Он сильно взволнован. — Что случилось? — Дикий сбежал…- встаёт и начинает обуваться. — Откуда? — Я его на ночь на передержку отвёз хозяйке, у которой щенком покупал. Всегда так делаю, когда уезжаю куда-нибудь. Она говорит, что он полночи выл, потом притих. Думали, что уснул, а он сломал клетку и сбежал. — И часто он так делает? — Первый раз… Я поехал искать, — чмокает меня. — Подожди, я с тобой! — собираю вещи. — Алина, оставайся. У вас время ещё до вечера, — протестует. — Я с тобой! — решительно. — Морозовы! Дайте поспать! — просыпается Красникова. — Ладно! Давай быстро собирайся, я пока вещи поднимусь, заберу, — произносит шепотом Глеб. Я пулей собираю рюкзак и через пару минут жду его у входной двери. Он спускается вниз, забирает у меня из рук сумку, и мы отправляемся на стоянку. — Где его искать теперь? — спрашиваю по дороге. — Он знает дорогу домой, возможно, туда рванул, — набирает скорость. Через полчаса мы уже в посёлке недалеко от города. Хозяйка, которая недоглядела за собакой, долго сокрушается, что надо было бы проверить пса, когда он притих, но не сделала этого. А Дикий знатно раскурочил зубами клетку, в которой его заперли. — Я бы тоже начала её ломать, — признаюсь, как только мы уезжаем из дома собачницы. — Сидеть в клетке… — Клетка — не цепь. До этого он два года нормально в ней проводил время. Вообще странно ведёт себя последнее время. Врач сказал, что у него панические атаки. — Они бывают у собак? — удивляюсь. — Сам впервые услышал. Но, оказывается, бывают. Тогда я его понимаю. Я сама за последние пару недель их несколько раз словила. Раньше никогда не было, а тут появились. Тоже хочется сбежать подальше от всех, забиться в угол и выть. Возле дома Глеб интересуется у бабушек, которые сидят на скамейке, не прибегал ли его пёс и они хором подтверждают, что был, но они побоялись к нему подойти, а потом Дикий сбежал. Это было полчаса назад. — Он не мог далеко уйти, — предполагаю. — В парк надо идти, — направляется Глеб в сторону набережной. Мы разбредаемся по аллеям в поисках собаки, но стараемся двигаться так, чтобы видеть друг у друга. Проходя по дорожке, замечаю торчащие из-под куста собачьи лапы. При приближении оттуда слышится тихое рычание. — Дикий? — медленно приседаю и зову пса. Услышав своё имя, он потихоньку, перебирая лапами, выползает на пузе. Еле слышно поскуливает. Он меня узнал. Встаю, оглядываюсь по сторонам и замечаю, что Морозов идёт в мою сторону. Потерял… — Глеб, он здесь! — машу ему рукой. Парень переходит с шага на бег. — Э, друг! — приседает рядом с Диким. — Устал? А зачем сбежал? Он осматривает собаке лапы и качает головой. Передние стёрты в кровь. Поднимает пса на руки и несёт домой. — Сколько он весит? — спрашиваю у Глеба, подстраиваясь под его широкий шаг. — Почти сорок кило. — Ого! — прикидываю в голове. Во мне всего сорок пять. А пёс меньше меня вроде как. — Он немного растолстел за последний месяц, так как из-за ран двигается мало, — объясняет Морозов. Мы отвозим его к ветеринару, который обрабатывает Дикому раны и прописывает лекарства для успокоения нервной системы. Так же просит не оставлять его первую неделю ночью без присмотра. Дома собака занимает своё место, а через пять минут мы слышим его громкое сопение. Уснул «без задних ног ». — Можно я душ приму? — смотрю умоляюще на Глеба. Вся эта беготня и волнение заставили меня серьёзно попотеть. — Конечно, могла бы и не спрашивать, — улыбается. — Может, составить тебе компанию? — притягивает за руку к себе и приобнимает, нагловато при этом ухмыляясь. — Я пока не готова к такому повороту, — отрываю его руки от себя и иду в сторону ванной. По пути разворачиваюсь и гляжу на него. А он смотрит мне в след с разочарованием на лице. Ну не надо! Не так я с тобой себе всё представляю в первый раз. Быстро принимаю душ, заматываю волосы полотенцем. А вот запасные вещи остались в рюкзаке в машине. И что делать? Попросить Глеба принести? Не хочется его напрягать. Выглянув из ванной комнаты и услышав, что Морозов гремит посудой на кухне, быстро прошмыгиваю к нему в спальню. Не думаю, что он будет сильно против, если я одолжу у него футболку или рубашку. Шмоточник! Два шкафа под завязку забиты одеждой. Не удивительно, что я ни разу не видела его в одном и том же, за исключением курток. Одних пиджаков штук десять, а не носит… По-моему даже у моего бывшего мужа гардероб был скромнее. Снимаю с вешалки бледно-голубую рубашку и надеваю на себя, закатав рукава. Разглядываю себя в зеркало. — Неплохо, — довольно улыбаюсь своему собственному отражению. Мелкая, но стройная. Сильно выдающихся частей тела нет, но и плоской назвать себя язык не поворачивается. — Согласен… Тебе очень идёт, — подтверждает мои слова Глеб, стоя у двери и наблюдая за мной. На лице видно явное желание. Разворот к нему и стараюсь натянуть рубашку ещё ниже, чтобы скрыть немного ноги. Он только смеётся над моими неловкими попытками прикрыть стыд. — Она длиннее не станет, не старайся, — подходит ко мне с горящими глазами. — Целомудренно всё, не волнуйся. — Я вещи забыла в машине. Извини, что взяла твою рубашку. — Я понял. И не нужно извиняться, ты можешь брать в моём доме всё, что захочешь.