, конечно, помню. Такое не забудешь. — Прекрасно. А помнишь, кто ее убил? — Отец, это было ясно с самого начала. — Отец? — Нет, погоди. Это был не отец. Это был фотограф. Молодой человек, который у них работал. Он ее и убил. — А доказательства против него были? — Много. Много доказательств. Классический случай. Я помню как вчера. Элена молча кивнула, наблюдая за Сальвадором. Болезнь не может прогрессировать так быстро! Хотя пишут, что стресс может ухудшить состояние таких пациентов за несколько дней. — Волосы на трупе были? — Волосы? Нет, нет… Ах да, ну… волосы — это мое дело. Мы положили их, чтобы подкрепить обвинение. Наши полицейские штучки. Он говорил так, будто это была невинная уловка. И улыбался, довольный, что поделился своим секретом. — Я тоже полицейский, но я такими штучками не пользуюсь. — Не пользуешься? Ну, ты молоденькая, еще научишься. Марьяхо набирала показания на компьютере, еле слышно касаясь клавиш. — Значит, против фотографа веских улик не было. Если пришлось подкинуть волосы. — Судьи, они такие; если нет железных доказательств, могут и отпустить. Вот почему я подложил эту улику. — Сальвадор, ты понимаешь, что мог упечь в тюрьму невиновного? — Невиновного? Ни в коем случае, убил тот парень, никаких сомнений. Но дело в том, что уверенность должна быть подтверждена весомыми доказательствами. Одной убежденности для суда и присяжных недостаточно. — А ты уверен, что это Мигель Вистас? — Конечно. Абсолютно уверен. — Если позволишь, Сальвадор, почему ты был так уверен? — Потому что он сам мне сказал. Элена изумленно посмотрела на него. Разговор шел гладко, и ей казалось, что старик все помнит, но последние его слова с этим впечатлением не вязались. — Как? — Так, — подтвердил Сальвадор. — Он сказал мне, что убил ее. — Он признался в преступлении? — Да. И до того нагло, что мне очень захотелось дать ему в морду. — А почему этого признания нет в показаниях? — Ах, ну, потому что этот сукин сын сделал его, когда я выключил камеру и остался с ним наедине. — Почему ты выключил камеру? — Ну, знаешь, есть у нас такая стратегия. Допрос иной раз затягивается, и, если ты не можешь ничего вытрясти из задержанного, надо остаться с ним наедине, без камер и свидетелей, и хорошенько его припугнуть. — Значит, ты его допрашиваешь, а потом вдруг выключаешь камеру, просишь сотрудника, который записывает показания, выйти, и остаешься с ним наедине. И делаешь вид, что собираешься ему врезать. — Вроде того, — признал старик. — И что случилось? — Он изменился. Агнец превратился в демона. И он сказал мне, что убил ее. — Прямо так и сказал? — Ну почти. — Он сделал над собой усилие, чтобы вспомнить, и наконец вспомнил: — Нет, он сказал очень странно. — Помнишь, что именно он сказал? Сальвадор наклонился вперед. Его глаза забегали. Потом остановились, он вздернул подбородок и театрально произнес: — Я не убивал Лару. Я помог ей возродиться. — Возродиться? — Он так сказал. — Похоже на мессию или гуру какой-то секты. — Или демона, — повторил он. — Этот парень был демоном. Я включил камеру и попросил его повторить фразу. Но демон тут же исчез. Он снова был ангелочком, который и мухи в жизни не обидел. — Сальвадор, ты уверен в том, что рассказал мне? — Абсолютно уверен, он произнес эту фразу. И я сам знал, что это он. Вот почему я подложил волосы: чтобы он не ускользнул от меня. Что это? Он указал на потолок с гипсовой лепниной, потом посмотрел на стену, уже требующую покраски. — Ничего, просто стена. — Я говорю не о стене, я говорю о человечках, которые здесь расхаживают. — Марьяхо, ты видишь человечков? — Я — нет. — Нет никаких человечков, Сальвадор. — Асенсьон! Асенсьон! — Асенсьон дома, успокойтесь. — Это мой дом. Я хочу, чтобы пришла моя жена. — Завтра ты сможешь поговорить с ней, хорошо? Сальвадор посмотрел на дверь с опаской, но потом успокоился. — Хорошо. — Ты очень помог нам, вспомнив допрос Мигеля Вистаса. Ты знаешь, что его все равно выпустят из тюрьмы? — Как, Мигеля Вистаса? Нет, я рассказывал о цыгане, об отце. — О цыгане? Это Мойсес сказал, что Лара возродилась? — Да, это был цыган. Он сказал эту фразу. Вот почему мне было ясно, что это он. — Давай разберемся, Сальвадор. Ты только что сказал, что убийцей был Мигель Вистас и что ты был в этом уверен. — Мигель Вистас? Не знаю, может быть. Я уже не помню. Один из них двоих сказал эту фразу. Но если позволишь мне ознакомиться с моими записями… — Не волнуйся, — отчаялась Элена. — Попробуй немного отдохнуть. Пока достаточно. Глава 60 Бутылка граппы почти опустела. Лица людей, проходящих через арку Пласа-Майор, начали расплываться. Элена устала. Хотелось забраться в постель, но, кажется, до спальни ей не дойти. Если она продолжит просматривать снимки с камеры, то, возможно, увидит человека с лицом, изрытым оспой. Всякий раз, когда она решала перестать их смотреть, ей чудилось, что на следующем появится именно он. И она говорила себе, что посмотрит еще немного. Так могло продолжаться до бесконечности.