– Черная магия, не иначе. – Самая настоящая. А если ею владеет подонок, то уноси ноги и не оглядывайся. – Спасибо, Митчелл, – сказала я, глядя вверх, чтобы не пролить слезы. Слишком уж много их скопилось в глазах. Но плакать я не хотела. Наоборот, какая-то странная необъяснимая легкость наполнила меня всю. Впервые за долгое время мне показалось, что я могу сама управлять своей жизнью и что для этого не нужно ничье разрешение. – На здоровье. А теперь иди в кровать. Тут холодно, как в сердце у нарцисса. Я рассмеялась, стряхнула пепел с сигареты и поплотнее закуталась в куртку. – Уже иду. Докурю только. Как твой план бросить? – Пока тебя не было, все шло чудесно. Теперь ты здесь и меня снова тянет… Дашь затянуться? – Нет, даже не думай, – сказала я. – Так ты никогда не бросишь. – Брошу. Главное, из точки А прийти в точку Z, а все, что посередине… – Не столь важно, да? Я это уже слышала от тебя, и, по-моему, это херня собачья, – рассмеялась я и подняла сигарету над своей головой, когда Митчелл потянулся за ней. – Совсем не херня, а гениальный план, который не дает сбиться с цели, – сказал Митчелл. – Если не ругаешь себя за провалы, то будет гораздо больше сил продолжать. – Ага, ну да, – сказала я, помахивая сигаретой у него перед лицом. – Только все равно херня собачья. Митчелл поймал мою руку и попытался отобрать у меня сигарету, но я только сильнее сжала фильтр пальцами. – Будешь упорствовать, и она сломается, – сказала я. – Так что успокойся и иди спать. Успокоиться и идти спать очевидно не входило в его планы. Он придвинулся ко мне и повторил то, что уже однажды делал: поднес мою руку к своим губам, обхватил конец сигареты и сделал затяжку. Его губы коснулись моих пальцев, и он, казалось, намеренно затягивался дольше, лишь бы продлить этот контакт. Я замерла, прислушиваясь к своим чувствам, и поняла, что мне по-прежнему хорошо и спокойно. Ничто не пугает меня и не заставляет нервничать. Наоборот, его нежность казалась какой-то до абсурда немыслимой роскошью. Чем-то, что попало ко мне по ошибке. Митчелл отвернулся и выдохнул дым, но его рука продолжала держать мою. Он ласкал пальцами мое запястье, посылая невидимые искры всем моим нервам. И в том месте, где он касался меня, словно зарождалась целительная магия, которая растекалась по моим венам и лечила меня всю от боли, от страха и от отчаяния. От этой магии сходили синяки и заживали ссадины, она питала меня, как молоко питает новорожденное существо. Я ответила на его прикосновение: переплела пальцы с его пальцами, прижалась к его плечу. Он обвил меня рукой за талию, и пару минут мы просто стояли, обнявшись. – Прости, что заперла дверь сегодня ночью, – пробормотала я. – Я не хочу, чтобы ты думал, будто я не верю тебе или боюсь тебя. Это не так. Просто иногда я совсем не могу контролировать свой страх. Он живет сам по себе, отдельно от меня, и не я управляю им, а он мной. Может, Дерек был прав, и я в самом деле не в себе и не умею управлять своими эмоциями… Схожу с ума – так медленно, что сама не замечаю этого… – Прекрати, – ответил Митчелл. – Это панические атаки. Это пройдет. Этот сукин сын сделал из тебя параноика, который боится собственной тени. Дай себе время, делай то, что делает тебя счастливой, и пусть дверь будет закрыта, если так ты сможешь лучше спать. Окей? Я кивнула и, переполненная благодарностью, дотянулась до него и прижалась губами к его губам. Мне хотелось убедить его, что я не боюсь. Пусть знает, что когда у меня нет панических атак, то мне до головокружения приятно быть с ним рядом. – Я буду получать поцелуй за каждый совет? – улыбнулся Митчелл, закатывая глаза. – Не знаю. Может быть. – Прекрасно, тогда я дам тебе еще один. – Давай. – Тебе не стоит целовать меня только потому, что ты благодарна, ладно? Я не сделал ничего такого, чего не сделал бы на моем месте кто-то другой. – Он легонько похлопал меня по щеке и выпустил из объятий. – Это не просто