– Откуда ты все это берешь, Лиз? – икнул Оанко. – Что? Я хотя бы стараюсь! Ты сражаешься со своим котом? – Ты охотишься на комара? – сказала Брисеида. – Все просто: ты имитируешь борьбу кошки с комаром, – ответил Леонель. – Вы сильно ошибаетесь… – Ты ловишь рыбу в реке, – наконец предложил Оанко. Эней опустился на песок: – Я думал, вы никогда не отгадаете, честное слово! Все было просто. – До чего же забавная идея, – прокомментировала Лиз, – ловить рыбу, в самом деле! Для чего? Ладно, моя очередь! Лиз выполнила серию движений – вдохнула и выдохнула, подняла левое колено, опустила голову и двигала тазом вперед-назад, – которые оставили всех ошеломленными. Через несколько минут, видя их недоумение, она сменила тактику и, не сбавляя шага, объявила, что собирается изобразить историю. Беззвучно выкрикивая приказы, она скакала вокруг костра, натягивала лук, размахивала мечом, падала с лошади и сражалась, как сумасшедшая, с воображаемым врагом. Брисеида не знала, какую именно историю Лиз показывала, но ее поведение по крайней мере рассмешило трех старших в группе: Оанко улыбнулся, Энндал прикусил губу, чтобы не хихикать, а Менг Чу рассмеялся от души: – Это самая жалкая реконструкция битвы, которую я когда-либо видел! Нельзя сражаться таким образом! – Я брала уроки фехтования! – защищалась Лиз, снимая воображаемый шлем и бросая его мужчине в лицо. – Тогда тебе придется взять еще парочку уроков. – Ну же, – сказала Лиз, переводя дыхание, – вам больше не нужно притворяться, вы же видите, что в этой пустыне никого нет. Меня не заденет, если вы произнесете мое имя вслух… Может быть, я не очень хорошо изображаю, – добавила она в ответ на их изумленное молчание, – но это не так уж сложно! Я не снимала пятьдесят фильмов о плаще и шпаге. Пламя костра потрескивало в тишине ночи и отражалось в их растерянных глазах. – О чем ты говоришь, Лиз? – наконец сказал Энндал. – Ну, «Любительница наслаждений». Ну, хорошо, она не так известна, как «Метафизика трагедий», но все же это классика. – Боже мой, я никогда в жизни не встречал такой женщины! – воскликнул ошарашенный Оанко. На что Лиз ответила красивым поклоном: – Спасибо, слова дошли до моего сердца. Не зная, что ответить, Оанко оглядел остальных, которые были в таком же замешательстве. Наконец он сказал: – Может, поедим, да? Разве вы не голодны? – Она странная, – позже шепнул Эней Энндалу, сидящему рядом с Брисеидой, когда Лиз показывала Оанко у костра, как сделать воображаемую подушку на ночь. – Это просто вопрос практики, – объяснила она, сжимая в руках невидимый вещевой мешок. – Люди думают, что быть актрисой – значит быть лгуньей. Но все наоборот. Актерское мастерство – это умение оставаться настоящей, верной своим эмоциям, чувствам, несмотря ни на что. Тогда просто нужно изменить свою реальность в соответствии с требованиями сюжета. Вы собираетесь провести ужасную ночь на каменном полу, полном ползающих насекомых? Просто создайте подушку, и вы будете спать как королева! – Она… своеобразная, – сказал Энндал, не подобрав лучшего слова. – На днях я спросил, где ее муж, – сказал Эней. – Я знаю, что не стоило, но знаешь, что она ответила? «Если бы я перестала воспринимать себя как объект и если бы все мужчины сделали то же самое, общество было бы намного лучше…» – Мы должны установить дозор, Энндал, – заметил Менг Чу, подходя к нему. – Кто знает, не оживает ли эта пустыня ночью. – Я беру первую смену, – согласился Энндал. – Я буду дежурить второй, – объявила Брисеида. – Сегодня тебе лучше отдохнуть, – ответил Энндал, по-отечески положив руку ей на плечо. – Завтра предстоит долгий день. Брисеида могла бы возразить, если бы не была так утомлена. Но она должна была признать, что решение Энндала было мудрым. Девушка была явно менее подготовлена к такому походу, чем ее спутники. И она бы не хотела помешать им в достижении цели. Девушка легла на спину и посмотрела на небо. Она никогда не видела его таким настоящим и таким близким. Тысячи звезд соперничали друг с другом в блеске, покрывая пустыню покровом тайны, которая пугала Брисеиду так же сильно, как и поражала ее. Она свернулась в клубок, чтобы лучше прижаться к известному и надежному миру, взглядом проследила за Млечным