Анжела тряхнула головой, пытаясь вновь вернуться к учебе. Ведь она не должна даже думать о подобном! Это слишком искаженно, слишком неестественно, слишком грязно! Со второго раза у нее это все-таки получилось, и мысли, наконец-то, заполнили задачи из учебника, а не образы Люцифера, вызывающие совершенно неправильное сопереживание. На середине процесса домой пришел Джош. Он заглянул к Анжеле, но, увидев, что та занята, быстро вышел, не желая мешать. Завершила все девушка, когда уже стемнело. Она так надеялась, что Дэймон, как и обещал, заглянет к ней, пока она будет учиться, но его не было. И вот теперь, когда задачи и параграфы закончились, Анжела вновь осталась один на один с самой собой и своими мыслями. Наверное, это был первый раз, когда она расстроилась от отсутствия домашней работы, ведь стоило ей только захлопнуть последний учебник, как в голове тут же зазвенело: «Он говорил с такой страстью, с таким чувством...» Глубоко вдохнув, девушка постаралась взять себя в руки. «Тебе просто надо успокоиться, Беллз! Вспомни, что Люцифер – это воплощение зла! Вспомни, что он Первый Падший Ангел, что он виновен в грехопадении, и даже этого не отрицает! Вспомни, что именно из-за него сейчас все твои проблемы! Вспомни, что он всегда и во всем лжет! Тебе просто надо разузнать у него побольше информации. Перехитрить его и выманить ответы на свои вопросы. А доверять ему точно не стоит!» – убеждала она саму себя. Но в ушах звучал голос, полный искреннего отчаяния, а перед глазами всплывало лицо, которому хотелось сочувствовать. «Хорошо, он может быть чертовски убедительным, но сейчас тебе совершенно не надо решать все самой. Не надо даже думать об этом. Ты ведь не одна. Ты можешь просто спросить про все у Дэймона! Он точно скажет тебе правду!» – в конце концов, определила для себя Анжела. Только вот, Дэймон все не приходил. Его телефон, как и телефон Криса, оказался выключен, и девушка не находила себе места. Анжела ждала его еще долго, то нетерпеливо вышагивая по комнате, то принимаясь смотреть телевизор, то пытаясь читать, лишь бы мысли были заняты хоть чем-то. Она убеждала себя забыть все, что внушил ей Люцифер. Хотя бы до разговора с Дэймоном. От каждого, самого легкого шороха, девушка подбегала к окну, с надеждой выглядывая на улицу. Но это оказывались либо соседская собака, либо поздний прохожий, либо что-нибудь другое, но никак не Хэвенли. В конце концов, она уснула, так ничего и не дождавшись. *** Дэймону до безумия хотелось увидеть Анжелу, услышать ее чудесный голос, почувствовать тепло ее рук. Ведь каждая минута без нее не приносила ему ничего хорошего. Если ее долго не было рядом, он погружался в ту тьму, что жила внутри него с момента падения. Тьму, что временами он не мог контролировать, не мог сдерживать, и она вырывалась наружу в безудержных, яростных вспышках агрессии, за которые он после винил себя. И эту тьму могла разогнать только Анжела. Она была для него тем единственным лучиком света, который заставлял его бороться с мраком внутри себя. Ее глаза, ее улыбка, то, как она на него смотрела, и, конечно же, ее изумительные огненные волосы. Все это было для него его спасательным кругом, побуждением к жизни, и даже самой жизнью! Без нее его просто не существовало, и все века и тысячелетия, что были до встречи с ней, казались пустыми и ненужными. Пожалуй, на всем этом свете не существовало таких слов, которые могли бы описать всю ее красоту, и то, что он чувствовал, даже просто вспоминая о ней, не говоря уже о том, что с ним происходило, когда она была рядом. Но, как бы, ни велико было его желание заключить Анжелу в объятия, и больше никогда и никуда не отпускать, он понимал – сейчас есть вещи гораздо важнее его эгоизма. ‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Они должны найти выход из ситуации, должны раз и навсегда закончить то, что начал Люцифер. Ради будущего всего мира. Но, в первую очередь, ради будущего самой Анжелы. Дэймон и Крис просидели над книгами в городской библиотеке до самого позднего вечера. Они пытались найти хоть что-нибудь, что могло бы им помочь. Какую-то подсказку, намек, или другие крупицы столь ценной информации. Дэймона это ужасно раздражало. Он всегда был сторонником самых активных действий, и столь пассивное поведение выводило его из себя. Сидеть вот так часами на одном месте, даже не зная, что именно нужно искать, не зная, поможет ли это вообще, оказалось для него нестерпимым мучением. Он бы с большей охотой предпочел сражаться с кем-нибудь, взбираться на скалы, в поисках нужных артефактов, лететь на самый край света за ответами. В конце концов, просто сломать Люциферу крылья! Но, хотя последнее и было очень притягательным, Дэймон знал, что это не только не поможет – у него даже вряд ли хватит сил одолеть Люцифера. И у них не было