благодарность, – сказала я, цепляясь за его рукав и чувствуя отчаяние от того, что он воспринял мои действия как попытку расплатиться. – Я не знаю, как объяснить, но когда я с тобой, то чувствую себя… нормальным человеком. – Знаю, – сказал он. – Подозревал, что тебе просто нужно чье-то тепло, чтобы не тронуться. Но я не хочу пользоваться этим, Несса. Мог бы, но не хочу. У меня голова идет кругом, когда ты стоишь рядом, но даже просто поцеловать тебя означало бы воспользоваться тобой. Понимаешь? Еще бы. Он решил держать меня на расстоянии, пока я не приду в себя. Пока не произойдет некая детоксикация и я не перестану шарахаться от любой тени и запирать дверь на ключ. Если, конечно, это время наступит. Кто знает, вдруг Дерек сделал со мной что-то непоправимое. – Значит, голова идет кругом? – переспросила я. – Надеюсь, остальные слова ты услышала тоже, – рассмеялся он. – Услышала. Ты не будешь со мной целоваться, пока я не начну умолять. – Пока ты не встанешь на ноги. Давай остановимся на этой формулировке. – А если не встану? Так и останусь параноиком? – Нет, – сказал он. – На пепелище всегда вырастает трава. – Ты дождешься этого момента? Митчелл улыбнулся, коснулся моей руки и снова погладил мое запястье. – Забавно, что в твоем видении будущего есть я. Это неожиданно и приятно. Но я не буду тешить себя мечтами, что, как только ты придешь в себя, наши пути не разойдутся. – Не разойдутся, – сказала я с таким упрямством, что Митчелл даже рассмеялся. – Посмотрим, – улыбнулся он. – Посмотрим, – повторила я. Почти рассвело. Оказывается, мы полночи провели вместе. Просто болтая и изредка прерываясь на чай и сигарету. И, без преувеличений, это была лучшая ночь в моей жизни. Глава 10 Может быть твоим Запястье Митчелла оказалось серьезно травмированным. Ему наложили шину в травмпункте и сказали, чтобы он не вздумал шевелить им целых четыре недели. Вождение и велосипед отныне под запретом. За руль на обратном пути из госпиталя села я. Митчелл выглядел подавленным. Понятное дело. Ему только что дали понять, что он месяц не сможет работать. – Не грузи себя, ладно? – сказала я. – Это не конец света. Ты позаботился обо мне вчера, а я позабочусь о тебе сегодня. А там и рука заживет. Он только головой покачал и вымолвил что-то вроде «проклятье». – Мне только что пришла в голову идея. Я не хочу возвращаться в дом родителей, придется снимать квартиру. А аренда – это огромные деньги. Половина моей зарплаты. Я подумала, что могла бы платить их тебе. – Ни копейки не возьму, – отрезал Митчелл, глядя в окно. – Даже не предлагай. – Но ведь это нормальное предложение! Я живу у тебя, я плачу тебе, взаимовыгодное сотрудничество, что тебя тут смущает? – Все, – сказал он так мрачно, что я рассмеялась. – Вообще-то брать деньги за жилье – это нормально. – Но не у той, кому больше некуда пойти. Мы долго препирались. Он категорически отказался брать у меня деньги, но я таки выторговала себе право быть полезной. – Отныне вся еда и все счета – на мне, – заявила я. – Хочешь ты этого или нет. – Не хочу. – И что же ты сделаешь, если я буду каждый день приходить домой с полными пакетами провизии? – Ванесса, я серьезно! Предупреждаю тебя, даже не думай! – Не будешь же ты отправлять меня обратно в магазин возвращать хлеб и молоко, это просто смешно, – продолжала я как ни в чем не бывало. – А деньги на оплату счетов будут магическим образом появляться в конвертике у нас на пороге. Ты, конечно, можешь подумать, что это я их туда подкладываю, но это буду не я. Это будут эльфы. Милые такие, зеленые, которые хотят нам помочь. Митчелл рассмеялся, откинул голову на подголовник, глядя на меня, как на маленького шкодливого кота, который скоро совсем его доведет. – Ты невыносима. Покоя мне от тебя нет. – Ты тоже. Дурень горделивый. – Напомни, когда твоя подруга возвращается из Дроэды? – спросил он, подначивая меня. – Никогда, – сказала я, невинно хлопая ресницами. – Вообще никогда.