- Придется с тобой еще поработать, курсант Чжан, – ослепительно улыбнулась преподаватель. – Я чувствую в тебе большой потенциал. Но тебе мешает инерция мышления. Надеюсь, мне удастся помочь тебе её преодолеть. - Она на тебя запала, Чжан, – не без зависти сказал ему по дороге в аудиторию один из сокурсников, улыбчивый парень с рябыми щеками. - Смеешься? – вспыхнул Юшенг. – Кто я и кто она? - Да брось, она тебя прямо глазами ест. Уж я в таких вещах разбираюсь, – авторитетно завил рябой, а Юшенг про себя подумал, что основным источником знаний сокурсника, скоре всего, служат любовные романы. Он не мог себе представить, чтобы такой тип пользовался популярностью у женщин. Помимо механики им преподавали основы этнографии. Юшенг, до того мало интересовавшийся чужаками, узнал немало нового и, зачастую, шокирующего о других Доминантах. «Наша Родина – рассказывал лектор, статный мужчина со значком члена партии на лацкане, – единственный анклав человечества, общественный строй в котором построен на коммунистической идеологии, характерной для Высших рас. Таким образом, Народная республика – это передовой отряд человечества, и наша задача – не только защищать родную Доминанту, но и нести знамя коммунизма другим народам. К сожалению, клики, дорвавшиеся до власти в человеческих общинах других Доминант, искусственно тормозят развитие социальных отношений в своих мирах, отчаянно цепляясь за власть». Прежде Юшенг был готов подписаться под каждым его словом, но сейчас, слушая хорошо поставленный, торжественный и звучный голос лектора, он почему-то вспоминал горькие слова Зихао, сказанные на транспорте: «Извини, братец, но вы – по своей натуре рабы». Юшенг понимал, чувствовал сердцем, что идея мира всеобщего равенства, идея мира, где каждый дает обществу всё, на что он способен и получает от общества всё, что ему нужно, единственно правильная и логичная форма социальных отношений, вершина развития. Но почему же тогда он одновременно чувствует и правоту друга? Будь Юшенг в университете, он бы подошел к лектору и поделился с ним своими сомнениями. Но здесь, в учебном центре дисциплинарного батальона, подобное было непредставимо. Юшенг просто не мог обратиться к лектору. Он чувствовал себя запятнанным вынесенным судом приговором, и осознание собственной невиновности только утяжеляло этот груз. Пытаясь самостоятельно найти ответ, он старательно конспектировал лекции, рассчитывая провести сравнительный анализ. Как-то раз во время вечерней самоподготовки он поднял изученные данные, твердо решив получить сегодня ответ на свой вопрос. Классификация человеческих народов была проста и наглядна. Она шла от примитивного к совершенному, являясь некой иллюстрацией эволюции общественных отношений. Нулевой уровень: Отсутствие государственного строя. Доминанта «01». Человеческий анклав: Немецкая Машинерия. Народ – так называемые «немцы». Единый язык – немецкий. Представители этого народа убеждены, что, они – роботы, биотехнологические андроиды, созданные главенствующей расой их доминанты, известных, как Великие творцы, или Демиурги. Абсурдность этой идеологии, тем не менее, позволяет системе находиться в устойчиво статичном состоянии. Система является тупиковой, прогресс в ней невозможен. Первый уровень: Монархия. Доминанта Урзет. Человеческий анклав: Российская империя. Империя объединяет несколько десятков народов, различающихся внешним видом, языком, традициями и вероисповеданием. Государственный язык – русский. Номинальный глава – император Всероссийский, принадлежащий к дому Романовых. Мощная держава, в которой реальной властью обладают милитаристски настроенные военные круги под руководством генерального штаба. Пробужденное дворянство является привилегированным классом. Социальные лифты выражены слабо. Информация о Великой Октябрьской Революции, свергшей самодержавие и провозгласившей в России Древней Земли власть народа, находится под строгим запретом и неизвестна подавляющему большинству населения Империи. Прогресс затруднен. Система находится в неравновесном состоянии, требует постоянного репрессивного контроля