— Ладно, колдовала? — Колдуешь ты, — недовольно буркнула девушка, всё также не открывая глаз, — а она, не знаю… скорей, ворожила, заговаривала. К лесу обращаться меня научила, травы различать, в общих чертах о таких, как ты рассказывала… Ещё что-то было, наверно… не помню, в общем. — Понятно, ты, действительно, полнейший неуч. Более того, не знаешь и основ, — и, пресекая, распахнувшую глаза и было уже открывшую рот Мишель, качнул головой, — придётся разъяснять прописные истины мне. Постараюсь покороче и попонятней: в отличие от тебя, изначально таких, как я, не предусмотрено, поэтому ты, Мишель, такой родилась, а я в ходе некоторых манипуляций стал. При должном обучение ты способна была бы черпать энергию отовсюду: от природы (того же леса), людей (вернее их эмоций), секса, — хитрая улыбка, румянец на щеках воровки, — переваривать под себя и использовать. И в этом наше главное различие — я не настолько всеяден, и усваиваю лишь строго определённый вид энергии. Да и то, в определённом количестве, это как при обжорстве, ты отделаешься тяжестью в желудке, а меня вывернет. Но из каждого правила есть исключение, а из каждого тупика выход — в качестве доноров вы, цыплятки (особенно столь юные), подходите идеально КАЖДОМУ. Рано или поздно ты всё равно попала бы в руки кому-нибудь из моих коллег. Как я уже упомянул, усваивать ты можешь любую энергию и всегда есть исключение, есть оно и тут. Никогда петарды не взрывала? — Нет, — брезгливо поморщилась девушка. Что в этом находили прочие дети из детдома, она никогда не понимала: громко, опасно, глупо. — Ути, какие мы серьёзные. Ну, видела же? — и сразу же не давая собеседнице ответить, иронично добавил. — Не могла не видеть. У тебя вот здесь — длинная ладонь легла на живот вздрогнувшей воровки, — килограмм динамита, мой блок стал огоньком, твоя боль — следствие той химической реакции, которую я, вовремя явившись, благополучно предотвратил. Реакция эта поэтапна, «взрыв» происходит волнами, уничтожая ауру слой за слоем. Опоздай я на полминуты, ты надолго бы лишилась связи с телом, на минуту — дара, на полторы — жизни. Так что тебе сегодня крупно повезло — я сохранил почти весь твой, цыплёнок, резерв, который, кстати, сегодня тебе ещё понадобится. Слабость чувствуешь? Девушка поёжилась, подавленно кивнула. Она и в самом деле чувствовала всё нарастающую слабость, а кое-где и онемение… у солнечного сплетения, к примеру. Слова чёрного немного подбодрили, но некоторое беспокойство всё же осталось. О всех последствиях своего любопытства Мишель думать и вовсе не хотелось. — Ты ослабила связь души (та же аура) с телом, а местами и надорвала, — чёрный запнулся, фыркнул, — бестолочь малолетняя. Ближайшие сутки будешь восстанавливаться, при этом минимум полдня обязательно физическое движение (подсказка энергии, где работать — организм изначально стремиться к целостности). Так что поход по магазинам никто не отменял, — язвительно усмехнулся, легко скользнул рукой по тонкой спинке девушки. Мишель скривилась, передёрнула плечами в тщетной попытке сбросить чужую конечность с лопаток. Ей и вставать-то не хотелось — хотелось упасть замертво и уснуть. На неделю. Воровка украдкой зевнула и, мысленно плюнув на всё (и на мнение некоторых в частности), упёрлась холодным лбом в плечо Себастиана. Стало немного легче. — Сама виновата, — тихо пробормотал Себастиан, с тёплой усмешкой в голосе, мягко погладил Мишель по голове. — Дар опять блокировать не стану, всё равно ты и пользоваться-то им не умеешь. Восстановишься, браслет одену, уж больно прыткая, он притупит и ограничит. Дилетанты — бич любой профессии, — неожиданно обиженно попенял колдун. — Сколько не просчитывай, а всё равно влезть и нагадить умудряетесь. Девушка тихо, но крайне злорадно фыркнула. — Н-ну, да, — приглушённо буркнула, вновь уткнувшись в грудь чёрного — немилосердно кружилась голова, — а вот если б они на алтарь ложились. — Было б прелестно. Вижу, ты уже готова, — колдун встал, придерживая шатающуюся Мишель. — Завтрак не предлагаю — будет ещё хуже. Воровка крепко, аки клещ, вцепилась в тёмно-бордовый свитер Себастиана. Пол качался, и были здравые подозрение у девушки, что далеко не из-за движения тектонических плит. Над её головой злорадно хмыкнули, но за плечи придержали и, переждав с полминуты, повели. В куртку, прислонив к стене, запихнули, обули, а дальше чёрные точки в глазах Мишель слились