Я села на кровати, комкая простынь и сжимая в кулаках одеяло. Чувство удушающей паники было настолько сильным, что меня начало трясти. – Тихо, тихо, – Митчелл тоже сел, положил горячие ладони на мои щеки и принялся успокаивать. – Я ни в чем тебя не виню. Ни в чем. Ты взрослый человек и имеешь право поступать, как считаешь нужным. Не закрывайся и не бойся. Он обнял меня и то, что он совсем не вышел из себя, ни капли, – потрясло меня едва ли не сильнее только что случившихся крышесносных ласк. – Я бы не хотел, чтобы ты принимала таблетки только чтобы расслабиться, – сказал он. – Но это не значит, что я буду злиться или считать себя оскорбленным, окей? Ты не моя собственность, и я не могу указывать тебе, что делать, Несса. Ты можешь принять мои пожелания, а можешь отвергнуть. Но, что бы ты ни решила, я хочу быть с тобой. Только встречая безусловное добро, понимаешь, как много встречала зла. Только выходя на яркий свет, осознаешь, как долго сидела в темноте. Только в нежных руках начинаешь постигать, как много боли тебе причинили тебе другие. Я обняла его, беспорядочно целуя и благодаря. Он наверно так и не понял, насколько ужасной реакции я ожидала от него и насколько восхитительную получила. Он доверял мне, он не пытался мной управлять или даже просто высказать свое недовольство, и это открытие было ничуть не хуже оргазма, до которого он меня только что довел. Все, что случилось той ночью, и правда напоминало пепелище, на котором Митчелл неторопливо и аккуратно искал крохотные бутоны моих цветов и, голыми руками разгребая щебень, стекло и пепел, помогал им пробиться к свету. * * * – Вот у кого все прекрасно, – сказала Эми, целуя меня в щеку. – Рассказывай, милая, как у тебя дела? Ты сияешь ярче, чем виниры Эндрю, а это, согласись, серьезное заявление. Мы с Эми и Магдой только что завалились в кафе через дорогу от офиса и планировали напиться кофе до невменяемости. Утро было таким серым и промозглым, что, казалось, без кофеина и сахара его совершенно невозможно осмыслить и пережить. – Я просто хорошо ем и сплю, – улыбнулась я, отбрасывая на спину промокшие волосы и стряхивая капли с плаща. – Что ешь, с кем спишь? – подмигнула Магда, наспех заказывая официанту кофе и тосты с вареньем. – Секрет, – сказала я. – Ох уж эти секретики, а мы, может, хотим подробностей, – улыбнулась Магда, усаживаясь рядом и потирая замерзшие руки. – Обойдетесь. Эми и Магда рассмеялись, переглядываясь. – Что? – спросила я. – Я была в Талле позавчера. Ездила в NCT-центр на техосмотр и… Ну, в общем, Дублин маленький, ты же в курсе. Я видела тебя с каким-то горячим красавчиком в парке у реки, – сказала Магда, улыбаясь так радостно, словно только что нашла пятьдесят евро прямо под столом. – Тебе показалось, – ответила я, но предательский румянец похоже все-таки выдал меня. – Вы держались за руки, – добавила Магда. – Что? За руки?! – подскочила Эми. – Это становится все интересней. – Это у него ты живешь? – Вы встречаетесь? – Не тот ли это парень, который был на нашем корпоративе? Мне показалось, что это был он. – Нет, – пискнула я, снова чувствуя, как жар заливает лицо. Магда чокнулась стаканом с Эми, и обе довольно рассмеялись. – Ванесса встречается с красавчиком с вечеринки, вот что. Обалдеть. И судя по лицу, это правда. Я закрыла лицо руками, кошмарно краснея. – Я не была готова к такому допросу, это нечестно. – Мы сами не были к такому готовы, – рассмеялась Магда. – Тихоня Ванесса и самый горячий очаровашка, которого наш женский коллектив когда-либо видел. – Теперь понятно, как он попал на наш банкет. Вы уже тогда были вместе? – Нет, между нами на тот момент ничего не было. У меня просто был лишний билет, – пояснила я. – А, ну да, ну да, – засмеялись они. – Клянусь! – Ты счастлива? – просила Эми, ласково ероша мои волосы. – По лицу и так видно, но ты скажи вслух. – Очень, – призналась я. – Все так, как я и мечтать не могла. – Родители в курсе? – Да. Но лучше бы не были. Отец как с катушек слетел, хочет, чтобы я вернулась к Дереку. – А чем Очаровашка ему не угодил? – Митчелл не дотягивает до отцовских стандартов идеальности. Летом готовится поступать в Королевский Хирургический колледж, а пока подрабатывает курьером. Я с ним и познакомилась, собственно, когда он еду к нам привез. – Курьер? Могу представить, какой разнос тебе устроила семья, – покачала головой Эми. – У меня просто война с ними, если честно, – призналась я. – Пришлось отказаться от родительских денег и от права наследования. Пришлось практически порвать с ними, чтобы больше не видеть Дерека, которого они без конца приводят ко