со стороны силовых структур империи. Второй уровень: Духовная иерархия. Доминанта Света. Человеческий анклав: индийская республика. Население – индийцы. Государственный язык – хинди. Имеется несколько региональных языков и диалектов. Во главе стоит духовенство, предоставляющее мистическую платформу для агрессивной внешней политики и полностью контролирующее армию. Имеет преимущество перед монархией благодаря системе социальных лифтов, ограниченных кастовыми условностями. Прогресс затруднен. Система находится в состоянии неустойчивого равновесия. Третий уровень: Сословно–буржуазная республика. Доминанта Центрального круга. Человеческий анклав: Французская республика. Основная народность – французы. Государственный язык – французский. Власть находится в руках парламента, выбираемого из числа наиболее «уважаемых» членов общества: капиталистов и дворян. Во главе стоит Премьер министр, представляющий «партию власти». Гражданские права подданных республики варьируются в зависимости от их положения в обществе. Армия также сословна. Высшие чины приравниваются к дворянству и также представлены в парламенте. Внешняя политика нацелена на экспансию, как способ социального и карьерного роста. Прогресс возможен. Система неустойчива вследствие постоянной конкуренции противоборствующих парламентских фракций. Четвертый уровень: Демократическая республика. Доминанта Союз Миров. Человеческое население – так называемые американцы. Термин обобщающий, включающий людей различных рас и народностей. Государственный язык – английский. Союз миров представляет собой конгломерат, в котором люди и другие расы низкого и среднего уровня развития обитают в совместно управляемых мирах. Власть принадлежит двухпалатному парламенту, во главе государства стоит выборный Президент. Многопартийная система обостряет внутригосударственные противоречия. Армия является инструментом для политических игр. Внешняя политика отражает частные интересы политиков. Экспансия нацелена на усиление Доминанты, как средства расширения полномочий власть имущих. Прогресс возможен. Система находится в неустойчивом состоянии, обусловленном противоречиями между интересами различных группировок промышленников и капиталистов. Лектор убедительно доказал, что общественные формации низших уровней, кроме, разумеется, нулевого, постепенно переходят друг в друга, пока с неизбежностью не достигают формации пятого уровня: социалистической Народной республики. Вершиной же развития общественных отношений должен будет стать шестой уровень: коммунистическое государство всеобщего благоденствия. Перечитав свои записи, Юшенг пришел к простому выводу: да, действительно, заключённые любой другой формации обязательно устроили бы беспорядки, попади в их руки оружие. Но причиной этого, на взгляд, Юшенга, были ущербные социальные установки, поощряющие конкуренцию между индивидами с целью личной выгоды. Никто из людей чужих доминант не ощущает себя полноправным членом коллектива, интегральной частью целого, а поэтому считает свои личные интересы выше общественных. Тот самый «примат личного», о котором его спрашивали в одной из анкет. «Какое счастье, что я живу в Народной республике! – облегченно подумал Юшенг. – У нас такая дикость невозможна. Бунт на транспорте! Подумать только. Это всё равно, как если бы пальцы ног взбунтовались против печени! Вот только почему всё-таки в голосе Зихао сквозила такая печаль?». Но долго раздумывать над странностями обитателей других Доминант Юшенгу было некогда. Уже вторую неделю кряду им не удавалось совладать с последним уровнем сложности полигона. Они проходили его, наверное, раз пятьдесят, но сдвиги были слишком медленными, успехи – слишком нестабильными. Вопреки опасениям курсантов, сержант Тайшу относился к их неудачам философски. - Есть такие вещи, которые приходят только с опытом, – говорил он, когда расстроенные курсанты, хромая и морщась, позорно возвращались с полигона, покрытые живописными разноцветными пятнами. Управляемые операторами андроиды, игравшие роль противника, стреляли капсулами с краской. Зихао был полностью