в абсолютный узор, тело налилось свинцом, и, хотя она всё ещё была в сознании, подвижность была окончательно потеряна. Как будто сквозь толщу воды девушка почувствовала, как её сноровисто подхватили. Услышала металлический стук захлопнувшейся двери, ощутила холодный ветер, пробирающий до костей и прохладу поверхности, на которую её положили. А затем мир сосредоточился на тёплой, даже горячей ладони на лбу и вкрадчивом голосе: — Сейчас в некоторых местах будет покалывать, твоя задача сосредоточится на них. Представь, к примеру, что м-м-м… — колдун замялся, фыркнул, — висишь на надорванном канате над пропастью. Свой дар хорошо чувствуешь? Так вот, позови его, представь чем-то материальным и преобразуй в нити да переплети с этим самым канатом. Если получится, покалывание в этом месте пропадёт. Надрывов не много, около семи — пока к городу подъедем, должны управиться. Я начинаю. И действительно начал: ладонь на лбу заледенела, по телу пронеслась прохладная ладонь, кое-где рассыпавшаяся десятком колючих искр. Причём, закололо даже не кожу, а где-то глубже, у самых костей, распространяясь эхом противнейшего зуда по всему телу. Девушка поморщилась, вяло поёрзала, хотя и пришлось вложить в это едва ли не все силы — где-то под правой лопаткой кололо острее всего, страшно неприятно, почти больно. — Мишель, я что сказал делать?! — прошипел откуда-то сверху Себастиан, кончиками пальцев недовольно постучав её по виску. Воришка последний раз дёрнулась, так и не добившись результата, повела лопатками, глубоко вздохнула. И послушно замерла, по возможности стараясь игнорировать зуд. Сосредоточилась на почти незаметном в палитре остальных ощущений тепле. И спустя с десяток минут у неё получилось — перед глазами разлилось знакомое золото, тело наполнила эфемерная лёгкость, слегка омрачённая всё тем же зудом. А вот на следующем этапе девушка застопорилась. Вот он, казалось бы, бери и делай, а с какой стороны подобраться? Да и боязно Мишель было, после последнего-то «эксперимента». — Какого он цвета? — мягко спросил колдун, заметив запинку. — Золотого, — тихо отозвалась девушка, с трудом разомкнув губы. Тело ощущалось как-то сторонне, далеко. Только холодная ладонь на лбу чувствовалась чётко и остро, на ней-то воровка и сосредоточилась. — Как золото или мёд? — всё той же интонацией умудрённой бабушки уточнил чёрный. — Скорей мёд, — прикинув про себя, неуверенно пробормотала она. — Хорошо. То, что ты видишь, это лишь запах, густой, насыщенный, но запах. А ниже, глубже, тягуче переливается мёд, отбрасывая эти самые золотые блики. Приблизься, но не трожь, — голос Себастиана зазвучал тихо, тягуче-монотонно. — Горячо… — заслушавшись, почти и не заметила, как выполнила указания Мишель. — Не бойся, он — твой и никогда не причинит тебе вреда. Подцепи кончиком пальца, твой, дар густой и липкий, потянется за рукой… Молодец, не отпускай, колет больше всего на лопатке, да? Медленно потяни… всё достаточно. Теперь нить должна оторваться, просто представь, что она истончается… да, вот так, — едва ли не мурлыкнул чёрный, — постарайся не уронить и не зацепиться, перетащи к надрыву. Угу, прекрасно, а теперь оберни вокруг каната свою нить… а-а-га, немного коряво. Ну, да ладно, ты ещё не забыла, что это именно мёд? А он, знаешь ли имеет некоторые свойства, к примеру, подтаивать… сообразительная девочка, — в интонации колдуна послышалась улыбка, — больше там не больно? Девушка молча качнула головой, покалывание в том месте действительно исчезло, развеянное секундной вспышкой тепла. — Нет? И хорошо, значит всё. А теперь сама, — решил Себастиан. Мишель вздрогнула, попыталась приподнять веки, было как-то страшновато, без чёрного-то. — А-а, — растерянно потянула, не зная, как попросить его помочь. — Чш-ш, не стоит, — потеплевшая ладонь опустилась воровке на глаза, — не пугайся ты так, цыплёнок, если что — поправлю. * * * Мишель уложилась в час, лишь однажды уронив нить, но, как успокоил колдун, в этом страшного ничего не было. Ненавистный зуд наконец-то исчез, ладонь Себастиана вновь потеплела. Девушка немного полежала, наслаждаясь отдыхом, и вернулась, собственно, к насущему. А насущее было неутешительно, в принципе, воришка уже догадалась, на чём, вернее, на ком она лежит. И ничего страшного в этом не было, но с поправкой — для среднестатистического подростка. Мишель таковым не являлась, и для неё это было как-то