Рассматривая чей-то бумажник из потертой кожи, краем глаза уловил, как в смятой траве что-то блеснуло. Я наклонился, разгреб пальцами мерзлую землю. В руку лег кулон на длинной цепочке в виде птицы, с гравировкой на обороте: «Любимой дочке». Где-то глубоко в душе дала трещину мраморная скорлупа, окутавшая сердце. Дыхание сбилось, задний двор расплывался перед глазами. Я зажмурился и потер веки, потом посмотрел на пальцы. Они были мокрые. Я знал, чье это украшение. Миры, актрисы главной роли, которая пропала, уехав кататься на лыжах. Она носила его не снимая. Памятный подарок от родителей. Я засунул кулон в карман, воровато оглянувшись – не наблюдает ли за мной рыжая? Справившись с обязанностью, посмотрел на часы. Обед. Открыл дверь комнаты для отдыха и попал в холл. За ресепшеном стояла Лилит с кем-то. Мужчина обладал высоким ростом и широкими плечами. Положив руки на стойку, он что-то шептал рыжей, поэтому я не видел его лица. Захотев рассмотреть нового постояльца, я приблизился к ним. Незнакомец обернулся на звук шагов. – Дэн! – заорал Фил, покраснев от эмоций. Фил, мой лучший друг. Митсон налетел, крепко обнял меня, чуть не задушив. А после влепил подзатыльник. – Какого черта ты здесь делаешь? А? Я тебя с полицией ищу, мать твою! – тормошил он меня, раздражая своей радостью. Горло пересохло и свело спазмом. Некоторое время я просто позволял Филу дергать меня, не в силах сбросить сковавшую тело оторопь. Я перевел взгляд на Лилит и увидел в нем злое предвкушение. Рыжая провела рукой по горлу, кивнув на Фила. Дождавшись утвердительного кивка в ответ, она влезла между нами. – Мистер Митсон, Дэниэль находится на рабочем месте, – включилась Лилит в свою любимую смертельную игру, – как раз сможет помочь вам расписаться в книге регистрации. Вы ночью казались слишком уставшими и замерзшими, поэтому наш администратор не стал настаивать на заполнении бумаг. – Можно он не будет расписываться? – невольно вырвалось у меня. Почему я это сказал? Мне ведь все равно. Лилит неодобрительно покачала головой. – Такие правила. Дэниэль, сделай, как заведено в «Дахштайне», – ответила демоница и с волнующей грацией дикой кошки вошла в лифт. Фил смотрел ей вслед, как привязанный, многозначительно подняв брови в адрес девушки и показывая большой палец, что означало «высший класс» по его личной шкале. Что-то в поведении друга казалось странным. Излишняя наигранность? Он разговаривал привычно, но глаза не лучились улыбкой и обычной безбашенностью. На переносице залегли хмурые складки, будто он морщился даже во сне. Митсон сделал все в точности как я, когда приехал сюда. Капля его крови впиталась в книгу, делая очередной жертвой «Дахштайна». – Какая, к черту, работа в отеле? – зашипел он. – Дэн, у тебя есть работа, и она куда круче этой. Н-да. Я не стал отвечать Филу, что он очень ошибается насчет «крутости» работы в «Дахштайне». – Зайдешь ко мне в номер? Не хочу здесь закидывать тебя вопросами. Я кивнул. Что-то происходило со мной, когда мы поднимались в его номер. Мраморная холодная скорлупа дала вторую трещину, выпуская задушенные эмоции. Новому мне хотелось закрыть эти разрывы, сохраняя тот воображаемый монолит, что питался только убийствами и похотью. – Почему ты не дал знать, где ты? – Фил не выдержал и выпалил вопрос прямо в лифте. Я подыгрывал другу и самозабвенно врал, что поехал подлечить нервы в горы. – На месяц? – вопил он. – А позвонить не судьба была? Или хотя бы одно сообщение оставить? Что я должен думать после той передряги с Орденом? Ты исчез, ничего не объяснив. Я даже влез в твой жуткий Дом Фауста, сломав замок! Я похолодел, вспомнив о трупе в гостиной. – Ты нашел ее? – вглядываясь в его лицо, спросил я. Друг непонимающе захлопал ресницами. – Кого? Кто-то был в доме? Вроде, там пусто. Кстати, он довольно жуткий. – Кто? – Дом Фауста. На твоем месте я бы продал его, – жаловался парень. – На софе никого не было? – начиная чувствовать себя глупо, уточнил я. – На софе валялась твоя майка, но точно больше никого. Дэн, ты странно себя ведешь. Обдышался горного воздуха? Хотя он здесь и правда вкуснейший. Он глубоко вдохнул и выдохнул. Я замолчал, обдумывая его слова. Возможно, Орден убрал труп и зачистил следы или же явились ведьмы и забрали мертвую Чернову из моего дома. Фил остановился перед седьмым номером, ища ключи, потом хлопнул себя по лбу и просто толкнул дверь. Он прошелся по номеру, потрогал занавески, открыл окно, словно что-то его беспокоило. – Фил, что ты ищешь? – не выдержав его метаний, спросил я. Не отвечая, он кинулся к прикрытой двери в спальню, но не достиг порога, как створка распахнулась. Прежде чем я увидел говорящего, голос нарочито медленно произнес: – Дэниэль, свяжи своего обаятельного друга. Мистер Рот показался из спальни, демонстративно вытирая капельку крови с нижней губы. Фил бросился к нему, но Вильгельм был быстрее. Он легко прижал к себе Митсона и провел носом по его