Я ничего не отвечаю, просто пожимаю плечами. — Значит, ты сказал ему, что все в порядке… что он прикасался к тебе во время секса? — Да, сказал, но он мне не поверил. Поэтому я доказал это. — Поцеловав его. — Да. Она ничего не говорит, только жует внутреннюю сторону губы, внимательно изучая меня. — Ты не злишься? Она качает головой. — Учитывая, что я делала с ним на этой неделе, это было бы немного лицемерно с моей стороны. — Это было другое, Из. — Я знаю… но, если честно, я даже рада, что ты это сделал. — Рада? Почему? — Потому что… — Ее слова затянулись, и я вижу, как она нервничает, пытаясь выразить то, о чем думает. — Просто скажи это, детка. Что бы ты ни думала. — Я просто рада, что ты исследуешь эту… возможность. — Ты имеешь в виду мужчин? — Я имею в виду Дрейка. Мои глаза на мгновение задерживаются на ее лице, пока я быстро сканирую свою память в поисках любого случая, когда я проявлял интерес к своему лучшему другу, но ничего не нахожу. — Мне кажется, что я что-то упускаю, — пробормотал я. Она наклоняется и касается моей щеки. — Я была рядом с тобой десять лет, а вы вместе вдвое дольше, может быть, поэтому я вижу то, чего не видишь ты. — Например? Она улыбается. — Например, то, что Дрейк влюблен в тебя по уши. — Что? — Я смеюсь. Потом смеюсь еще больше, потому что это просто смешно. — Изабель, то, что ему нравятся мужчины, не означает, что он хочет каждого мужчину. Она наклоняет голову и бросает на меня суровый взгляд. — Хантер, я говорю серьезно. Если ты не замечаешь, то это, наверное, потому, что ты так долго был рядом с ним, что уже привык к этому. Но я вижу это. Я уверена, что все это видят. — Мы просто друзья… — Да, я знаю. Но ты все еще можешь быть влюблена в своего лучшего друга. — Влюблён? — отвечаю я в шоке. — Мы ведь говорим об одном и том же Дрейке, верно? Он спит с большим количеством людей в год, чем дней в календаре. Он не заинтересован в том, чтобы быть привязанным к кому-то или соответствовать кому-то. Дрейк не влюбляется, Изабель. Ну же… Она не пытается спорить со мной, но выражение ее лица говорит достаточно. Сжатая гримаса и мягкий взгляд означают, что она просто ждет, когда я услышу себя. Погодите-ка… она права? Дрейк испытывает ко мне чувства? И поэтому он ни с кем больше не хочет встречаться? Я испустил еще один долгий вздох. — И я, блядь, поцеловал его! Боже мой… — простонал я. — Да… — Блядь. — Вот почему я спросила… как прошел этот маленький эксперимент? Она спрашивает, понравилось ли мне целоваться с ним. Буду ли я делать это снова. Это все слишком. Предполагалось, что это просто извращенная фантазия, а теперь я думаю о том, чтобы попросить свою жену открыть наш брак моему лучшему другу, а затем думать о своем лучшем друге в сексуальном смысле, и я не знаю, какой путь сейчас выбрать. — Хантер? — спрашивает она, когда я не отвечаю. — Мне понравилось, — заикаюсь я. — Мне действительно чертовски понравилось, и я стал чертовски твердым, и я был немного разочарован, когда все закончилось. Она сильно прикусывает нижнюю губу, пытаясь подавить улыбку. — Это был всего лишь поцелуй, — добавляю я. — Я знаю. Но, может быть… О Боже. Мне не нравится ее озорное выражение лица. Неужели она не понимает, что для меня сейчас все это слишком? — Может быть, когда ты будешь в клубе сегодня вечером… ты сможешь понять, что ты чувствуешь не только из-за поцелуя. — Нет, — огрызаюсь я. — Нет. Я не могу даже думать об этом. К тому же… что, если он поймет это неправильно? Я не хочу причинять ему боль. Она снова смотрит на меня, как будто у нее есть ответы на все вопросы, и, давайте будем честными, возможно, так оно и есть. Но я боюсь узнать, что это за ответы. — Детка, я не уверен, что это неправильная мысль. И я не думаю, что ты тоже. Я ничего не отвечаю, обдумывая