мне, будто он племенной жеребец, а я… Ну вы поняли. Но я не собираюсь опускать руки. Я знаю, за что борюсь. Мне хорошо с Митчеллом. До головокружения. Рядом с ним всегда такое чувство, будто… я дома. Думаю, я наконец счастлива. – Вообще-то это заметно даже без слов, – кивнула Магда. – Ты еще никогда так не сияла. Просто стадионы тобой освещать можно. И мы очень за тебя рады. Продолжай в том же духе и не вздумай останавливаться. Я была так растрогана, что украдкой даже смахнула слезу. – Не реви. Ты свое уже отревела, – сказала Эми. – Лучше расскажи нам об Очаровашке побольше. Ты обмолвилась, что он готовится к поступлению в Королевский Хирургический? – Да, уже этим летом! – Прекрасное решение. Учитывая, что зарплата хирурга во много раз больше журналистского пайка… – Что есть, то есть, – согласилась я. – Странно, что у нас каждый второй не идет в хирурги. Это же как джекпот сорвать… – А я тебе объясню почему, – сказала Эми, жестом требуя у официанта подлить нам всем кофе. – Во-первых, учеба дорогая. Если ты не талантливый выпускник школы, набравший проходной балл, то будешь платить восемь тысяч евро в год. Помножь это на пять-шесть лет. Во-вторых, прибавь стоимость ренты в кампусе – еще десять тысяч в год. На подработку вряд ли останется время: нужно учиться, чтобы поспевать за программой, а если без подработки, то придется жестко экономить. Быть студентом-медиком без того, чтобы кто-то прикрыл твою спину, – это все равно что быть голодным бродягой. Ну и в-третьих, это тяжелая учеба. Нужно быть способным усвоить колоссальные объемы информации, а с этим у нашего поколения блогеров и инста-моделей[11] большие сложности. Вот и получается, что даже зарплата в сто тысяч евро не спасает страну от недостатка врачей. Большинство просто идет сразу же после школы продавать кроссовки и обслуживать столики… Я поболтала в чашке остатки кофе и залпом выпила. До настоящего момента я даже не задумывалась, насколько тяжело быть студентом, если у тебя нет состоятельных родителей. Моя семья оплатила мне учебу в Тринити, жилье, машину и безбедную студенческую жизнь. Но, интересно, как бы я выкручивалась, если бы помимо платы за обучение должна была бы еще и содержать себя. Что собирается делать Митчелл, когда поступит? Будет днем слушать лекции, а ночью развозить еду? А когда же он собирается спать? А когда будет сидеть в библиотеке и зубрить многостраничные медицинские учебники? Ему нужен тыл. И этим тылом могла бы стать я. * * * Митчелл заехал за мной после работы. Он весь день развозил заказы. Кисть еще не зажила, но он божился, что она болит гораздо меньше и крутить руль практически не больно. Я только глаза закатывала и даже злилась. Мне казалось, что он совсем себя не щадит. А после, не заезжая домой, мы отправились прямиком в женскую клинику, где врач вынула мою внутриматочную спираль. Было больно, весь вечер мучили сильные спазмы, но меня переполняло огромное счастье и легкость. Я словно избавилась не только от мучений, но и от незримого груза своих прошлых отношений. Дома Митчелл приготовил мне равиоли, принес теплое молоко и таблетку парацетамола, и я все слопала в один присест. Потом он завернул меня в одеяло, обнял и мы смотрели «Бриджертонов», без конца подкалывая друг друга. Он сказал, что из меня вышла бы самая настоящая герцогиня, а я заявила, причем совершенно серьезно, что из него вышел бы роскошный герцог. – В тебе есть нечто первоклассное, – сказала я. – Да, думаю, ты и сам это знаешь. – Первоклассное умение водить велосипед, – сказал он с показной серьезностью, и я рассмеялась. – Да ладно вам, господин Макферсон. Вы входите в комнату, и все прекращают говорить. Вывели умение носить рубашку на запредельный уровень мастерства. Обращаетесь с женщинами так по-рыцарски, что хочется вернуть обратно средние века. А, и еще целуетесь так, как будто у вас докторская степень в этом искусстве. Митчелл откинул голову и расхохотался. Он отказывался признавать свою офигенность и первоклассность, но, думаю, в глубине души знал это. Не может быть, чтобы еще никто не сказал ему об этом или он сам не прочитал это во взглядах других женщин. – Я сегодня призналась подругам, что встречаюсь с тобой, – сказала я. – С тем самым горячим парнем, который был на банкете. – Ох. Наступает мой звездный час? – усмехнулся он, целуя меня в волосы. – Скорее мой звездный час. Мои подруги запомнили тебя так хорошо, будто ты был первой и последней в их жизни суперзвездой. – Да прекрати, – рассмеялся он. – Они правда запомнили тебя. Так что не спорь, когда я говорю, что из тебя вышел бы первоклассный герцог.