— Органы чувств. Части лица. Самоидентификация? — спросила она, обращаясь скорее к себе, чем к Марини. — Думаю, «похититель чувств» лучше всего подходит к нашему случаю, — все еще обиженно ответил он. — В психоанализе самоидентификация — это самая примитивная форма эмоционального влечения. Так сказать, первобытная любовь. Марини ухмыльнулся. — Выходит, он любит своих жертв, поэтому и убивает, — съязвил он. — Нет, он их не любит. Тут дело в другом. Он чего-то жаждет. Идентификация всегда бивалентна: она состоит не только из проявлений нежности, но и из желания уничтожить. — Я вас не понимаю. — Вспомни хотя бы оральную стадию сексуального развития у детей: по Фрейду, дети всё тянут в рот. Чем больше им нравится предмет, тем сильнее им хочется его проглотить. Прервав их разговор, к ним подошел Кнаус: — Доктор Ян говорит, что вы можете опросить девочку. Лючия им не доверяла. Чтобы расположить к себе ребенка, Тереза решила не спешить. Комиссару не хотелось пугать девочку вопросами, от которых та еще сильнее замкнется в себе. Она держала девочку на коленях до тех пор, пока та не перестала дрожать. Затем осторожно развернула к себе. — Не бойся, малышка. Все, что ты сейчас скажешь, останется между нами, — успокоила Тереза ребенка, понимая, что малышка боится выдать отца. — Поклянись! — Клянусь, — без колебаний ответила Тереза, положив руку на грудь. И девочка рассказала ей о незнакомце, позвонившем ночью к ним в дверь, о следах крови на крыльце и о той спешке, с какой отец перерыл весь дом сверху донизу. Тереза надеялась, что девочка никогда не узнает, что это была кровь ее мамы. Видимо, отец заставил ребенка все вымыть, чтобы замести следы. — Как ты думаешь, кто так плохо поступил с твоей мамой? — наконец спросила она. — Призрак из леса, — без запинки ответила девочка. — Ах, призрак! А ты с ним разговаривала? Лючия покачала головой. — Нет, он только смотрит. Может, не хочет говорить, а может, не умеет. Но ночью он говорил. Это он к нам приходил. Тереза почувствовала, как что-то щелкнуло у нее внутри. — Призрак, который часто смотрит на тебя, этой ночью приходил к вам домой? — для верности уточнила она. Девочка утвердительно кивнула. — А как он выглядит? — спросила Тереза. — Можешь его описать? — У него не голова, а череп. 36 Диковинный зверь с грозным ревом несся по лесу. На черном лакированном панцире красовались череп и скрещенные кости. Животное ломало ветки и кустарники, вырывало камни из земли. Испуганные птицы спешно покидали сбитые гнезда. Из чрева зверя доносилась какофония из шума и взвизгов. Сметая все на своем пути, в клубах выхлопного газа, внедорожник лихо мчался по непроезжим тропам. Миновав ручей, он поднял в воздух столпы брызг и ледяной крошки. Чем дальше он забирался в лес, тем чаще встречал на своем пути новые свидетельства человеческого вторжения: то тут, то там попадались вырубленные площадки с кучами выкорчеванного кустарника, где простаивала техника для земляных работ, напоминавшая уснувших железных носорогов. Проект новой лыжной базы набирал обороты — обороты по вырубке леса. Четверо юнцов в салоне, одурманенные алкоголем и вседозволенностью, вопили во всю глотку и глушили пиво. — Жми на газ! — орал один из них, грозя кому-то в небесах кулаком. Он ощущал себя молодым божком-разрушителем, презирающим границы дозволенного и окрестные красоты. На очередном подъеме машина с громким фырканьем заскользила вниз. Шины, вырывая мох, забуксовали в почве. Внедорожник потерял управление и съехал на грунтовку. Парни захохотали, и из окон полетели сплющенные пивные банки. Тот, кто был за рулем, поддал газу, и мотор недовольно заурчал. Последний участок петляющей дороги они преодолели на бешеной скорости. Ударившись обо что-то за поворотом, внедорожник снова потерял управление. В салоне раздались крики. Несколько раз подпрыгнув, машина развернулась на девяносто градусов и заглохла. Воцарившееся в салоне молчание