— О, я чую страх? — чёрный широко улыбнулся, в глазах заблестел нехороший огонёк. — Опасение. — Садись напротив, мне неудобно. — А мне неплохо, — скорей из желание насолить чёрному, упёрлась Мишель. — Значит, — с нажимом произнёс Себастиан, — я встану напротив тебя. Ты заметила, кстати, в какую сторону открывается дверь? — Вы поразительно убедительны, — поморщилась девушка, быстрым шагом, стараясь не смотреть на чёрного, подойдя к креслу. Разулась, забираясь с ногами в мягкое нутро, раздосадовано натянула платье на обнажённые коленки. И наконец перевела взгляд на колдуна. — Спасибо, давно мне не делали комплементов. — Не за что, — девушка пожала плечами. — Так зачем? — Очень, прям непреодолимо, цыплёнок, хочется подтвердить твой… — Себастиан осёкся, прикрыл глаза, улыбнулся, — твои опасения. Но, увы и ах, я всего лишь не выношу сигаретный дым. — М? Жаль, — в интонациях девушки отчётливо послышалось пожелание сдохнуть. — Ты сказал, что давно не слышал комплементов… это сколько же? — М? Хочешь исправить это упущение? — провокационно поинтересовался чёрный, вредно щурясь. — Не особо. Просто интересно, сколько времени, такая… такое создание, как ты, землю русскую топчет? — грубо вырвалось у Мишель, которая тут же об этом пожалела, мысленно застонав и больно прикусив кончик языка. — Да уж поболее тебя, — худые пальцы колдуна легко прошлись по корешку книги. Воровке почудилось некоторое раздражение в этом жесте, однако про себя она облегчённо вздохнула: не злится. Хорошо, девушка только сейчас заметила, как напряглась в ожидании ответа. — Я и не сомневалась, — Мишель неловко пожала плечами и, желая сгладить свою резкость, пояснила, — дерево обмолвилось о пятидесяти лет, что ты здесь. А сколько вообще, когда ты родился? — Довольно бестактный вопрос. Ну да ладно, — чёрный, встав, неторопливо отвесил обескураженной девушке изящный поклон. — Ты имеешь честь говорить с одним из представителей польской аристократии восемнадцатого века. Себастиан Стоцкий. Повисла вязкая тишина, девушка переваривала новость, откровенно таращась на хитро усмехающегося колдуна. Вздрогнула, тряхнула головой, стряхивая ступор. — А-а, — потерянно потянула воришка, обалдело хлопая глазами, — а-ахренеть. И вновь подзависла, пытаясь мысленно сопоставить цифру и цветущий, возмутительно бодрый вид чёрного. 07 — Незнание, роковое и наказуемое Колдун спрятал улыбку, глядя сверху вниз на ошарашенно застывшую девчонку. Ещё бы, ведь не прожившему и двух десятков такие цифры кажутся астрономическими. Сам же Себастиан знал и постарше. Он удобно примостился на подлокотнике кресла своего маленького приобретения, намереваясь с воистину бесконечным терпением дождаться, когда, наконец, девчонка оттает. Ну, а пока… Чёрный почти невесомо скользнул пальцами по хрупкому плечику, что, впрочем, не помешало ему, подцепив, сбросить лямку платья. — Отвратительное бельё, — заметил Себастиан, искренне полагающий, что красивое тело и без ничего очень даже ничего, но в грамотно подобранном туалете — гораздо лучше. — А? — вздрогнула Мишель, стряхивая ступор. — Сколько ему лет? — колдун пренебрежительно оттянул когда-то белую лямку лифчика. — Не твоё дело! — девушка оттолкнула наглую конечность (лямка неприятно щёлкнула по коже), кинув на иронично ухмыляющегося колдуна злой взгляд, подтянула сползшее на груди платье. Отползла подальше, вжавшись в противоположный от него угол между спинкой и подлокотником. — Ты моя, и дело моё, — он слегка потянул Мишель за чёрную прядь. — На днях поедем в город, не могу