— Говорить она со мной точно не будет. А сидеть и смотреть, как ненавидит, я не готов. До обеда по больничкам, потом к вам приеду. — О’кей. Сильно только не загоняйся… Попустит её немного и поговоришь. Моя меня на первые три дня в чёрный список бросила. Сейчас разблокировала, но не отвечает. Глядишь, через пару дней прогресс будет и поговорим. — Из-за чего поссорились-то? — Телефон ей новый не купил. Вот бабу и понесло. — Жмот! — смеюсь над ним и направляюсь на выход. Домой пора. — Я на день рождения хотел подарить, ей через две недели. А она сейчас разнылась, — следом за мной. — Цветы пошли, может, потеплеет. — Посылал. Кстати, ты тоже своим советом воспользуйся, — подмигивает мне. — Ещё пошли. Цветам свойственно вянуть, — открываю дверь и замираю. — Обязательно воспользуюсь. Пока… Заезжаю по дороге в цветочный магазин, выбираю букет и плюшевого медведя, заказываю доставку на вечер, днём её всё равно не будет дома. Заодно и маме букет покупаю, а то мне сейчас предстоит выслушать тираду по поводу моего отсутствия ночью. Я не ошибся, мать накидывается почти с порога. — Ты где был? Тебе отдыхать нужно, а ты по ночам шляешься. — Я тоже рад тебя видеть…- целую маму в щеку и вручаю цветы. — Думаешь этим веником задобрить меня и сбежать от ответа? — По крайней мере, надеялся. Мам, я не маленький мальчик, чтобы отчитываться за свои поступки. Может у меня дела личные были… — Если с Алиной, то я не против. Очень милая девушка, но можно же было предупредить. — Я рад, что она тебе понравилась. Только с сегодняшнего дня можешь не волноваться, я буду ночевать дома, — захожу в ванную. Мать встаёт в дверях. — Почему? — Она меня бросила… — И из-за чего интересно? — ставит руки в боки. Как же, её сыночка обидели. — Потому что я сам идиот. Всё, мам! Дай мне душ принять, — разматываю бинты и закрываю перед ней дверь. Долго медитирую под душем, который бьёт по коже, вызывая боль. Мало тебе, Морозов! Не смог за одной дурой уследить, теперь насилуй своё тело и мозг. Оказывается, душевные страдания гораздо болезненнее, чем телесные. Эти хотя бы можно таблетками и уколами заглушить, а душу заткнуть нельзя. А она там внутри орёт и плачет. Бля, я реально влюбился! Ну почему, как только это осознаёшь, начинаются проблемы. С Альбиной было так, только там прошло всё быстро, наверное, я не успел втюриться окончательно. Но теперь точно по уши. Того, что я испытываю сейчас, тогда я не чувствовал. Была скорее обида, что меня променяли на толстопузого мужика на Лексусе. Это подстегнуло к движению вперёд. Если бы не армия, то всё было бы гораздо лучше. — Выходи, швы разойдутся! — кричит за дверью мать. Я выхожу. Обтираюсь и смотрю на себя в зеркало. Да, видок тот ещё… В натуре, кому я такой нужен? Все руки покрыты розовыми полосами от укусов и швов. На щеке содрана кожа об тротуар. Жалкое зрелище. Лицо заживёт, а вот руки… Чищу зубы и бреюсь. Где рана получилось это сделать с трудом, но всё же. Может бороду отпустить? — провожу рукой по подбородку. А что? Девчонки после расставания себе каре херачат, а у нас борода… У меня была, вроде неплохо смотрелось. Ухмыляюсь своим мыслям. Дебил ты, Морозов! Лучше ищи способ, как прощение вымолить. Накосячил, так накосячил. Тут цветочками и мягкими игрушками не откупишься. Тут слова искать надо, чтобы убедить. А я не умею красиво петь про чувства. Она же нашу историю с Альбиной не знает. Да и не надо. Про бывших — это табу. Думай, Морозов. Думай… Глава 19 Глава 19 Звонок в дверь заставляет проснуться и подняться с постели. Опять почти бессонная ночь и рыдания на плече подруги, к которой приехала, превратили меня в развалину. Всё болит и тяжесть невыносимая в теле, давящая сверху как плита. Я даже сегодня на занятия не пошла. Занималась тем, что жалела себя и спала с перерывами. Не могу про экономику в такой момент думать. Я человек творческий, а не математик с холодным умом и цифрами в голове. — Кто там? — подхожу к двери. — Доставка цветов, — отвечает мужчина. Я подтягиваюсь на носочки и смотрю в глазок. Действительно, курьер с букетом цветов и мягкой игрушкой. Морозов, а я не сомневаюсь, что это от него, ты, что меня за маленькую девочку принимаешь? Мишками решил задобрить? — Алина Белкина? — спрашивает парень, когда я открываю дверь. — Да… — Это вам, — вручает мне цветы и медведя. — Распишитесь, — протягивает квитанцию и ручку. Я черкаю корявую роспись. — Приятного вам вечера, — улыбается и сбегает вниз по лестнице. — Спасибо! — с опозданием вдогонку. Закрываю дверь и прижимаюсь к ней спиной. Резко ноги становятся ватными, а сердце бешено бьётся. Медленно вытягиваю из букета конвертик с запиской. " Прости меня! Я и виноват, и не виноват одновременно. Просто прослушай мои сообщения, и ты всё поймешь. Глеб". Написано аккуратным мужским почерком. Не собираюсь я ничего слушать! Я со злости всю переписку удалила.