согласен с сержантом, хотя и признавал наедине с друзьями, что превратить за три-четыре месяца бывших гражданских в настоящих вояк – затея совершенно бесперспективная. - Элитного десанта из вас точно не выйдет, – утверждал он, словно гвозди забивал. – Но, по крайней мере, убить вас в первом бою будет непросто. - А во втором? – уточнял педантичный Киу. - А ты иди в каждый бой, как в первый, – советовал легкомысленный Бэй. Планета Тяньцзинь Мегаполис Тяньцзинь-7 Высотка Управления безопасности. Последний разговор с Таем закончился неожиданно плохо, и Юйчи до сих пор сердился, что случалось с ним крайне редко. Конечно, его раздражению было далеко до того всепоглощающего чувства ненависти и отвращения к вселенной, которое составляло повседневное состояние полковника Тая. Тем не менее, капитан покусывал губы, время от времени гневно поглядывая на экран навигации. Авиетка шла на небольшой высоте, едва не задевая днищем установленные на высотках антенны: над Тяньцзинем-7 ползли низкие тучи, предвестники осени. Прогноз обещал неустойчивые воздушные течения в верхних эшелонах, и диспетчерская сместила транспортные линии ближе к поверхности. Из-за этого плотность потоков возросла, и офицер МГБ вынужден были тащиться, словно пенсионер в дряхлом аэротакси. Его авиетка едва делала жалкие двести километров в час. Капитан злился из-за упрямства Тая. Упрямство же полковника заключалось в том, что он наотрез отказался принимать экстренные меры в связи с докладом агентов Консорциума. «Мы должны немедленно устранить угрозу! – с необычной для него жесткостью разорялся Юйчи в кабинете Тая, после того, как они поняли, что потенциальный убийца старика Линху Тенгфея сошелся с молодым учёным, способным уничтожать планеты одним неосторожным словом. – Чжана следовало бы изолировать, но раз это невозможно, его нужно ликвидировать, пока не стало слишком поздно!» И каково же было изумление и негодование капитана, когда Тай неожиданно отказался даже пальцем о палец ударить. И, как будто одного этого мало, запретил Юйчи даже рот разевать на эту тему. Они разругались вдрызг. До крика. До того, что полковник едва не пустил в ход кулаки. «Вы же сами говорили, если Чу завербует Чжана, это станет катастрофой! – Вопил капитан. – Так почему же мы сидим тут и ждём, вместо того, чтобы устранять угрозу?». «Да потому, что ты – чёртов недоумок! – Полковнику не требовалось много времени, чтобы прийти в ярость. – Ты проворонил то, что увидел какой-то сраный убийца! Ты что же думаешь, Чу стал бы ломать комедию и разыгрывать из себя перед Чжаном приятеля-курсанта только ради каких-то там его особенных талантов? Не смеши меня! Профессионал не стал бы обращать внимания на пустые разглагольствования юнца! Мало ли, кто там чего про себя хвастает! Профессионалов интересуют только факты! А какой у Чжана есть факт? Только один – его чертов алгоритм! Вот что заинтересовало Чу! Алгоритм! - Да причём тут алгоритм Чжана?! – не уступал Юйчи. – Я же проверял, он нужен только для статистических расчётов. Для поставок в тяжелом машиностроении! Какое Чу дело до машиностроения?! - Ни малейшего! – Отрезал Тай. – Мы исходим из того, что Чу – военный, спец. Плевать ему на машиностроение, и на тяжёлое, и на лёгкое. И знаешь, что это означает? Он разглядел в этом алгоритме, провались он вместе с Чжаном, что-то особенное, что-то нужное для себя. Он разглядел, а мы не увидели. Ты, чтоб тебя, не увидел! А ведь я тебя специально посылал! Ты проболтался в Нанькае целый день, занимался всякой ерундой, а главного не узнал! Ещё ко мне заявился, хвастался, какой ты молодец, как быстро ты управился! Халтурщик ты, вот ты кто! А ещё считаешь себя офицером безопасности! Марш с глаз моих, и не смей возвращаться, пока не узнаешь об этом алгоритме столько, сколько узнал Чу. Нет, кой хрен столько! Вдвое, втрое больше, чем узнал Чу! Потому что он – сраный убийца а мы, чтоб его, МГБ!» Капитан, скрепя сердце, подчинился. Он был уверен, что на самом деле Тай просто решил убрать его на какое-то время с глаз долой, чтобы ненароком не пристрелить в приступе ярости. Но задание есть