты тоже можешь. – Тебе когда-нибудь отрывали руки? – Очевидно, нет, – отвечает Кембили, жуя жвачку. – Тело Маркуса полностью оснащено болевыми рецепторами. Если ему причинят вред, я тоже это почувствую. – Тогда не дай этому случиться, – предлагает Окоро. Блю поднимает голову и морщит нос: – Если я поврежу тело, то не смогу перемещаться по станции. Не похоже, чтобы нам каждый день поставляли запасных андроидов. Сделав паузу, она добавляет: – Я была бы признательна, если бы ты прекратил разговоры о том, что я должна «собраться с силами». Я не выбирала это тело. Мне его предоставила Компания. – Но, похоже, тебе оно нравится, – бормочет Кембили. – Что ты сказал? – спрашивает Блю, хотя прекрасно его слышала – ее слух улавливает даже самые легкие вибрации. Она ненавидит Окоро за то, что он прав. Лаборант бросает на нее взгляд, обращая внимание на светлый цвет лица, выдающийся подбородок и мужскую комплекцию. Блю уверена, что в данный момент Кембили оценивает тело Маркуса и размышляет о том, как его можно использовать. Он не имеет права так на нее смотреть. Марсалис замечала этот взгляд и у других сотрудников станции, и поэтому ненавидит их. На лице Кембили появляется усмешка, а затем он начинает громко смеяться. Крик шимпанзе останавливается. Они пропустили раскрытие яйца. Примат бьется об землю, но лицехват уже доставляет в него свою смертельную ДНК. Шимпанзе обхватывает лапой свернувшийся вокруг шеи пожелтевший хвост, тянет его с нечеловеческой силой, но не может сдвинуть с места. Пока существо душит животное, сопротивление шимпанзе ослабевает, он ударяется о стену и падает на живот. Все происходит очень быстро – за какие-то три вздоха. – Черт! – кричит Кембили. – Давай! Он ударяет по пусковой кнопке, чтобы мгновенно заморозить комнату с приматом. Струи ледяного жидкого азота заполняют пространство, мгновенно понижая температуру, а в это время Блю мчится к консоли, чтобы добраться до телехирургических систем. Она опускает руки в механические стремена, и с потолка спускается пара серебристых манипуляторов. Используя роботизированные хирургические руки, Блю переворачивает шимпанзе на спину. Его шерсть уже покрылась кристаллами льда. Ловко переключая режимы, Кембили достает хирургический лазер и скользит горячей точкой вниз по животу, разрезая кожу. Еще две смены режима, и появляется медицинская пила. – Время?! – выкрикивает она. – Двенадцать секунд, – отвечает Кембили. Она располагает пилу напротив вскрытой грудины шимпанзе, но внезапно изображение в глазах кренится на одну сторону и застывает на месте. Сначала Блю думает, что ее телехирургическая система подвисла, так как это не первый раз, когда станция переживает отказ оборудования в середине важного эксперимента. Но потом она испытывает тошнотворное ощущение падения, и ее голова начинает поворачиваться против ее воли. Блю сжимает руки, и в ответ пила пронзает злополучного примата, выпуская струю крови и желчи. Прежде чем замерзнуть, брызги разлетаются по металлической палубе. – Что… за… черт?! – слышится бессвязный заикающийся крик Кембили. Изображение перед глазами продолжает вращаться. Блю падает на колени, но пол под ней не дает ощущения направления. Гравитация все еще действует – все стилусы и планшеты остаются прочно прикрепленными к лабораторным столам, но вращение мира ускоряется. – Дууууууу-маю… это… – начинает говорить Марсалис, но это все, на что она сейчас способна. Один ее глаз поднимается к потолку, а другой остается на своем месте. Лаборатория тускнеет. Блю возвращается, и первое, что она чувствует – запах дерьма. Ее легкие не хотят наполняться воздухом. Она хватается за шлем, но пальцы отказываются подчиняться. Еще один толчок наклоняет ее вперед на кровати, и ее тут же рвет желчью. Марсалис хватает холодный воздух, как