смотреть на это убожество. — Не смотри, — щедро предложила воровка и, было, хотела вновь оттолкнуть чужую руку, но на полпути ладонь ловко перехватили. Большой палец чёрного скользнул по серебряному браслету. Руки у него оказались тёплыми, сухими. Почти приятно; Мишель кольнуло досадой и злостью на себя. По коже девушки побежали мурашки, она поёжилась, раздражённо дёрнулась, поморщившись, когда хватка на запястье усилилась. Колдун усмехнулся, вновь провёл большим пальцем вдоль браслета. — Он не твой, ворованный, — Мишель поневоле сконфужено покраснела под внимательный взглядом, — причём недавно. Себастиан соскользнул с подлокотника и, не обращая внимание на недовольное сопение и вялое барахтанье девушки, уместился на краешек сиденья, перекинув правую ногу воровки через свои колени. Мишель зябко поёжилась — она предпочитала держать с людьми определённую дистанцию, так что такая близость была в новинку и, чего уж греха таить — пугала. А уж специфика личности, так нагло нарушившей её личное пространство, пугала вдвойне. Но колдуну знать это не обязательно. Даже противопоказано. — Шикарный синяк, — чёрный кончиками пальцев легко коснулся её правого колена. — Спасибо, — ровно отозвалась девушка, хотя, будь она менее сдержана, уже с визгом бы выскочила не только из кресла, но и из комнаты. А вот дрожь от скользящих по бедру пальцев унять не удалось. Воровка вздрогнула, нервно выдохнула: — Лапать меня обязательно? — Угу, — коротко отозвался колдун, бросив на неё беглый взгляд из-под коротких ресниц, — не забывай, с кем разговариваешь. — Ни секунды, — Мишель отвернулась, скривив губы в мрачной усмешке. На душе было погано. Она вздохнула, покосилась на колдуна, слегка повернув голову, чтобы сильно не косить глаза. Оставлять его без присмотра было как-то страшновато. Руки девушка скрестила под грудью — какая никакая, а защита, пусть даже по большей части психологическая. Внутри звенело напряжение, тугой пружиной стискивая внутренности. Высоко платье Себастиан задирать не стал, лишь слегка откинул подол, обнажая не больше десяти сантиметров. И хорошо, ибо воровка была на пределе. — Ты бы перетягивала, — ладонь колдуна замерла над левой лодыжкой Мишель, — связки ещё не восстановились. Завтра болеть будет. — Переживу, — она передёрнула плечами, раздражённо прищурилась. — Только ли это. Воришка поджала губы, расценив ответ чёрного как завуалированную угрозу. Руки девушки мягко расцепили — ладонь Себастиана легка на рёбра, под грудью. Левую её руку он опустил воровке на колени, правую же, аккуратно подхватив за больное запястье, продолжил удерживать. Мишель поёжилась, стало как-то очень неуютно. Она подавила желание выдернуть ладонь — кожу, соприкасающеюся с колдуном, начало покалывать. — И кто ж тебя так страстно обнимал? — едва заметно поджав губы, спросил чёрный. — Поклонник, — пожав плечами, мрачно отозвалась девушка. — Странный поклонник. А вот это, — большой палец скользнул по онемевшему запястью, — Сергей, не так ли? Не специально, но больно. Кожу вновь кольнуло холодом, а затем внезапно обожгло как будто жидким теплом, длиной волной, разлившейся по самый локоть. Мишель ойкнула, дёрнулась, беспокойно свела тонкие бровки на переносице, вскинув испуганный взгляд на лицо колдуна. — Что ты делаешь?! — М? Ничего особенного, — Себастиан снисходительно фыркнул, — больше болеть не будет. — С чего это такая милость? — воровка чуть расслабилась, больше не порываясь вырвать ладонь из тёплой руки. Испытующе прищурила глаза. — Ты мне просто очень нравишься, — игриво