— В Японии это растение называют нантен, или священный бамбук. Его используют в буддистских храмах. У нас он известен как нандина домашняя. Вечнозеленый кустарник, который выращивают на садовых участках. Тереза подняла на него глаза. — Значит, растение не дикорастущее, — проговорила она. Он кивнул, догадавшись, о чем она думает. — Глаза фетиша росли в чьем-то саду в Травени, — сказал Массимо. — Возможно, если мы найдем этот сад, то вычислим и дом, в котором бывает убийца. — Кто наблюдал, — продолжала она, — тот и возжелал. 34 Лючия всегда слушалась родителей, но разлука с друзьями так ее огорчала, что она решила нарушить родительский запрет. Секретный код — два коротких телефонных звонка, а затем еще один — означал собрание у реки. Срочное собрание. Не заботясь о том, что отец может вернуться в любой момент, Лючия оделась и вышла. На улице стояла погода как в страшной сказке: плотный туман до неузнаваемости изменил все вокруг. Он проникал внутрь, наполняя рот запахом влаги. Лючии пришло в голову, что, если бы в млечной дымке кто-то прятался, она бы заметила его, только почувствовав чужое дыхание на своей коже. Быстрым шагом она дошла до центра. На улицах было пусто, свет в окнах домов и таверн был едва виден из-за тумана. Туристический сезон еще не начался, поэтому все жители сидели по домам. По главной улице, разделявшей Травени на две части, Лючия дошла до площади с приходской церковью и средневековой башней. Много лет назад здесь остановили нашествие турок. Когда учительница рассказывала им о тех событиях, Матиас спросил: остались ли в земле кости погибших? Дети подняли его на смех, а учительница ответила, что нехорошо проявлять к таким вещам нездоровый интерес. Лючия не поняла, что значит «нездоровый интерес», и спросила об этом Диего. Матиас признался, что его отец тоже осуждает его интерес к живым и мертвым животным и даже как-то обозвал психопатом. Должно быть, у него не все в порядке с головой. Однако, по мнению Лючии, ее приятель был абсолютно здоров. И все же мысль о том, что под ногами покоятся останки павших в той страшной битве, порядком ее пугала. Ускорив шаг, она свернула на дорогу, которая вела через озера-близнецы прямо к границе. Она остановилась около железнодорожной станции, в том месте, где дорога раздваивалась. Тропинка к бронзовому гренадеру начиналась где-то здесь, в туманной дымке. Чтобы не пропустить ее, Лючия стала прислушиваться к звуку собственных шагов. Шорох гравия подсказал, что она на верном пути. Так Лючия добралась до самого склона. Чем выше она поднималась, тем реже становился туман. Вот из-за дымки гигантской тенью выступил профиль бронзового воина. С другой стороны склона начинался лес и спуск к каньону. В клубах тумана на шее у гренадера Лючия разглядела шарф неопределенного цвета, и все ее страхи растаяли, словно по волшебству. Последние метры она пробежала и, поднявшись наверх, с трудом перевела дух. Мир под ней напоминал низкое облако. Тени обрели четкость. Одна из них отделилась и пронеслась за спиной гренадера. Остальные же представительницы серого царства не сдвинулись с места, выстроившись вокруг на манер караула. И тут Лючия различила едва слышный звук, похожий на стук камешков, брошенных на дорогу. Потом шум прекратился. Рядом с ней кто-то был. Девочка обернулась, вглядываясь в туман, непрерывно менявший густоту и форму. Шум усилился, затем снова прекратился. Источник звука находился в двух шагах от нее, у подножия памятника. Это стучали зубы. Осмотрев памятник, Лючия заметила у постамента скрюченную фигуру. Она была такой скорченной, грязной и худой, будто отсутствовала дома не день, а целый месяц. — Мама! — вскрикнула Лючия. Подбежала и обняла. Но странно пахнущее мамино тело было совершенно холодным. — Мам?! — снова позвала девочка. Вместо ответа снова раздался стук зубов. Лючия откинула волосы с маминого лица и зашлась в беззвучном крике. Голос, растворившийся внутри, куда-то пропал. Внизу, в каньоне, ее друзья тоже кричали, однако Лючии было не до них. 35 Около больничного комплекса Травени было не протолкнуться от полицейских машин. После звонка Хуго Кнауса, который сообщил об обезображенной женщине, найденной в состоянии шока, Тереза с Марини сразу же прибыли в больницу. Жертвой