задание. И капитан, вызвав авиетку, направился к единственному человеку, который хоть что-то мог рассказать об алгоритме Чжана Юшенга. К бывшему ведущему учёному Нанькайского университета, наставнику Чжана. К старику Ли Вужоу. Зарядил дождь. Водяные струи зазмеились по выпуклым стеклам авиетки, словно пытаясь пробраться внутрь, в тепло кабины. Сразу потемнело. Заботливый процессор усилил внутреннее освещение, чуть громче зашелестела климатическая установка. «Хорошо тем, кто работает только с машинами. – Невесело думал Юйчи, уставившись в сероватое марево дождя, сквозь которое тусклыми искрами мерцали габаритные огни других машин потока. – Машина и есть машина. У процессора не может быть плохого настроения. Он не наорёт на тебя, если почему-то не запускается программа, или если в базу данных закралась ошибка». Всякий раз, поругавшись с полковником, капитан ощущал гнетущее чувство полного одиночества. Как будто Тай был единственным человеком, своего рода пуповиной, связывавшей капитана со вселенной. Что за чушь… Это всё профессиональная деформация. Юйчи читал о ней. И Мэй ему постоянно твердила об этом, во время их редких встреч. Умница Мэй, терпеливая и понимающая Мэй… Даже она посоветовала Юйчи походить к психологу. Вот бы Тай посмеялся, если бы узнал. С его точки зрения, если офицер собрался к мозгоправу, ему лучше сразу подавать в отставку, сэкономить государству время и деньги. Но в одном Мэй права. Нельзя так зацикливаться на службе. Это просто никуда не годится. «Приступаю к снижению». – Сообщил процессор мелодичным женским голосом. Почему-то Юйчи всегда настраивал интерфейс на женские голоса. Хотя, что значит почему-то? Просто мужских голосов ему с избытком хватало на службе. Особенно одного злобного баритона. Авиетка аккуратно опустилась в центр одного из четырёх посадочных квадратов крыши утонувшего в дождевой туче «Золотого гребня». Вершина жилого комплекса буквально растворилась в седой мгле. Если бы предупредительная автоматика не высветила в десяти метрах от посадочного квадрата оранжевый прямоугольник прибывающего лифта, можно было бы подумать, что всезнающий курсовой процессор ошибся и завез пассажира куда-то в промозглую степь. Юйчи поднял колпак авиетки и внутрь мокрым псом радостно ворвался холодный ветер. Снаружи хлестало, как из ведра. Системы водоотвода не успевали собирать дождевую воду и крышу покрывала сероватая рябь луж. Раскрыв силовой зонт, Юйчи пошлёпал к лифтам, моментально промочив ботинки и брюки. Бывший профессор Ли встретил капитана настороженно. В тесной каморке, служившей бывшему светилу науки последним пристанищем, едва помещались стол с двумя стульями, небольшой шифоньер и диван, раскладывающийся в кровать. Но разумно спланированный дизайн превращал это крохотное помещение в уютный, тёплый дом. А что касается размера, то зачем одинокому старику больше? Живёт на всём готовом, еда в столовой, общение в клубе, физкультура в оздоровительном центре. Вот они, достоинства коммунистического строя. Юйчи и сам не отказался с годами перебраться вот в такую уютную норку. Одну из стен жилища Ли Вужоу занимало окно с выходом на маленький – только стул поставить – балкончик. Сейчас за окном плескалось непроглядное серое марево. Сто пятьдесят седьмой уровень, на котором обитал бывший профессор, вздымался почти на четыреста метров над уровнем океана и частенько оказывался внутри нижнего слоя облаков. Обменявшись со стариком сдержанными приветствиями, Юйчи извлек из кармана плаща черный прямоугольник подавителя сигнала и демонстративно водрузил его на середину стола. Старик понимающе кивнул головой. - Я к вам по делу, учитель Ли. У нас появилось несколько вопросов. – Вежливо начал Юйчи, памятуя о сварливом характере обитателя комнаты. - У меня тоже есть вопрос. – Бесцеремонно перебил его старик. – Как продвигается дело моего ученика? Вы нашли настоящего убийцу? Ничего другого Юйчи от бывшего учёного и не ожидал. Ли Вужоу был из тех, кто никогда не идёт на попятный. Сейчас старика более всего волновала судьба его любимого ученика, и Юйчи мог бы битый час распинаться