нарушалось лишь тяжелым дыханием. — Блин, что это было? — проговорил один из них, пытаясь открыть заклинившую дверь. Ему пришлось несколько раз толкнуть ее плечом, чтобы выбраться наружу. Вывалившись из машины, он с трудом принял вертикальное положение. Из-под разорванных джинсов сочилась кровь. Остальные смеялись. — Старик меня точно прибьет, — заплетающимся языком выговорил тот, что вылез из автомобиля, открывая банку с пивом. — Мне надо отлить, — сказал другой. Со стороны дороги за ними кто-то наблюдал. Только спустя некоторое время они заметили неподвижную фигуру, маячившую темным пятном на фоне величественной природы. И лишь тут вспомнили, что промелькнуло перед их глазами за миг до удара. Какой-то человек, выставив вперед руки, пытался их остановить — будто можно остановить мчащийся на полном ходу поезд. Незнакомец был одет в старомодное пальто. Его лицо, как и голову, скрывал шарф, а в глазах, где у других светится жизнь, чернела темнота. Тем, кто остался в салоне, удалось завести машину. Теперь они давили на клаксон и криками пытались убедить незнакомца сойти с дороги. Но тот лишь заткнул уши руками в попытке защититься от неприятного шума. Парень, стоявший на дороге, зашелся от смеха. — Да блин, кто ты такой? — прокричал он, сплюнув в сторону незнакомца. — Эй, я к тебе обращаюсь! И направился к незнакомцу, готовясь нанести удар. Но прежде, чем он успел поднять руку, незнакомец резким движением схватил его за шею и сильно сдавил. Взмахнув руками, парень вцепился в огромную тяжелую, безжалостно сжимавшую его горло ладонь. Он едва различал крики приятелей. Стискивающая шею рука поражала своей мощью. Незнакомец хладнокровно сдавливал ему горло, перекрыв доступ кислороду. Скрывавший лицо незнакомца шарф соскользнул на несколько сантиметров, приоткрыв завесу тайны. И парень заглянул в лицо черепу с подведенными черным глазами и мертвенно бледной кожей. «Глаза воина, — подумал он, утратив всякое желание сопротивляться, — злые, гипнотические». Вытянув руку, юноша коснулся этого лица, чтобы убедиться, что оно настоящее. Рот незнакомца раскрылся, обнажив широкие крепкие зубы цвета слоновой кости, наводившие на мысль о клыках дикого животного. И это животное зашлось в грозном рыке. Молодой человек почувствовал, как по щекам текут слезы. Он понимал, что это конец. Что человек, державший его как былинку, сейчас его прикончит. И вдруг незнакомец потихоньку ослабил хватку. Затем встряхнул его как тряпичную куклу, не причинив вреда, и отпустил. Наконец в легкие парня попал воздух. Согнувшись пополам от кашля, весь в слезах, он робко взглянул на незнакомца еще раз. Тот не сводил глаз с лица своей жертвы и казалось, вдруг увидел нечто, заставившее его передумать. Нечто, поразившее его до глубины души. 37 Машину Мелании Кравина обнаружили в кармане дороги, спускавшейся от озер-близнецов к Травени. Асфальт черной змейкой прорезал горный пейзаж. В этой естественной впадине между селением и Альпами регистрировали самые низкие температуры по стране. Тонкий слой льда покрывал все живое и неживое. Перед тем как исчезнуть, женщина подвезла домой коллегу по работе. Выпавший ночью снег припорошил автомобиль. Криминалисты все еще обследовали салон, но Терезе сообщили, что им не удалось обнаружить отпечатки пальцев. Это означало лишь одно: кто-то их стер. — Муж? — спросил Марини. Тереза кивнула, пытаясь обнаружить уничтоженные снегом следы. — Он перерыл весь дом и попросил ребенка прибраться, — проговорила она. — А сам тем временем занялся машиной. Ему не составило труда ее отыскать, ведь он знал, что жена должна была подвозить знакомую. Он чего-то боялся. — Но чего? Снег на обочине пестрел всевозможными следами копытных, пернатых, грызунов… Лес оживал, когда его никто не видел. И за каждым живым существом вилась вереница отпечатков. На асфальте под тонким слоем льда, подтаявшим от ног криминалистов, виднелся след от торможения.