нападения стала Мелания Кравина, мама Лючии. Отец девочки исчез. Женщину обнаружила дочка. Прибывшие на место медики скорой помощи из ближайшего населенного пункта, оценив характер повреждений, запросили вертолет для транспортировки пострадавшей в город. Сейчас все ожидали его прибытия. — Женщина вчера не вернулась домой. Но никто не заявил об исчезновении в полицию, — докладывал Кнаус Терезе. — В прошлом семья состояла на учете у социальных служб из-за проблем с наркотиками. Но вроде бы оба завязали. Женщина так точно. — А где девочка? — спросила Тереза. — С ней доктор Ян. Вспомнив сельского врача, Тереза обрадовалась, что он сейчас с ребенком. — Женщина что-то сказала? — Ничего. Когда я ее видел, она была в шоковом состоянии. Оно и понятно. Бедняжка пережила ад и заглянула в глаза самому дьяволу. Святые небеса! Тереза была с ним полностью согласна. — Да уж, Мелания Кравина столкнулась с дьяволом лицом к лицу, — проговорила она. — Поэтому так важно ее допросить! Она единственная, кто может помочь нам с фотороботом. Кнаус почесал голову под фуражкой. Было видно, что он постарается любыми средствами помешать Терезе допросить пострадавшую. — Она под действием седативных препаратов, — пробормотал он. — Врач, который оказывал ей первую помощь, сказал, что в больнице ее введут в фармакологическую кому. На несколько дней, а то и недель. У нас есть в запасе столько времени? Нет, так долго ждать они не могли. Их оглушил гул приближающегося вертолета. Площадку перед больничным комплексом залило светом от мощных прожекторов, потоки воздуха поднимали с земли снежные вихри. Тереза не сводила глаз с носилок, показавшихся на улице. Лицо Мелании скрывала кислородная маска. Носилки погрузили внутрь, и вертолет сразу же взмыл в воздух — еще до того, как захлопнулась дверца. Тереза почувствовала на себе взгляд Марини. — Вы знали, что он нападет снова, — проговорил он. Это был не вопрос. Да, Тереза это знала, поэтому и чувствовала себя отчасти виноватой. — Что-то тут много нестыковок, — сказала она. — С самого начала он действовал как серийный убийца. Так почему же он ее не убил? — Может, ей удалось сбежать. Тереза смерила его взглядом, чтобы понять, действительно ли он верит в то, что говорит. — Преступник откусил ей нос и уши, — она понизила голос, чтобы их не услышали собравшиеся вокруг зеваки. — От такого чудовища не сбежишь. Он умен, но следы оставляет. Нападает как дикий зверь, но при этом тщательно подготовил место обнаружения первой жертвы. В этот раз он этого не сделал. Роберто Валент был сорокатрехлетним мужчиной. А матери Лючии — всего двадцать пять. Серийные убийцы выбирают своих жертв в соответствии с определенными фантазиями, поэтому всегда можно найти общие черты. Здесь же modus operandi нет и в помине. Или же он запрятан так глубоко, что и не сыщешь. Создается впечатление, что он действует импульсивно, но это не так. Не может быть так! — Почему не может? Из-за статистики? Тереза различила нотки сарказма в его голосе, но спорить у нее не было сил. — Да потому, что подсознание руководит нами определенным образом. — А если на этот раз все по-другому? Если его мозг отличается от остальных? Тереза едва его слушала. — Тогда мы имеем дело не с человеком, инспектор. Отыскать бы в этих случаях хоть что-то общее, хоть один повторяющийся паттерн… — Он крадет органы чувств. — Что?! — Зрение. Обоняние. Слух. Именно это он отбирает у своих жертв. Тереза застыла в изумлении. Как она могла упустить это связующее звено? Интересно, объясняет ли догадка Марини события в Травени? Действительно ли монстр — как его окрестили журналисты и местные жители — пытается найти то, чего лишен: возможность чувствовать? Вырисовывалась страшная картина — по округе бродит некто, способный разработать сложный план с четко намеченной целью. Значит, он ни перед чем не остановится, пока не добьется своего. Зрение. Обоняние. Слух. Он унес их с собой. Что он собирается с ними делать? Зачем они ему? Тереза взглянула на Марини. — Кажется, интуиция тебя не подвела, — проговорила она. Он вытаращился на нее. — Интуиция? Я бы сказал, умозаключение. Но Тереза его больше не слушала: ее голова была занята попытками выстроить логичную картину из новых разрозненных фрагментов.