шее. Мне захотелось отвести взгляд, так интимно это выглядело. Однако Рот тут же откинул от себя Фила и тот рухнул на пол, проехавшись на спине прямо мне под ноги. Я словно раздвоился. Одна моя сторона слышала дыхание жертвы внизу, желая забить ту до смерти, а вторая видела родные с детства глаза, слышала знакомый, хоть и раздражающий аромат парфюма «Босс». – Дэниэль, не заставляй меня делать твоему вкусному другу больно, – повторил вампир, облизывая губы. Мистер Рот излучал неприкрытое любопытство. Его глаза хищно щурились, хотя в номере царил полумрак. – Что ты с ней сделал? – бешено прорычал Фил, пытаясь подняться. Я простер руку и силой удерживал его, прижав к полу. Это вышло интуитивно. Впервые у меня получилось воспользоваться демонической силой воли. – Кто с тобой приехал? Моим голосом можно было заморозить воду в озере, но я блефовал. Я чувствовал, будто съел всю гниль, которую видел на людях. Тошнило. – Элишка, – прохрипел друг. Элишка Чернова здесь, в отеле. Этот факт заставил меня застыть, ощущая напряжение в каждой мышце. Я облизал губы и шумно задышал. Неуверенно шагнул в сторону Вильгельма. – Ты? – посмотрел я на молчащего вампира. Он покачал головой, дергая ртом. – Не убил, только надкусил. Я обошел Рота и шагнул в спальню. На белых простынях лежала Чернова. Тонкая струйка крови тянулась через весь номер от ее шеи к дверям. Зарычал, словно она априори значилась моей добычей, на которую покусился вампир. И в то же время было нечто неправильное в том, что она находилась здесь. Руки выпрямились, а появившиеся когти вонзились в ладони. Я злился. Нет, не так. Я ЗЛИЛСЯ! Подлая Лилит внушила мне убийство и труп. Сучка демоническая! Она привела меня в отель обманом. Я не был убийцей. – Спокойно. Она без сознания. Вампир по-своему расценил мой гнев. – Уйди! – сдерживаясь, чтобы не наброситься на него, попросил я, поравнявшись с ним. – Я должен присмотреть, – Рот так и не сдвинулся с места. Простер руку, собираясь вышвырнуть его из номера. Но демоническая сила не сработала, при этом я все еще удерживал затихшего Фила на полу. – Нет, малыш. Ты еще не настолько крут, чтобы свалить с ног старого вампира. Вильгельм хмыкнул, засовывая руки в карманы брюк и приваливаясь к косяку. – Свяжи их. У тебя есть время, можешь поговорить. Через час под дверями появится Лилит. Собственное дыхание громко отдавалось в ушах. Кожа горела. Я стискивал зубы так сильно, что заболела челюсть. Хотелось сорвать двери с петель и обрушить их на голову Рота. Что со мной? Я ушел в потайной коридор за всем необходимым. Вернулся. Вампир ждал, очевидно, желая убедиться в том, что все сделаю как велено. Смотал руки и ноги друга веревкой, рот заклеил скотчем и отпустил силу. Фил задергался всем телом, яростно что-то мыча сквозь залепленный рот. Зайдя в спальню, подтянул Элишку к краю постели. Услышал знакомый вишневый запах ее шампуня и передернулся. В груди давило, словно кто-то наступил на ребра ногой в тяжелом ботинке. Я чертыхнулся, пытаясь думать о ней как об очередной жертве «Дахштайна». Связал девушке руки и ноги. Заклеил рот. Элишка выглядела невинной и беззащитной, на коже я, как ни старался, не обнаружил пятен гнили. Стиснув зубы, вспомнил, как ведьма заманила меня на корабль и хотела убить вместе с безумной Дженой Хокс. Она не так уж и невинна. Попятился от кровати и почти выбежал из спальни. «Я не убивал Элишку Чернову», – мысль маленьким молотком стучала в висках. Проследив за моими действиями, Вильгельм приблизился к потайной двери в стене спальни. Открыл ее, но остановился. Нехотя, словно не собирался говорить, но вдруг надумал: – Спроси своего друга, кто он. Ты удивишься. Я резко выпрямился, словно проглотил черенок от лопаты. Хрипло спросил: – Он не тот, за кого себя выдает? – Человек не может хранить тайну вечно. Если его губы неподвижны, то слова слетают с кончиков пальцев. Запах предательства сочится из всех пор его тела[56]. Вампиру нравилось говорить полунамеками, а меня это всегда бесило. Мистер Рот удалился. За дверью, ведущей в коридор, послышался шум, постояльцы возвращались в номера после катания на лыжах. Один из них жаловался на начавшуюся метель, испортившую отличную погоду для отпуска. Что вампир имел в виду? Фил, которого я знаю даже лучше, чем себя, не человек? За все годы, что мы провели вместе, он не открылся мне? Не может быть. Я потер подбородок, смотря на стену тайного входа, словно на классную доску, где могли быть написаны ответы на вопросы. Прикоснулся к печати, ища успокоения, но не получив его, решил все же поговорить с Митсоном. Вернувшись к Филу, присел на корточки перед ним. Он мычал, делая знаки глазами, чтобы его освободили. Я поднес указательный палец к губам, показывая, чтобы он не шумел. Дождавшись кивка, сорвал кусок скотча и услышал болезненный возглас пленника. – Мы искали тебя несколько недель, – охрипшим голосом возмутился Фил. – Кто еще знает, что я здесь? Орден?