о нуждах республики и гражданской сознательности, не продвинувшись при этом ни на фэнь. Поэтому капитан заранее подготовил подходящую легенду. - Из-за вашего ученика я и пришёл. – Честно глядя в глаза старику признался Юйчи, почти не отклонившись от истины. – Обстоятельства сложились так, что сейчас появились вещи поважнее, чем поиск убийцы Сюэ Сяомин. Старик тут же надулся и вознамерился было сыграть в молчанку, но капитан, прошедший школу лицемерия имени полковника Тая умел, когда следовало, вывернуть факты наизнанку и представить их с такой убедительностью, что и сам почти верил в них. - С Чжаном Юшенгом случилась неприятность. – Признался он. - Он в порядке? – Встрепенулся старик. «То-то же. – Ухмыльнулся про себя Юйчи. – А то придумал, капризничать тут у меня!» - Да… пока ваш ученик жив и здоров. После нашей прошлой встречи мы приложили усилия, чтобы отследить судьбу Чжана Юшенга. Как вы понимаете, всё, о чём мы с вами станем говорить, остается государственной тайной. – Напомнил он. - Да-да, не учите меня хранить тайны, юноша. – Нетерпеливо поморщился старик. Юйчи помнил, что Ли Вужоу и сам когда-то служил в МГБ. - Чжан Юшенг благополучно прибыл в учебную войсковую часть планеты, номер которой ничего вам не скажет. Он демонстрирует убедительные успехи и числится у начальства на хорошем счету. Старик перевёл дух. - Но? – Спросил он требовательно. - Простите? - В ваших словах просто сквозит это «отлично служит, но…». Так что это за «но»? Вот теперь следует держать ухо востро. Если капитан построит разговор правильно, старик сможет им помочь. А если ошибётся словом или интонацией, бывший учёный выпроводит его под благовидным предлогом и ничто во вселенной не заставит его сотрудничать. Правильной стратегией может быть только одна: всё, о чём собирается говорить с Ли Вужоу капитан МГБ, направлено главным образом на спасение бывшего аспиранта Чжана Юшенга. - Вы правы. Есть такое «но». Ситуация очень непроста. Вместе с Чжаном в одной каюте на корабле, а затем и в учебном подразделении оказался опасный преступник, профессиональный убийца, оперативник, связанный с некими теневыми структурами, о которых я не в праве распространяться. - И какое отношение это имеет к Юшенгу? – Насторожился старик. - Это я и хочу с вашей помощью выяснить. Видите ли, спустя несколько дней после знакомства этот человек внезапно начал проявлять к Чжану необъяснимый интерес. Сейчас он изо всех сил старается стать вашему бывшему ученику лучшим другом. Понимаете? Старик нахмурил седые кустики бровей, сухие, тонкие пальцы дрогнули. - Вербовка? – Коротко спросил он. Юйчи с уважением взглянул на старого ученого. Может быть, его тело и немощно, но голова работает получше, чем у иных молодых офицеров. - Мы пришли к такому же выводу. – Тщательно подбирая слова, ответил Юйчи. – мы полагаем, что этот наёмник планирует сбежать, прихватив с собой Чжана. А ваш ученик ещё молод и наивен. Он ни о чём не подозревает и не понимает, какой опасности подвергается. - Что от меня требуется? – Коротко, по-деловому спросил старик. Куда только подевались старческая неторопливость, брюзгливая речь и постоянные капризы. Старикашка-то оказался тем ещё артистом! - Прежде всего мы попытались понять, чем Чжан мог заинтересовать опытного оперативника. Среди прочего, нам пришло в голову, что Юшенг, расположенный к новому другу, поделился с ним какими-то подробностями о своём алгоритме. Как на ваш взгляд, это возможно? - Не исключаю. – Серьезно ответил Ли. – Я взял с него слово, что он будет молчать о своем открытии. Я уверен, он сдержал бы слово, если бы не эта ужасная история с Сюэ. Но, оказавшись невинно осуждённым, он мог посчитать себя свободным от данной мне клятвы. Думаю, это объяснимо и простительно. Система предала его, и в ответ он чувствует себя свободным от обязательств в её отношении. Теперь, оставшись один, брошенный республикой, во враждебном окружении, Юшенг наверняка ищет друзей. Он нуждается в поддержке и утешении. И если этот ваш наёмник так опытен, как вы говорите, ему не должно составить труда втереться в доверие к Юшенгу.