– Нам нужно найти следы Цитадели в этой эпохе. Может, ты вспомнишь еще что-нибудь, что нам поможет? Отправная точка для нашего исследования. – Эней, есть ли библиотека в Спарте? – спросила Брисеида. – Нет, – удивленно ответил тот. – То есть да, есть труды, но… Ну, все, что нужно знать, я все равно выучил наизусть. История человечества и богов, оружия, подношений… Пораженная Лиз уставилась на него. – Ладно, библиотеки нет, – решил Энндал. – Брисеида, что-нибудь еще? Она на некоторое время задумалась. – На ум не приходит ничего, чего бы вы еще не знали. Вопреки мнению Леонеля, я рассказала вам все, что могла. Лучше всего было бы приблизиться к правителям, чтобы выявить Элиту Цитадели. – Эней, у Спарты есть царь, не так ли? Эней медленно кивнул, опасаясь того, что должно произойти дальше. – Отлично. Тогда решено: нужно идти. Где он находится? – В военное время в лагере гоплитов, – вполголоса признался Эней. Воцарилась тяжелая тишина. – Тогда нам пора идти, – наконец сказал Энндал. – Они больше не будут меня слушать, это равносильно самоубийству. – Если у тебя есть другая идея, не стесняйся, расскажи нам, – грубо сказал Менг Чу. – Моя жизнь ничего не стоит, а ты, в своей варварской одежде, ничего для них не значишь! Они могут убить всех нас по одному щелчку пальцев! – Тогда мы незаметно проберемся в лагерь. – Незаметно? Не зря спартанская армия – самая опасная в Греции! – И все же я не зря возглавляю армию Срединного королевства! Эней вскочил на ноги, готовый ответить, но в конце концов выскочил из укрытия, как торнадо. – Эней, подожди! – воскликнул Леонель, побежав за ним. – Вернитесь! – приказал Энндал. – Там слишком опасно! – Оставь их, – вмешался Оанко. – Снаружи никого нет. Они вернутся позже. – Не времена нужно исправлять, – вздохнул Менг Чу, – а этого проклятого спартанского воина. Леонель и Эней ушли недалеко. Брисеида слышала, как они шептались по другую сторону ветвей. Их силуэты выделялись на фоне белого сияния русла реки, в котором отражался полный, яркий свет луны. Она бы присоединилась к ним, но не посмела вмешиваться в столь деликатный момент. Эти два молодых человека поделились историей, настолько чуждой ее собственному опыту! Она слышала лишь несколько обрывков их разговора, но одна фраза Леонеля засела у нее в голове: – Я отреагировал так же, как и ты, когда впервые столкнулся с врагом, – признался он после долгого молчания, положив руку на плечо Энея. – Я тоже плакал. В темноте Брисеида начала дрожать: на дне расщелины камень был холодным, а земля влажной. Найдя обломок валежника, она начала чертить прямую линию у своих ног. Она написала каждое имя на своем фризе, соблюдая пропорции, насколько это возможно. Справа Лиз, где-то после 3400 года, потом она сама, а слева – остальные, в прошлом. Какое странное явление – время. Брисеида вспомнила песочные часы Эйди. Что женщина говорила? Она достала из сумки песочные часы и перевернула их рядом с фризом, втайне надеясь, что что-то произойдет. Маленькие песчинки начали медленно падать, но больше ничего не происходило. – Что это? – спросил Оанко, разглядывая ее рисунок. – Время. Он некоторое время рассматривал нарисованное, затем взял палочку из ее руки и начертил круг, в центр которого поместил песочные часы. – Вот так выглядит время, – сказал он, возвращая ей палочку. – Да, можно рассматривать его как последовательность циклов, но в конечном итоге время – это прямая линия, – ответила Брисеида. – Когда-то ты был моложе, но больше никогда не будешь. Это прямая линия. И она поставила песочные часы на место возле своего фриза. Но так же быстро Оанко вернул их в центр круга. – Песочные часы работают в одном направлении, затем вы поворачиваете