диковато. Особенно в отношении к вредному колдуну. В детдоме воровка предпочитала держать дистанцию, так что ни друзей, ни парней у неё никогда не было. Не особо она, кстати, об этом и жалела, насмотрелась на затасканных «зажигалочек». Мишель с лёгким, тщательно скрытым (очень скрытым!) сожалением сбросила ладонь со лба и поднялась на сиденье. Стало как-то прохладнее, но спокойнее. Впереди водитель (один из двух в гостиной), рядом чёрный — как и ожидалось. — Долго ещё? — буркнула девушка, нарочно угрюмо, чтобы скрыть неловкость. — Не терпится? — Себастиан снисходительно улыбнулся, взглядом дав понять, что разгадал манёвр. — Четверть часа. Девушка едва заметно покраснела, отвернувшись, потянулась, разминая затёкшие мышцы, и откинулась на спинку, повернулась к окну. Всяко лучше мины колдуна. Только… — Спасибо, — тихо, втайне желая не быть услышанной, прошептала Мишель. — Очень хочется сказать что-нибудь нехорошее, — фыркнул Себастиан, так же отвернувшись к окну. — Терпение, только терпение, — проворчала воришка, уже капитально краснея. — Ладно. Надеюсь, удрать не попытаешься? — колдун расстегнул свою лёгкую куртку, указательным пальцем за цепочку вытянув небольшой, круглый, с пятак золотой кулон. — Прядь волос и я знаю, где ты, что с тобой, кого касаешься, твоё отношение к этому. Мишель вздрогнула, широко распахнув глаза, автоматически подняла руку к волосам, пропустив пару прядок между пальцами. Резко развернулась лицом к чёрному. — Когда успел?! — в голосе девушки прозвучало возмущение напополам с недоумением. — Ещё вчера, — Себастиан нагло усмехнулся. — Э? — воровка прищурила левый глаз, пытаясь вспомнить, наиболее удобный для этого момент. — Ловкость рук и ничего более, — уже более ласково приподнял проколотый уголок губ колдун. — И я не заметила, — искренне расстроилась Мишель в своём непрофессионализме. — У меня было время потренироваться. — Да уж, — мрачно буркнула девушка, вновь отворачиваясь к окну. Оставшееся время в салоне царила тишина, воровка судорожно пыталась отыскать выход из захлопнувшейся ловушки, о чём думал чёрный неизвестно. Так или иначе, что-нибудь, хоть отдалённо напоминающее план или хотя бы идею спасения, Мишель найдено не было. А потом уже и не до этого стало — машина остановилась. Мишель, вынырнув с затихнувшим мотором из безрадостных мыслей, с удивлением бегло осмотрела едва ли не самый большой гипермаркет в городе… но самый дорогой, по крайней мере, точно. Девушку до сих пор покусывали жадность и возмущение — подумать только, простенькое серебряное колечко, хоть и симпатичное, но даже без камушка и полторы тыщи?! А босоножки — две полоски резины полсантиметра шириной, целлофан сверху и четыре косаря?!! И охранники там уж больно подозрительно и пристально на покупателей таращатся. Бр-р, девушку передёрнуло. — А-а, — только собралась возмутиться и пожаловаться воровка, как её за предплечье дёрнули назад, разворачивая лицом к себе. Мишель повела плечами, стукнула по запястью колдуна пальцами. Тот фыркнул и убрал руку, с решительным видом скомандовал: — Закрой глаза. — З-зачем? — дрожаще пробормотала девушка, испуганно отклоняясь назад. Перепады настроения чёрного пугали, непредсказуемость вселяла панику. Чего удумал? Мишель прищурилась, требовательно поджала губы, пристально глядя на усмехающегося колдуна. — Подкрашу малость, — наконец, хмыкнув, вытащил из-за пазухи небольшую косметичку Себастиан. — Эм… ты очень странное создание, — недоумённо моргнув, доверительно поделилась Мишель, всё же опуская веки, на последок приметив незамеченные ранее тени вокруг глаз чёрного, — даже чудное. Чёрт с ним, не отстанет же. Хотя и не красилась никогда воровка, но раз уж ему очень хочется… ругаться по пустякам не хотелось. А уж произведение она его как-нибудь потом смоет. — Ты чудных ещё не видела, — кисточка умело запорхала по коже, девушка мысленно начала считать, порой слегка морща нос — с непривычки хотелось чесаться. — Всё, цыплёнок, — на сорока шести прозвучал довольный голос колдуна. Мишель тут же распахнула глаза, провела указательным пальцем по правой брови. Тяжело вздохнула. — Зеркало дашь? — На, — Себастиан оторвался на пару секунд от любования трудами, вынув кругляш диаметром сантиметров в десять откуда-то из бокового кармана. Воровка прищурилась, отобрала зеркало, недоумённо приподняла брови, прищурила левый глаз и вслух удивилась: — Почему тёмно-синий?