– Ну и где твой Бог, а? – зло спросил я мертвого падре, обернувшись в сторону церкви, но никто мне не ответил. Убийство не принесло экстаза, как это бывало в отеле. Святоша уничтожил для меня этот пик. Теперь я не смогу здесь появляться, потому что нового падре, присланного на место покойного, также заинтересует моя не совсем человеческая сущность. Я запрокинул голову и смотрел в бесконечное звездное небо, думая о том, что хотел бы быть свободным. Свободным от Лилит и Фера Люция. Рыжая хороша, очень, и то, что мы делали с постояльцами, было сладким десертом, но, кажется, я уже большой мальчик и способен самостоятельно выбирать блюда. Я поднял руку, чтобы почесать место за ухом, и нащупал демоническую печать. Она вернулась. Глава 18 Debes, ergo potes. Ты должен, значит, можешь. За пять дней до этого. Лилит Отель «Дахштайн» изначально торчал из-под земли заброшенной хижиной шахтеров, которые добывали белый кристаллический минерал. Обросший мхом, заваленный на одну сторону, он напоминал клык доисторического монстра. Спустя одну жизнь местного распорядителя землей он стал моим. Отстроенный и идеально зловещий. Весь фокус был в соли. Открыв врата, Повелитель мог сколько угодно держать их таковыми, никто бы не обнаружил внешних проявлений. Соль впитывала влияние сверхъестественных существ, не давая аномалиям выйти на поверхность. Святоши пытались нас найти, но дорогу к отелю мог увидеть только грешник. Не знаю, как Фер Люций провернул это, но после постройки здания вымерла целая горная деревня. «Дахштайн» многие века являлся моей гордостью, моим детищем. С развитием человеческих технологий поток постояльцев не иссякал. Я довольствовалась тем, что имею, ровно до появления в отеле Дэна. Тощее недоразумение, в котором текла капля алхимической крови Фауста, даже после обращения не становился полноценным демоном. Нет, внешне парень все делал как надо, даже сверх того. Однако иногда в глазах цвета горного озера отражался прежний Дэн, и мне с трудом удавалось держать его под контролем. Я стала демоном добровольно после того, как отняла жизнь у сестры, с потомком Фауста ситуация была совершенно другой. Он согласился на перевоплощение, душой уже готовый к нему, но лишь после этого начал забирать жизни. Люций вышел из двери, ведущей на минус второй этаж, вытирая руки белым полотенцем в багровых разводах. В последние дни он практически не разговаривал со мной, почти все время проводя внизу. Повелитель остановился, кинул полотенце на стойку регистрации. Я быстро смахнула тряпку в урну и внутренне подобралась, пытаясь угадать его настроение. – Он сдался? – злобно протянул Повелитель. В голосе Фера Люция я расслышала интерес и нетерпение. Плохо дело, в таком состоянии он особенно кровожаден. – Не полностью, но идет к этому, – выдохнула я, чувствуя, как и всегда, страх перед этим мужчиной. Соврать Дьяволу – все равно что броситься со скалы. Однако я вспомнила, как Дэн плелся по дорожке из местного магазина, и вид имел весьма потерянный. Когда не было необходимости «держать лицо», он становился задумчиво-печальным. Мальчишка очень изменился внешне. Обращение расширило грудную клетку, худощавое тело налилось мышцами, делая Дэниэля дьявольски привлекательным образцом мужского пола. Я тогда наблюдала, сидя на ступеньках перед входом. Фауст остановился, что-то рассматривая под ногами. Я ждала. Мальчишка колебался с минуту. Упрямо нахмурившись, наклонился и аккуратно перенес ежа с дороги в лесополосу. Тогда и поняла: Грегор был прав, Дэн еще может спастись. Я несмело подняла голову и встретилась со взглядом Повелителя. Услышанное