Отель содрогался от топота ног и звуков ударов, раздавались глухие автоматные очереди, которые производил орден, и крики, полные боли. Демоны, вышедшие из врат, все прибывали, потому что я слышал, как лифт постоянно поднимается с минус второго этажа. Служители в номере взяли нас в полукольцо, но медлили, не спеша нападать. Мы отступили еще на пару шагов, отслеживая каждое движение противников. Рыжая тяжело сползла по стене. Сидя на полу, она начертила на ней символ печати демона чужой и своей кровью, обмакнув пальцы в рану на боку. Вильгельм встал с колен. Выглядел он скверно, но кривил губы в неизменной ухмылке. Загнанные в угол гостиной, мы приготовились защищаться. – Главное, сделайте так, чтобы они коснулись стены, – приказала рыжая. – Они всего лишь люди, а вы – нет. Вампир выпустил черные когти, безумно улыбаясь и демонстрируя рот, полный острых клыков. Я сделал то же самое, приготовившись дорого продать свою жизнь. – Давайте, святоши! – закричала Лилит и разразилась злым смехом на грани истерики: – Нападайте! Они не заставили себя ждать. Бросились все как один. В руках у служителей находилось совершенно разное оружие, но огнестрельное они убрали. Наверное, боялись перестрелять друг друга в такой тесноте. Кресты и кинжалы. Кто-то сжимал аэрозоли со святой водой и серебром. Я и мистер Рот приняли первые удары, легко уклоняясь от них. Вильгельм, уйдя от серебряной струи, полоснул напавшего когтями по спине и толкнул на стену возле Лилит. Я не увидел, что произошло после, лишь вскрик, поэтому сделал почти то же самое, ногой отправив служителя на встречу со стеной. Едва тот коснулся ее, на ней показались оскаленные лица. Стена поглотила человека в куртке с крестом. На поверхности остались лишь части руки и лица, вмурованные туда и уже неживые. Орден впечатлился и стал нападать осторожнее, а мы – наоборот. Налетали на них. Резко. Быстро. Безжалостно. Двоим удалось выбежать из номера, остальные не успели и остались навечно украшать стену «Дахштайна». Меня бросало в жар, я постоянно сглатывал слюну, взбудораженный схваткой. – Не прикасайтесь к стенам! – отчаянный крик раздался из коридора. Пока в номер никто не вошел, я протянул руку и рывком поднял рыжую с пола, обнимая за талию. Грудь нестерпимо ныла, но эта боль приносила удовольствие, я ощущал себя более живым, чем раньше. Лилит молчала, словно, наоборот, спряталась от внешних событий в глубины своего разума, как улитка в дом, что таскала на себе. Мы поковыляли к потайному входу. Дверь тихо отъехала в сторону. С лестницы тянуло дымом и серой. Я и Лилит переступили полоску тонкой пыли, которая ознаменовала, что мы уже не в номере. За спиной было слишком тихо. Я обернулся, не в силах поверить, что вампир за нами не последовал. Мистер Рот стоял, упираясь руками в проем. Его лицо, подсвеченное полной луной, казалось гротескной посмертной маской. – Мы в расчете, Лилит. Рыжая вздрогнула. И я почувствовал, как она напряглась. – Сбегаешь, как и всегда, – в голосе Лилит слышались издевка и, как ни странно, грусть. Мистер Рот нервно повел плечами, словно сбрасывая слова демона, как налипшую грязь. Рыжая и вампир несколько мгновений мерились взглядами. В их лицах не осталось привычного мне недовольства друг другом. Так глядят люди, которые прощаются навсегда. – Будто бы у меня есть выбор, – горько ухмыльнулся Рот. – Вечно бегать не выйдет, Вильгельм. Однажды тебе придется встретиться с прошлым. Вампир кивнул и растворился в сумерках комнаты. Я хотел было догнать его и заставить идти с нами, но рыжая покачала головой, останавливая. – Отведи меня к вратам. – Почему он сбежал? – злился я, бессильно сжимая руку в кулак. – У него своя битва, та, что еще предстоит. Она сняла мою руку с талии и повернулась ко мне лицом. – Когда мы спустимся, ты должен сделать все, что я прикажу. Не слушай голос Фера Люция, если хочешь сохранить жизнь. – Снова я слышу заботу? – сыронизировал я, пока она заглянула за ухо, чтобы оценить демоническую печать. Лилит облизала пересохшие губы и искренне, по-настоящему улыбнулась, полностью преобразившись. Она присела на ступеньку и посмотрела в мои глаза. – Перед тем как спуститься, я должна кое-что рассказать тебе, Дэн. За двое суток до этого. Лилит – Дэн, выметайся, – прорычала я и, проследив, чтобы Дэн покинул номер, захлопнула за ним дверь. Затем вернулась к Филиппу. Разбитое лицо опухло настолько, что я с трудом различала в этом месиве его глаза. – Ну, давай, Первая. Принять смерть от твоих рук не так уж и плохо, – прошептали его губы в запекшейся крови. Первая? Он шутит? – Как ты меня назвал? Первая? Я не та Лилит, о которой ты подумал, – иронично протянула я, еле удержавшись от того, чтобы не наклониться и не слизнуть кровь с раздувшейся кожи. Филипп тяжело засмеялся, демонстрируя окровавленные зубы. – Так ты