мурлыкнул колдун, чуть подаваясь вперёд. Девушка, вздрогнув и широко распахнув глаза, затравленно вжалась в кресло. Себастиан фыркнул, улыбнулся, нежно погладил центр ладони воровки большим пальцем. — Расслабься, цыплёнок, не такой уж я и страшный, — с улыбкой в голосе заметил и вернулся в изначальное положение. — А вот Сергей — бука. Мишель тихо вздохнула, облизнув губы, сглотнула. Несмело выпрямилась, внимательно глядя на развеселившегося чёрного. И всё-таки было в нём что-то… пугающее, потустороннее. Кстати… — Где они? — тихо спросила воровка. — Ты же слышала, — колдун склонил голову к плечу, прищурил глазищи. — В подвале. — Слабо представляю твой подвал, — буркнула внезапно сконфузившаяся девушка, заёрзав под внимательным взглядом. — А, вот ты о чём. Вы не первые посетившие меня таким своеобразным способом, — Себастиан подался вперёд, коснулся шеи отклонившейся и вновь съёжившейся девушки кончиками пальцев, легко провёл вверх, пуская по тонкой коже мурашки, за подбородок приподнял её лицо и, не отпуская затравленный взгляд синих глаз, вкрадчиво промурлыкал: — Были и до вас, пришлось оборудовать парочку комнат для таких вот «гостей». Крысы, холод, влага, конечно, мило, но, увы, доставляют гораздо больше проблем хозяевам, нежели постояльцам. Так что, устроили твоих… приятелей с комфортом, относительным, конечно… Фингал тебе тоже поклонник поставил? — внезапно резко сменил тон чёрный, склонив голову к плечу. Мишель вздрогнула, недоумённо моргнула, разрывая зрительный контакт. Вопрос достиг сознания не сразу, привычка колдуна скакать с темы на тему здорово сбивала с толку. — Какая… — … тебе разница? — перебил девушку Себастиан. — Уже поздно, так что внимательно слушай, повторять не буду, но в случае чего накажу. Сбежать не получится, попытаешься — отправишься к приятелям… в лучшем случае. Слишком уж явного хамства не потерплю, рукоприкладства тоже. Хочется подгадить — изворачивайся так, чтобы мне не захотелось тебя выпороть. Имущество не портить, персоналу не грубить, им же мозги не засорять — влетит всем, — колдун, полуприкрыв глаза, ненадолго задумался, — да вроде б всё. Всё понятно, цыплёнок? И Мишель действительно стало страшно, и хотя голос и взгляд чёрного были вполне доброжелательны, а на тонких губах гулял призрак лёгкой улыбки, виделось сейчас в нём что-то тёмное. В лёгком наклоне головы — хищное, в блеске чуть прищуренных глаз — нехорошее, расчётливо-холодное — в медленно скользящих по её колену пальцах. По коже побежали крупные мурашки, воровка вздрогнула, резко качнула головой, вырывая подбородок из пальцев колдуна. Перебирая ногами, вжалась в угол между спинкой и подлокотника кресла. — Да, — кое-как выдавила сквозь зубы Мишель, — не боишься, что меня искать будут? — Не-а, такая глушь… — Себастиан усмехнулся, облизнул тонкие губы. — Здесь же даже мобильной связи нет, разве что рация, как на ваших игрушках, — усмешка стала шире, — была. К тому же, не вижу я никого рядом с тобой. Так что… кто искать-то будет? — Из детдома, — немного стушевалась девушка, отведя глаза. — Не особо им это и надо, цыплёнок. Нашли — хорошо, не нашли — ещё лучше. Это действительно, как не печально, было так. Девушка пусто посмотрела на пол — влипла так влипла. Уж лучше бы стайка озлобленных малолеток, чем колдун этот с его снисходительно-ласковым «цыплёнком». — У меня имя есть, — тихо, в сторону, крайне обиженно буркнула Мишель. — Ты не представилась, — к досаде воровки расслышал и, даже насмешливо, монотонно поглаживая её по колену, ответил Себастиан.