никаких других идей, кроме как продолжать рыться в этих книгах. Бессилие и практически полное не знание того, что же им делать дальше, угнетало Дэймона еще больше, буквально разрывая его сердце на куски. Он просто не вынесет, если они снова отнимут у него Анжелу. Не сможет жить без нее. Сойдет с ума от боли и отчаяния. Они должны всегда быть вместе! Около двенадцати Крис ушел домой, в очередной раз, сославшись на родителей. Дэймон же продолжил поиски с еще большим усердием. Он вышел из библиотеки, когда над городом стояла глубокая ночь. Сегодня все прошло в пустую, и он был порядком расстроен, хотя, конечно же, не сильно надеялся найти зацепку с первого раза. Дэймон огляделся по сторонам, внимательно осмотрев пустынную, в это время суток, улицу. Зрению Ангела, пусть даже Падшего, не мешал царивший кругом мрак, а видел он гораздо дальше даже самых зорких людей. Окончательно убедившись, что его не увидит случайный прохожий, Дэймон быстро стянул футболку, оставшись в одних джинсах, белых, как и вся его остальная одежда. Пасмурная ночь была слишком холодной для подобного рода поступков, но его это никогда не волновало. Тело мгновенно стало горячим, подстроившись под окружающую температуру воздуха. Дэймон выбрал наиболее глухой и темный угол, а после закрыл глаза и сжал кулаки, приготовившись выпустить крылья. Сейчас, когда Анжелы не было рядом, ему не надо было притворяться, стараясь не расстроить девушку. Его лицо искривилось от боли, а спину точно облили раскаленным металлом. Крылья материализовались так, будто им приходилось продираться через колючую проволоку, будто они были спрятаны от него за шипами. Кровь ручьями стекала по белым перьям, капая на землю, и Дэймон начинал понимать, почему Люцифер сжег свои. Это было не просто больно. Это было так, словно каждое перо, каждая мышца, каждая, даже самая маленькая косточка, были объяты огнем. Хотелось кричать, бить кулаками, лезть на стену. Наконец, когда казалось, что больше уже невозможно терпеть эту боль, крылья окончательно появились. Дэймон облегченно выдохнул и футболкой, которую он все это время держал в руке, вытер пот со лба. Пару быстрых, но легких взмахов для разминки – и все вокруг окрасилось в алый. Спрятав футболку в спортивную сумку, весьма компактных размеров, которую он иногда носил, Дэймон взлетел над городом. Он мог бы направиться домой и привести себя в порядок перед завтрашним утром, но не стал. Сейчас он как никогда хотел увидеть Анжелу. Конечно, она уже наверняка спит. И, разумеется, он не станет будить ее. Но ему необходимо увидеть ее, услышать ее дыхание, просто побыть рядом с ней, пусть даже она про это не узнает. Свет в ее окнах не горел, когда Дэймон бесшумно опустился на, ставшую такой знакомой, ветку соседнего дерева. Сначала он хотел, как часто это делал, пробраться к ней в комнату, но потом передумал. Анжела спала, счастливо улыбаясь во сне, и он побоялся нарушить ее покой. Усиленные чувства позволяли ему слышать, как она сладко посапывает, даже с такого расстояния, и этого было ему вполне достаточно. Убирать крылья Дэймон не стал – в такое время его все равно никто не увидит. Облокотившись о ствол дерева, он устроился поудобней, и достал карандаш, а так же чистый лист бумаги. Грифель легко заскользил по белому пространству, наполняя его смыслом. Тем единственным, что в последнее время занимало все мысли Дэймона, тем, что он только и мог рисовать, тем, что он, наверняка бы видел во снах, если бы только Ангелы умели спать. – Миленькая привычка, – Люцифер бесшумно опустился рядом. Угольные перья были почти незаметны в окружающей темноте. Дэймон продолжил рисовать, не обращая на него внимания, но тот не пожелал просто оставить его в покое: – Какая техника, какой стиль! А как точно ты передаешь даже самые мельчайшие детали! И у кого ты всему этому научился? Дай-ка угадаю, у одного из своих подопечных? Карандаш в руке Дэймона замер на месте. – Точно у какого-нибудь человека, – фыркнул Люцифер, так и не дождавшись ответа, – наверху-то вовсе не ценят искусство. Не понимают всех этих терзаний трепетных душ, излитых на бумаге, или в музыке, или в чем там еще. Он поднялся и прошелся по качающейся ветке, остановившись на самом ее крае, опасно балансируя, и изредка лениво помахивая своими черными, словно ночь, крыльями. Потом хлопнул себя по лбу, точно ему только что в голову пришла отличная идея, и радостно воскликнул: – Слушай, я придумал! Может, ты и меня нарисуешь? Дэймон все так же молчал, лишь пальцы дрогнули, сжимаясь сильнее. – Молчание – знак согласия. Значит, я могу рассчитывать на портрет? Знаешь, меня никто и никогда не рисовал. Даже не фотографировали ни разу, представляешь? Что же после меня останется потомкам? Да и мне тоже охота иметь свое изображение, хотя бы на память! Так что, нарисуешь?