Виктор Робертович тем временем перешёл к совсем уже бытовым вопросам, касающимся нашего скорого переезда на первый этаж. Всё. Третьим курсом стали, можно считать. Экзамен, правда, ещё этот. Дверь открылась и вошёл Чирков. Виктор Робертович скомандовал нам встать и попытался уступить ему своё место, но Константин Михайлович отмахнулся, как и в начале учебного года. — Садитесь… Да ладно, Вить, чего с вами засиживаться и так всё понятно… Привет, ребята, ещё раз. Ну что тут у нас? Он подошёл к доске с таблицей, достал из кармана очки, надел и вгляделся. Но мне подумалось, что результаты он на самом деле и так уже знает. — Да уж, — пробормотал, неспешно пройдясь до конца списка, и снял очки. — Начудили… Безумству храбрых, как говорится, да?.. Что, Андрей, не затащили? Не удалось? — Не получилось, — сказал Мочка встав. — Мой личный косяк. Готов за него ответить. — Ответить! — насмешливо фыркнул Константин Михайлович. — Ответишь. Все ответите. Нищебродами отдыхать поедете! Хе-хе. Значит, считаешь, что ты лично виноват в проигрыше? — Я виноват лично. План был мой, и он не сработал. Из-за меня лично. — Прям всё на свою личность завязал, глядите-ка. Ну, значит будешь лично ребятам на мороженку зарабатывать… А ты, Краснов, как считаешь — кто виноват? — Никто, — бодро ответил я поднявшись. — Не всегда кто-то виноват. Просто пацаны очень красиво пробежали. Великолепно, можно сказать. Я повёл рукой в сторону «Астр». — Нет, Кирилл, — сказал Константин Михайлович, внимательно на меня глядя. — Всегда кто-то виноват, если есть проигрыш. Запомни это… И все запомните! Я внезапно похолодел от этих слов и взгляда. Про мой совет Никите узнал? Ну и хрен с ним! Я выпрямился, но Чирков уже сменил тему. — Не только отдых вам предстоит, но и работа. Знаете, да? Придётся потрудиться… Ну и экзамен, конечно… Я верю, ребята, что все из вас его пройдут… Вернее так — способны его пройти. Так оно правильнее. Так что — всё в ваших руках! Да?.. Он обвёл нас взглядом и затем посмотрел на стоявшего рядом Виктора Робертовича. — Курс, встать! — скомандовал тот. — Счастливо, ребята, — сказал Константин Михайлович. — Хорошего вам лета. … Первокурсники кучковались на спортплощадке. Как и мы год назад в это самое время. Почти все они собрались большой группой, кто-то уселся на брусья, доносился смех. Я подошёл ближе. Так и не спросил у Никиты, бывал ли он на море. Спросить? Его что-то не было видно. Я подошёл ещё ближе. Да. Не видно что-то. Всмотрелся внимательнее в каждого. Затем, уже начиная волноваться, пересчитал их. Восемнадцать. На внезапно начавших заплетаться ногах я подошёл к парнишке, сидевшему отдельно от всех на траве. Парень был худющий, с большим тонкогубым ртом и кривоватым, не очень удачно вправленным носом. Кажется, тоже из «Леопардов». Он напряжённо смотрел в траву перед собой и не заметил, как я подошёл. — Слышь, — спросил его. — А Никита где? Голос свой я не узнал. Парень вздрогнул и посмотрел на меня. Посмотрел с недоумением, будто не понял вопроса. Я откашлялся, чтобы повторить. — Отчислили, — глухим голосом ответил он наконец. — Двоих первых отчислили… Будто сам не знаешь!.. Нам сказали — тут всегда так. Он прищурился. В глазах его читалась неприязнь. Или ненависть. — Ты что, предупредить его не мог, а?!.. Вы же с ним!.. Он внезапно замолк и посмотрел мимо меня. На большую группу первокурсников. Я машинально тоже повернулся. Они все молча смотрели на меня. Меня шатнуло от этих взглядов. — Но как же… Я же… — растерянно пробормотал. Невдалеке, оказывается, стоял Мочка. Стоял, засунув руки в карманы спортивных брюк, и смотрел на меня. Я зачем-то снова откашлялся. И ещё. Потом пошёл. Ноги протащили меня мимо Мочки, дальше, в корпус, по лестнице и привели в нашу комнату. Сел на кровать. Внутри был будто какой-то здоровенный и всё собой заполнивший пузырь с воздухом, в который ничего не могло проникнуть — ни мысль, ни чувство, ничего. Он был сам по себе. Самодостаточный. Я лёг. Не послушал меня, с трудом наконец протиснулась в этот пузырь мысль. Не послушал. Почему же не послушал?! Почему? И я внезапно увидел всю ту ситуацию будто со стороны. Будто там кто-то ещё стоял рядом, и я мог увидеть всё происходившее его равнодушными глазами. Перепачканного кровью лузера, только что потерявшего всё, у которого течёт из носа и он явно не в себе. И как он советует парню, так гордящемуся своими победами, так гордящемуся своим первым местом, немыслимое, явную глупость, чушь. Без объяснений. Даже без намёка на них. Просто вздор какой-то несёт. И тут на меня накатило осознание всей чудовищности совершённой мной ошибки. Всей её непоправимости. Ведь мог всё объяснить. Спокойно мог всё объяснить. Сто раз мог всё объяснить. Тысячу раз мог. Осознание это накатило так страшно и навалилось так тяжко. Я рванул майку за ворот. Воздуха не хватало. Затем перевернулся на живот. Натянул на голову подушку и завыл. Nota bene Опубликовано Telegram-каналом «Цокольный этаж», на котором есть книги. Ищущий да обрящет! Понравилась книга? Не забудьте наградить автора донатом. Копейка рубль бережет: https://author.today/work/161958