обрадовало его, в разноцветных глазах зажглись красные искры: – Хорошо. Личные привязанности? – Нет, – буркнула я. Бросила на Фера Люция взгляд исподлобья, заглушая тихое рычание. Ревновала, видя его одержимость мальчишкой. – Друзья? – деловито листая книгу регистрации, выпытывал он. – Один, лучший. – Приведи его сюда. Пусть мальчишка приготовит его как очередного постояльца, а затем спусти поводок. Я содрогнулась, зная по себе, как это больно. – Повелитель? Друг Дэна чист душой, я не увидела и следа чего-то грязного. Потребуется время. – Сыграй не по правилам! Тебе не привыкать. Я невольно ахнула. Привести неискушенного! Все в мире подчиняется установленному порядку. Даже я. Заманить в отель я могла лишь человека с гнильцой. Дэн исключение. Сейчас мне нужно снова отойти от правил. Правда, я умолчала, что Филипп не совсем человек. По крайней мере, он не демон, а значит, искушение могло бы сработать. – Можно сделать по-другому… – начала я. Повелитель оскалил зубы. Его тень разрослась по стене, словно ядовитый плющ, заполняя весь холл. – Нет! Ты, кажется, забыла, что в Аду нет правильной и неправильной стороны. Есть лишь одна – моя. Думаю, после открытия врат отправлю тебя туда в продолжительный «отпуск». Я застыла, чувствуя себя прикованной к месту. Провела дрожащей рукой по лбу, вытирая внезапно выступивший пот. Казалось, я потеряла способность контролировать эмоции. В голове проносились страшные картины возможного будущего, уготованного для меня Повелителем. – Вот так, моя милая Лилит. Бойся и делай, как велено. Я кивнула, растягивая губы в бесцветной улыбке, которую уважал Фер Люций. Тени исчезли. Он развернулся и расслабленно пошел к своему такси. Я не понимала пристрастия возить смертных. Хозяин Ада не должен прислуживать гнилым людишкам, которые только и годятся, что на корм для демонов. Но Фер Люций отвечал, что так лучше понимает их теперешние ценности. Я отправилась исполнять приказ, но вместо обычной преданности во мне пульсировали страх и ненависть. Зашла в свою комнату и, сосредоточившись, отразилась в экране телефона Филиппа. Смартфон, очевидно, стоял на подставке в авто, потому что я увидела салон и одну неприятную пассажирку рядом с ним. Ведьма Элишка. Друг Дэна хмурился и кусал нижнюю губу. Машину заносило на поворотах, и когда я посмотрела в окно, поняла, что они совсем рядом с отелем. Значит, Ниотинский послал ведьму и какую-то сверхъестественную тварь на поиски. Даже направление определил верное. Кажется, я недооценила способности юной ведьмы и дружескую верность Филиппа. Что ж, время поработать моему хакеру и привести их прямо ко мне в «Дахштайн». Дэн Я, не сдерживаясь, смеялся, постоянно трогая печать за ухом. Грудь распирало и кружилась голова. Ощущал мороз на языке, чувствовал пряный запах хвои под снегом. Казалось, даже звезды начали светить ярче. Спускался с пяти пальцев я туристическими тропами. Торопился вернуться в отель, поэтому не обращал внимания на луну, которая была на три четверти полной. Лишь повторял вслух демонические заповеди, которые каждый день вбивала мне в голову Лилит: – Не делай добра ближнему твоему, чтобы это добро не обернулось против тебя. Кради. Прелюбодействуй. Убивай. Лги. Не служи никому, кроме Фера Люция. Предавай. Завидуй. Желай жену ближнего твоего. Теперь я в полной мере мог насладиться жизнью демона. Добравшись до машины, завел мотор и рванул по пустынному серпантину. «Форд» слегка заносило на поворотах, но меня захлестнули мысли, поэтому я не обращал внимания. Фары выхватили какое-то движение в темноте дороги. Я затормозил. На