их, и они работают в другом. Это повторяющаяся петля. – Но каждый раз, когда ты их переворачиваешь, это новый виток, и ты не можешь вернуться назад, – объяснила Брисеида, снова передвигая песочные часы. Как такая простая концепция могла ускользнуть от нее? Лиз встала на сторону Брисеиды против Оанко, который не возражал. – Что, если было что-то другое? – сказал Менг Чу. – То есть? – Ну, раз уже есть два разных способа восприятия времени, почему бы не быть третьему? – Потому что в этом нет смысла, – ответила Лиз. – Эта прямая линия тоже не имеет смысла, – ответил Оанко. – Хорошо, докажи нам твою теорию, – вклинился Энндал. Менг Чу наклонился, чтобы набрать немного земли и растереть ее между ладонями. – Если песок в песочных часах – это текущее время, то почему бы ему не быть временем, – он позволил песку упасть на землю, – которое растекается во всех направлениях? – Как карта, – заключил Энндал. Брисеида нахмурилась. Пара из пустыни действительно упоминала о карте времени, но… – И Цитадель? – спросил Энндал. – Она должен находиться в точке на карте, где абсолютно все просматривается, – предположил Менг Чу. – Или находиться «вне времени», – предположил Леонель, который как раз перелазил через ветки у входа в их убежище, с Энеем на «хвосте». – Материя не может существовать без времени, это нелепо! – ответила Брисеида. – Я думал, что мы уже давно преодолели барьер насмешек, – сказал Леонель, пожав плечами. Наверное, в этих словах была доля правды. Как иначе объяснить немыслимый ход солнца над Цитаделью и сумасшедшие стрелки часов? Но пара рассказывала столько других надуманных историй! Неужели они действительно были в Мире Снов, и херувимы приходили и уходили через картины, как та пара утверждала? Как она ощутила на картинах под полем для поединков? Нет, это было слишком для Брисеиды. – Я отдаю свой голос за эту идею, – говорит Эней, садясь. – Какое значение это имеет? Мы ничего не знали об этом раньше, и даже это не помешало нам сюда отправиться. – Нам не нужны твои советы, – сказал Менг Чу. – Возможно, вам лучше послушать его, – холодно ответил Леонель. – Давай, Эней, объясни им, что ты сказал мне. Эней говорил неохотно, избегая взгляда генерала: – Возможно, есть путь в лагерь гоплитов. По дороге домой я проезжал мимо деревни, которая уже была разграблена. Война против рабов была объявлена на весь сезон. Там можно найти туники, в которые переоденемся. И если я одолжу свою одежду Леонелю, чтобы он мог притвориться солдатом и объявить меня своим пленником, я буду защищен. Энндал слишком стар, поэтому будет странно, если он не будет никому знаком, и, конечно, Оанко и Менг Чу не подходят под описание – спартанцем рождаются, им не становятся, – но Леонель все еще может сойти за юнца, только что закончившего обучение. Нужно спешить, если мы хотим добраться до деревни раньше шакалов. – Пойдемте, – сказал Энндал, вставая, чтобы освободить проход. – Шакалы? Почему шакалы? – забеспокоилась Лиз. – Их привлекает запах мертвых тел. – Мертвых… Мертвых тел? – Тс-с, Лиз, обсудим позже. Каждую ночь, проведенную в пустыне, у Брисеиды захватывало дух от красоты звездного неба. Когда она вышла из их укрытия, то с восхищением увидела, что небо, которое было видно из Древней Греции, не шло ни в какое сравнение с небом пустыни. Чистота воздуха, овевающего ее усталое лицо, еще больше усиливала изумление от этого зрелища. Повернувшись, она посмотрела на созвездие в форме чаши, расположенное недалеко от горизонта, и улыбнулась знакомому силуэту. Большая Медведица. Она наблюдала за ним все свое детство через окно фирмы Velux в своей спальне. Некоторые вещи, казалось, остаются неизменными в этом мире, независимо от времени.