до сих пор в неведении… Лилит – его первое творение, которое он любил больше всех других демонов, восстала против порядков Ада, за что была наказана. – Да, я знаю. Он убил ее, – нетерпеливо перебила я. – Нет, не убил. Фер Люций пытал ее сотни веков в глубоких подвалах своего замка, а потом лишил воспоминаний и вселил в тело младенца. Девочка выросла в Богемии, а потом наступила на те же грабли, искушенная обещанием силы и мести. Это ты, Лилит. Ты – Первая и самая сильная из нас. Я потеряла дар речи и отошла от Фила на несколько шагов. Внезапный холод разлился по позвоночнику. Я отвернулась и потерла мгновенно пересохшие глаза. Так же сухо было и во рту. – Ты ведь не демон, – обескураженно произнесла я, сглатывая комок в горле. – Я был им, пока не заключил сделку с доктором Фаустом. Он сделал невозможное и алхимическим заклинанием по примеру Фера Люция впечатал мою душу в тело младенца. Со мной осталась только память. Быть Филом Митсоном и дружить с Дэном мне понравилось настолько, что тело приняло душу, и теперь я человек. Демоны меня не чуют, как и я их. Я должен был всю жизнь защищать потомка Фауста от уготованной ему судьбы. Что ж, весьма ожидаемо. – Занятная история, но времени болтать с тобой у меня нет. Я приблизилась к нему и выпустила когти. Филипп сжался, приготовившись принять смерть. Я наклонилась, молча разорвала веревки на его руках, а затем и ногах. Чувствуя на себе его изумленный взгляд, процедила: – Я отпускаю вас при условии, что в полнолуние ты приведешь к отелю Ниотинского! До этого времени Дэн не должен знать о том, что я оставила вас в живых. Уйдете через подземный гараж. Фил рвано дышал, прижимая руки к животу, словно ему было дурно. Хотя, думаю, так оно и было. Дэниэль хорошо его отделал. Митсон долго всматривался в мое лицо, силясь понять. – Я принимаю твои условия, – отозвался он, и его глаза засветились надеждой, что слегка раздражало, но тем не менее вселяло веру, что, возможно, у меня получится задуманное. Сейчас. Дэн Моя челюсть буквально отвисла после ее рассказа, а тело застыло, словно стало деревянным. Я тяжело опустился на ступеньки и потер лоб, не в силах поверить, что она не убила Фила и Элишку. – Я слышал крики в номере и чувствовал кровь. Лилит издевательски вздернула бровь, и я почувствовал себя идиотом. Конечно, она внушила мне крики, а кровь и так была, я ведь сильно избил Митсона. – Дэн, слушай внимательно. Мне осталось последнее дело, и ты мне поможешь. Я запечатаю врата с Фером Люцием внутри. – Ты не сможешь, – возразил я. – Он сильнее. Пусть Орден попробует его убить. Лилит хохотнула и с гримасой взялась за раненый бок. – Прах тебя дери! Его нельзя так просто убить, но можно закрыть проход. Пока откроются следующие врата, у тебя будет время подготовиться. – У меня? Меня, как и тебя, прикончит Орден, если нет – я сам себя убью! – вышло немного пафосно, но воспоминания о том, как я пожирал глаза, били по вернувшемуся чувству вины сильнее кнута. Я был уверен, что вскоре не смогу дышать от воспоминаний о совершенных убийствах. – Дэн-Дэн. Те грехи, что ты совершил, невозможно исправить, но у тебя впереди долгая жизнь. Путь искупления подходит тебе как нельзя лучше. Ни один демон не щадил ничего живого, ты же до абсурда добрый. Так послужи человечеству! Неверяще, я глядел на Лилит. Первый демон Ада говорила совершенно не свойственные ей вещи. Я лишь несогласно фыркнул в ответ. – Фауст, ты понял? Ты сделаешь все, что я тебе скажу. Нехотя кивнул, поднялся, снова приобнял ее и потащил на минус второй этаж. Я приготовился к тому, что на нас нападут, как только двери лифта поползут в стороны. Но нет – здесь царил красноватый полумрак, смешанный с серым дымом. Даже под отелем слышался грохот: стреляли служителя ордена, кто-то кричал, рычал, пищал. Эти звуки создавали какофонию в голове, мешая сосредоточиться на цели. Сцепив зубы, я почти потащил Лилит через коридоры шахт. Я целенаправленно шагал по костям, пытаясь успокоиться, но сердце отчаянно билось о поломанные ребра, и в этом стуке мне чудился похоронный марш. Добравшись до грота с адскими вратами, мы остановились. Фер Люций нетерпеливо расхаживал, порыкивая от злости, отчего был похож на льва перед клеткой с открытой дверью, возле которой стоял укротитель. Рыжая отошла от меня и, не выдав своего плачевного состояния, поклонилась. – Ты заставила меня ждать! – Мой Повелитель, отель полон служителей Contra Malum. Нам пришлось вступить в схватку. Фер Люций, наконец, обратил внимание на нас, внимательно оглядев с ног до головы разноцветными глазами. Я склонил голову, чтобы скрыть свое презрение к нему. – Фауст, возвращайся к стойке регистрации и защищай «Дахштайн» вместе с другими подданными ценой своей души. Он величаво отмахнулся от меня и обратил все внимание на Лилит. – А ты идешь со мной!