чистую воду в жаркий день. Ее хриплый хныкающий голос поражает ее. Блю снова пытается схватиться за шлем скользкими от слюны пальцами, и на этот раз снимает его с хлюпающим звуком. Она не может удержать шестифунтовую систему проводов и электродов, поэтому прижимает ее к себе, чтобы та не упала на пол. Блю снова оказывается в своей комнате, охваченная неконтролируемой дрожью. Нейрокомпьютерный интерфейс все еще лежит на ней, испачканный рвотой. Измученная, она вытирает рот свободной рукой и снова ложится на больничную койку. В комнате темно; свет исходит только от маленького ночника в углу помещения. Она оставляет его включенным, когда передвигается в теле Маркуса. Ее настоящие глаза не смогут здесь ничего разглядеть. Вдалеке Блю слышит приближающийся грохочущий стук сапог. Шаги тяжелые и быстрые. – Маркус, – стонущим шепотом произносит она. Андроид в мгновение ока выходит из-за угла и снимает с нее нейрокомпьютерный интерфейс. Потом хватает полотенце, вытирает лицо и шею Блю, а шлем кладет рядом с кроватью. Женщина с ног до головы испачкана рвотой. – Я в порядке, – хрипит она, но он всматривается в нее, чтобы убедиться наверняка. – Блю, я включу свет, – говорит он нежным голосом. – Ты готова? Она закрывает глаза и кивает. Сквозь ее веки проникает красный свет, а на лоб ложится теплая рука. – Боюсь, у нас проблемы, – сообщает Маркус. – Ты можешь открыть глаза? Блю открывает глаза, и потоки света от ярких потолочных светильников пронзают ее мозг, словно осколки стекла. Маркус наклоняется к кровати и пристально всматривается ей в глаза, не беспокоясь о липкой мерзости, касающейся его одежды. Он красивый, но не привлекательный – ясные изумрудно-зеленые глаза, высокие скулы, переходящие в крепкий подбородок. Его светлые волнистые волосы над слегка нахмуренными бровями отражают свет. Когда Маркус приближается, Блю надеется почувствовать на своем лице его дыхание, хотя знает, что он не дышит. – Реакция зрачков нормальная, – говорит он, нажимая двумя пальцами на ее шею. – Пульс сто двенадцать. – Воды, – хрипит Блю, облизав губы. Андроид наполняет чашку и передает ей: – Кажется, сегодня мы достаточно поработали. Она избавляется от горечи во рту и проглатывает воду. Часть жидкости стекает по подбородку, но это не имеет значения. В любом случае Маркусу придется обтирать ее губкой. – Что произошло? – Потеря беспроводной связи. Возможно, из-за солнечной вспышки, – объясняет он. – Ты синхронизировалась только с двумя моими системами, и баланс нарушился значительным… Блю качает головой: – Образец шестьдесят три… Кембили… – Мне очень жаль, но это провал, – говорит Маркус. – Мы потеряли образец. Марсалис снова закрывает глаза: – Черт. Маркус берет гарнитуру интерфейса и приступает к чистке. Потом останавливается и смотрит на живот Блю. – Ты сместила мешок, – говорит он. – Возможно, это случилось во время приступа, вызванного отключением связи. По крайней мере, ее катетер не вывалился наружу. Она помнит то время, когда ей не нужны были калоприемники. Помнит пиццу и пиво по пятницам. Помнит, что любила бегать под музыку Джона Хопкинса. До диагноза у нее была жизнь – путь, который должен был удержать ее на Земле.[2] Блю не смотрит вниз, на свое тело. Она не хочет видеть результат. – Почисти его, пожалуйста. – Сейчас, – отвечает Маркус, наполняя чашку теплой водой с несколькими каплями дезинфицирующего средства. Андроид снимает испорченный мешок и очищает от содержимого. Затем он осторожно вытирает область вокруг живота Блю, и на его лице появляется болезненное выражение. – Что? – говорит она, зная: он запрограммирован изображать подобную гримасу, чтобы сообщать плохие новости. – Блю, я думаю, тебе стоит подумать о том, чтобы исключить пероральное питание, – говорит Маркус. – Меня беспокоят спазмы гортани.