эти слова в своей голове. В конце концов, она сползает с моих коленей, достает из чемодана самую удобную одежду, закручивает волосы в пучок и берет с приставного столика непристойный роман, чтобы взять его с собой в гостиную. А мне тем временем нужно собираться в клуб. Где я, возможно, доберусь до второй базы со своим лучшим другом, а возможно, и нет. Дрейк снова молчит, когда мы выходим из машины. Он не проронил ни слова за всю дорогу, и я знаю, что это из-за того, что произошло вчера вечером. Но даже когда между нами напряженные отношения, он обычно болтун. Думаю, это просто другой вид напряжения. Клуб, в котором мы сегодня гастролируем, называется Pitch, и нет, это не секс-клуб с бейсбольной тематикой. Название связано с освещением. Большая часть клуба погружена в кромешную тьму. Я встречаюсь с человеком по имени Марио, который является совладельцем клуба. Как и мы, этим клубом владеет команда людей, и из всех клубов, которые мы посетим на этой неделе, именно этот вызывает у меня наибольшее волнение. Когда мы заходим внутрь, я замечаю, что фойе очень похоже на Salacious. Черные шторы и небольшое пространство, где одна женщина стоит наготове, чтобы поприветствовать нас. — Добро пожаловать в Pitch. Вы члены клуба? Я поправляю галстук, подходя к ее подиуму. — У меня встреча с Марио в десять. — Хантер, — раздается глубокий голос, и сквозь черный занавес появляется высокий красивый мужчина. — Я видел тебя по камерам. — Марио, — отвечаю я, пожимая ему руку. В отличие от некоторых более строгих клубов, в которых мы бывали, здесь он дружелюбен и немного непринужден, что позволяет мне немного успокоить нервы. — Это, должно быть, ваш… партнер? — спрашивает он, протягивая руку в сторону Дрейка. — Дрейк Нилсон — мой друг. Он возглавляет строительный отдел в Salacious и гастролирует со мной по клубам. — Очень приятно познакомиться с тобой, Дрейк, — говорит Марио, улыбаясь ему яркими белыми зубами, и я чувствую, как мои зубы сжимаются от этого взгляда. — Приятно познакомиться, — отвечает Дрейк с чуть меньшим энтузиазмом, чем обычно. Дрейк всегда любил общаться с людьми, поэтому я могу сказать, что сегодня с ним что-то не так. — Пойдемте со мной, и я проведу для вас экскурсию. Я бросаю осторожный взгляд на Дрейка, прежде чем мы следуем за Марио в клуб. Выражение его лица в ответ не поддается прочтению и, на мой вкус, слишком холодно. Pitch разделен на четыре основные зоны: главный этаж с баром, несколькими столиками и достаточным освещением, чтобы видеть, с кем ты разговариваешь, а затем у нас есть три темные комнаты. Первая комната, в которую мы входим, явно та самая, о которой он только что говорил, и снова… она напоминает мне Salacious. Здесь нет ни сцены, ни танцпола, и он не такой большой, как наш главный зал, но внезапное напоминание о нашем клубе вызывает у меня прилив неожиданной тоски по дому. Вместо множества дверей в основной зал здесь всего три. Каждая охраняется сотрудником, и хотя музыка играет здесь, я могу сказать, что там она играет еще громче. Марио подводит нас к дверям. Не открывая их, он жестом показывает на каждую. — Первая комната — для тех, кто идентифицирует себя как женщина, вторая — для тех, кто идентифицирует себя как мужчина, а третья — для… всех. — И там абсолютно темно? — спросил Дрейк, с любопытством глядя на двери. — Достаточно светло, чтобы ты мог найти дорогу, но достаточно темно, чтобы ты мог рассчитывать на анонимность. Когда ты там, это раскрепощает. Ты можешь прикоснуться к кому угодно, быть прикоснувшимся к кому угодно или просто греться в атмосфере. Мы с Дрейком просто смотрим на дверь перед нами, ту самую, в центре которой изображены два мужчины, и мое сердце начинает колотиться при мысли о том, что может содержать такая комната.