асфальте стояла лиса, ее глаза блестели, словно в них застыло отражение луны. Она совершенно не опасалась машины или быть задавленной. Лиса виделась моим воплощением. Я тоже не ощущал страха, но мог умереть за мгновение по чужой прихоти. Рыжий зверь неотрывно смотрел на меня. Нога дернулась, всего секунду я хотел нажать газ и переехать наглое животное, но не стал. Обнюхав колеса, лиса обогнула «Форд» и скрылась в снегу, убежав с дороги. Оставшийся путь до отеля я проделал в задумчивости. Пока отсутствовал, в гараже кое-что изменилось. Чужая «Ауди универсал» с австрийскими номерами соседствовала с «Коброй» Вильгельма. Выбравшись из салона, я наткнулся на Лилит. Она стояла, скрестив руки на груди. Глаза ничего не выражали, будто вместо них в глазницах стояло цветное стекло. – Отгони машину на стоянку возле подъемника на «Дахштайн Скайволк». Протри за собой руль и ручки. Вернешься пешком, – она бросила мне ключи. Я поймал и молча забрался в «Ауди», исполняя приказ. Уже отъехав, обдумал задание, которое выглядело странно. Вильгельм мог бы забрать меня от въезда на серпантин, это куда быстрее. Или она нарочно удалила меня из «Дахштайна» до утра? Размышляя, я пожал плечами. Плевать. Возможно, Лилит тоже умела обижаться на мои слова, сказанные ранее у нее в апартаментах. Вернувшись утром к завтраку, я снова встретил рыжую возле входа. Это уже становилось интересно. – Поднимись к себе и поспи. Потом тебя ждет работа. Лилит, как всегда, выглядела безупречно: форма ладно облегала тело. Красновато-медные волнистые пряди обрамляли длинную белую шею и точеный овал лица. Интересно, осознавала ли она, насколько притягательна? Скорее всего, да, но создавалось ощущение, что ей безразлично чужое восхищение. – Я не устал. Переоденусь и пойду на задний двор, – возразил ей и тут же был схвачен за руку. Лилит дернула за плечо и, откинув мои волосы, взглянула на печать демона. Она потрогала ту пальцами, отчего у меня побежали мурашки. Сладкий запах карамели заполнил легкие. Я повернул к ней голову, оказавшись очень близко. Рыжая побледнела. Отняла руку с шеи. Закашлялась, громко сглатывая. Я не понимал, почему она не рада. – Когда она появилась? – Сегодня ночью. – Прах тебя возьми! Что ты сделал, Дэн? Я опустил взгляд на ботинки. Мысли скакали. Я не придумал, что ответить, а рассказывать про падре не собирался, зная, что она не одобрит убийство вне стен отеля. – Какая разница? Главное, что через пару дней смогу открыть адские врата. Вы ведь этого хотите? – Fallaces sunt rerum species[54], Дэн, – произнесла она на латыни. – De omnibus dubito[55], – ответил я, поражаясь тому, что могу свободно говорить на другом языке. Лилит, заметив мое удивление, пояснила: – Латинский – родной язык демонов. Так пожелал Фер Люций. Я высвободил руку, которую все еще держала рыжая, и удалился с ее глаз. Забежав на минуту к себе в комнату, отправился на задний двор. На улице лопатками почувствовал, что Лилит наблюдает за мной из окна своего номера, и повел плечами. Тоже мне, нянька. Чувствовал, как дергается мышца на щеке и непроизвольно кривятся губы. Я презирал ее за лицемерие. Девушка преданно служила Феру Люцию и так же сильно его ненавидела. Отсутствие чувства вины и переживаний сделало меня очень наблюдательным. Я подмечал, как часто она отлучается, прыгая по своим зеркалам, и как подолгу следит за мной, думая, что не вижу. Мне нравилось убираться на заднем дворе «Дахштайна». Я часто застывал над чужими вещами, придумывая истории их прошлых владельцев, не те, что видел, когда съедал глаза. Более нормальные. Сейчас я делал то же самое.