— Смешно. Просто женщинам хочется рядом такого мужчину, который будет её на руках носить и в случае чего заступиться сможет. — Тогда я тебя разочарую, таких не очень много. И с каждым годом становится меньше. Мужской пол слишком любит себя. — Но ты же такой, — смотрю на него ласково. — Считай, тебе повезло, — щелкает пальцами мне по носу. — Но это ещё раз доказывает, что армия делает мужиков, а не соплежуев. Я служил там, где поблажек не давали никому. Либо ты, либо тебя нагнут. Физподготовка по восемь часов в сутки. Всё отточено до мелочей. Ещё и мозгами надо уметь работать, так как ты разведчик, а не в тылу бумажки при штабе перебираешь. Такие, как мы, на передовой работают. И наши имена никогда нигде не появятся, бойцы невидимого фронта. Про таких не пишут статей и не показывают по телевизору. Пришли, прощупали почву, зачистили и ушли. — Ты был на заданиях? — поднимается волнение. — Не переживай. Не был… Туда отправляют только контрактников, а меня мать отговорила. Но браконьеров в море и нарушителей границ приходилось брать. — Это же работа пограничников. — На учениях был случай. Только не проси рассказать, — остановил меня. — Там ничего интересного. Просто борзые японцы нарушили нейтральные воды. В наших, оказывается, рыба жирнее, — фыркает. — Я рада, что ты не пошёл служить дальше. Иначе мы бы не встретились… — Мы не знаем, что нам предначертано, но я уверен — если судьба, то она тебя и на необитаемом острове найдёт. Глава 29 Глава 29 По коже гуляет холод. Прижимаю к себе заледеневшую обнаженную Белку, которая свернулась рядом клубочком. — Почему так холодно? — сонно бубнит, обхватывая меня руками. — Дикий, сволочь, верни одеяло! — рычу на пса. Знаю, что этот сучонок сидит рядом с кроватью и ждёт, когда я замёрзну и проснусь. Такой трюк он регулярно проделывает. Начинает скулить. Блядь! Его надо тащить на улицу, дома на пелёнки ходить отказывается. При его размерах они вообще не помогают. — Отдай! — вырываю у него из зубов одеяло и накрываю Алину, она сразу кутается в него. — Ты куда? — приподнимается, когда я надеваю спортивный костюм. — Ему надо, — киваю на Дикого. — Спи, ещё рано, — чмокаю в губы и жестом показываю псу на выход. Холодно, ветер и дождь моросит. Брр! Накидываю капюшон от куртки и прячу руки подмышки, в ожидании, когда собакин вернётся из кустов. Стеснительный засранец! Дома скинув кроссовки в прихожей сразу мыть лапы и перевязывать ему раны. Даже не заметил, что Белка уже проснулась и вовсю хозяйничает на моей кухне. Только отмыв грязнулю и отогрев себя под горячим душем, чувствую сладкий запах чего-то вкусного, разносящийся по квартире. — Это оладьи? — Блинчики, — поправляет, поворачиваясь ко мне от плиты и улыбаясь. — Ммм, — подхожу к ней, обнимаю одной рукой за талию. Второй пытаюсь стянуть блинчик с тарелки, отвлекая поцелуем в шею. Но пойман и получаю от Белки лопаткой по руке. — Потерпи пять минут, и будем завтракать. У тебя сгущёнка есть? — приподнимает на меня глаза. — Была где-то, — открываю шкафчик сверху и достаю банку из НЗ, который из отцовского пайка пополнила мать. — Зачем тебе столько? — Алина открывает рот от удивления, осматривая ряды из банок сгущёнки и тушёнки. — Родители думают, что я тут не доедаю, — посмеиваюсь. — Могу поделиться, — открываю крышку. — Не надо. — Напрасно, — демонстративно медленно облизываю ложку с тягучим лакомством. Белка сглатывает. Это от голода или от возбуждения? Набираю ложку сгущенки и подношу к её рту. — Давай, — киваю головой, показывая, чтобы тоже попробовала. Она неторопливо запускает ложку в рот, съедает сгуху, а потом облизывает языком испачканные губы. Теперь сглатываю я. Как же она сексуально это проделала. Кровь отливает от головы и устремляется вниз. Провожу пальцем по липким губам Белкиной, а потом их целую. Сладкая и вкусная. Посасывая их, слепо переставляю сковородку с огня и, подхватив под задницу, несу в спальню. — Мы на учёбу опоздаем, — смеётся, откидывая голову назад и обхватывая меня ногами. — Насрать! — прохожусь поцелуями по шее и кидаю её на кровать. — Глеб! — заливается смехом, шуточно отбиваясь от моих прикосновений. — Сопротивление бесполезно, Белка, — прижимаю её руки к матрасу. — Когда у меня сносит крышу, я пру как бронепоезд. Не сильно-то она и сопротивляется. Сама раздвигает ножки и подаётся вперёд, чтобы я вошёл. Ээ, нет! Не так быстро, маленькая. Я хочу насладиться стонами от моих ласк и распалить тебя до красна. Чтобы полыхала и задыхалась. А ещё умоляла, потому что вот-вот кончишь. Осматриваю жадным взглядом лицо, вскользь до груди. Маленькие розовые сосочки призывно торчат, призывая себя попробовать. И я втягиваю их по очереди, посасывая, от чего Алина громко стонет и извивается подо мной. Хм… Кажется, я нашёл твою эрогенную зону, Бельчонок. Ласкаю грудь до тех пор, пока она не начинает выгибаться и звать мамочку. Вниз губами до горячих и влажных от желания складочек. Языком по клитору, и Алина сжимает коленками мою голову, подрагивая в руках. С силой развожу ноги, которые она всё пытается свести. — Расслабься… — Не могу… Меня судорогой сводит, — хрипит. — А ты попробуй, — запускаю в неё пальцы, а большим поглаживаю заветную точку. Белка вроде пытается, но дрожащие ноги то и дело смыкаются. — Прекрати! — прикрикивает на меня. — Слушаюсь и повинуюсь, — рывком насаживаю её на свой член. Взвизгивает от неожиданности и сжимается, доставляя кайф. Ммм… Она такая узкая, не верится, что раньше у неё кто-то был. В первый раз я ненадолго даже подумал — она девственница. Но её шокированный взгляд убедил меня в обратном. Алина сама удивилась. Двигаюсь, ловя каждую эмоцию на её лице. Сжимает пальчиками простыню, царапает. Почти плачет, хныкает точно. Моя страстная девочка. Целую её, останавливаясь и давая шанс передохнуть. А потом с удвоенным темпом вколачиваюсь в неё, пока мы оба не кончаем. Вот сейчас она плачет. И я зацеловываю каждый глазик, убирая слёзы.