Путем в космосе и мало-помалу позволила тысячелетним звездам унести ее в сон. 19 Божий дар Даже без дежурства ночь для Брисеиды была длинной, холодной и неспокойной. Она не привыкла спать на улице, окутанная облаком пыли, с одной лишь грязной сумкой в качестве подушки. Девушка проснулась на рассвете, когда было чуть прохладнее, чем накануне. Менг Чу и Леонель уже приготовились к отбытию, их сумки были закинуты на плечи. Энндал чуть поодаль стоял на коленях и читал молитву, сложив руки и закрыв глаза. – Оанко и Эней заняты церемонией подношения дыма, – тихо прокомментировал Леонель, проследив за взглядом Брисеиды. – Цитадели стоит быть начеку, когда ее преследует такая команда. – Только бы они не молились богу войны, – застонала Лиз, лежа на земле и переворачиваясь, чтобы найти более удобное положение. – Кто знает, может быть, это наш единственный выход, – возразил Леонель. Брисеида дождалась полудня, прежде чем подойти к Леонелю. Он быстро шел вперед, вглядываясь в горизонт. Ей приходилось постепенно ускоряться, чтобы не отставать и не бежать за ним. – Ты… очень смелый… – сказала она после долгого молчания, стараясь не отставать. – Правда? – Да… да, конечно, но я хотела понять твою позицию… Заметив, что она устала, он слегка замедлился. – Если только не расскажешь Энндалу то, что я тебе скажу. Она резко покачала головой. Ничего не расскажет. – Раньше я мечтал стать великим физиком, сделать такие потрясающие открытия, как Тесла. Мой отец предпочел бы, чтобы я взял на себя управление его лесопилкой, поэтому я подумал, что если пойду в армию, то смогу платить за свое образование. Но после того, что я там увидел… Зверства, которые те психи способны совершать благодаря технологиям… Есть вещи, которые можно увидеть на поле боя и которые ни один человек не должен встречать в своей жизни. Увиденное на некоторое время отнимает желание мечтать. Мой младший брат еще мал, ему всего пятнадцать. Не хочу, чтобы он проходил через то, что прошел я. Хочу, чтобы он мог верить в человечество. И, пока подобная грязь существует, брат не будет в безопасности. – Не проще держать брата подальше от войны? Конечно, можно попытаться уничтожить всех плохих парней в мире, но на это может уйти больше времени. Он посмотрел на нее своими зелеными глазами, и на его исхудавшем лице заиграла улыбка. – Ты забавная. Я готов отдать все, что у меня есть, даже если это будет для меня означать смерть, но я найду способ избавить мир от паразитов, которые водят нас за нос. Начну с Цитадели. Брисеида молча кивнула. Конечно, она не могла винить его за то, что он переживал о поисках, но его слова обеспокоили девушку. – Разве не поэтому происходят войны? Потому что существуют такие люди, как ты, которые готовы строить красивые теории и умирать за них? Может быть, мир не такой уж черно-белый, где зло на одной стороне, добро на другой. – Было бы лучше, если бы я остался на своей службе? Чтобы я прекратил задавать себе вопросы и умер не здесь, а глядя на врага? – Я не это хотела сказать… – Я не оставлял свою службу, – сказал Леонель, – я не дезертир. Меня привезли сюда в бессознательном состоянии, как и остальных. – Я не говорила такого… – удивленно оборонялась она. – Так легко вам осуждать солдат! Иди и тоже окуни руки в грязь, а потом посмотрим, что ты скажешь. – Но именно потому, что я решила не окунать свои руки в грязь, и если ты не заметил… – Пожалуйста, хватит. Ты очень красивая, но не знаешь, о чем говоришь. Уши Брисеиды покраснели. Она выпрямилась, чтобы ответить ему, но молодой человек продолжал идти, и к тому времени, как девушка собралась с мыслями, он уже ушел. – Он всегда такой глупый или делает исключение для меня? Я думала, что женоненавистники остались позади, когда я покинула Цитадель… – Ты должна быть с ним помягче, – сказала Лиз. – Война, даже в наше время, ломает людей. – Мне казалось, ты думаешь, что он сглупил, когда записался на службу? – Каждый занимается тем, что может, опираясь на собственные знания. Кто мы такие, чтобы судить его? Все же он неплохой парень. – Когда-то я был на его месте, – проговорил Энндал. – Ощущение того, что в самом расцвете сил тебя лишили мечты, разжигает ярость, которую может подавить только время.