Стараюсь говорить ровно, без эмоций, и чётко. А он в матах не скупится. Ясно даёт понять какой я распиздяй и что со мной нужно сделать. Но ему можно. — Отправляй человека, пусть везёт материалы в нашу лабораторию, — грубо приказывает. — У нас нет времени катать их туда-сюда. Пришлите токсиколога. — Ты, блядь, плохо слышишь? — Я сам привезу. — А за девчонкой кто смотреть будет? Если она умрёт, я тебя в асфальт закатаю. Мы бумажками на суде ничего не докажем. Нам живой свидетель нужен. Тот, кто этих урок в глаза видел! Адвокаты и так дело затягивают и разваливают. — Я не врач, вряд ли я смогу ей чем-то помочь. А вот вы можете. Привезите этого чёртового профессора Полянского! — повышаю тон. — Не ори на меня! У тебя четыре часа! — бросает трубку. Твою мать! — передёргивает. Сгребаю все бумажки со стола, пузырёк с отравленными таблетками запихиваю в карман. Черкаю записку, что я уехал в Москву и оставляю на столе. Даю распоряжение парням из охраны, сам прыгаю в микроавтобус и топлю в сторону столицы. — Ты опоздал, — смотрит на часы полковник, когда захожу в кабинет. — Я летел, как мог. За длинным столом сидит ещё один человек. Небольшой пожилой мужчина умного вида в очёчках. — Профессор Вениамин Маркович Полянский, — представляет его начальник. — Капитан Тарас Шип. Профессор немного удивлённо приподнимает брови, смотря на нас по очереди. Сажусь напротив, двигаю по столу в его сторону документы. — Что это? — показываю глазами. Он заинтересованно листает. — Так-так-так… Этого не может быть…- снимает очки и сжимает переносицу пальцами. — Профессор, давайте без этих ваших… Что за хрень, которой отравили девушку? — повышает голос полкан. Терпимостью он никогда не отличался. Поэтому и работа кабинетная. Полянский складывает руки на бумаги и смотрит на нас. — Я не думал, что это возможно, но… Помните, полгода назад из лаборатории пропала ампула с экспериментальным препаратом CXF67? — Которую ваша лаборантка спёрла, а потом божилась, что ничего не брала? И присела за это? — Ну, да…- поправляет очки. — Помню, — откидывается в кресле полковник. — Это он? — Да… И эта девушка единственный человек, на котором его испытали, — восторженно. — Вы прикалываетесь⁈- начинаю звереть. — Она там умирает! Собирайтесь, берите эти ваши антидоты и прочую херню, которая её спасет, и едемте в клинику. — Тарас, успокойся, — осаживает меня полкан. — Как этот препарат мог попасть к ней? — спрашивает у профессора. — Через таблетки, — кидаю на стол пузырёк с витаминами. — В назначении врача их нет. Не выписывают они дорогие лекарства. Кто дал их Ольге неизвестно, пока она без сознания. Полянский крутит его в руках. — Хитро придумано. Чтобы убить, нужна небольшая доза, хватит пару капель, но помещенный во флакон и равномерно распределённый по таблеткам яд действует значительно медленнее из-за мизерных концентраций. Кто-то хотел, чтобы она умерла не сразу, а мучилась перед смертью. — Не трудно догадаться кто, — смотрю на полковника. По глазам вижу, он со мной согласен. — Вопрос в том, кто это сделал? — Мысли есть? — две пары глаз устремлены на меня. — Была одна… Но вы её в корне порушили. Этот человек не смог бы достать экспериментальный препарат из секретной лаборатории. — И всё же? — Глеб Морозов. — Это парень, с которым Коваль закрутила роман в ссылке? — вспоминает полковник. — Да. Но он бы этого не сделал. Я видел его глаза… Не способен он на такое. — Люди часто способны на то, чего мы от них не ожидаем, — задумчиво произносит Полянский. — Но я всё же согласен с вами. Парень из глубинки… Нет, он бы не смог достать препарат. Тут кто-то из наших. Или из ваших, — смотрит на полковника. — Я просмотрел списки всех, кто покупал такие витамины в аптеках города. Список не очень большой из-за ценника. Напряг людей искать хоть какие-нибудь пересечения со знакомыми Ольги в том городе. Но пока результатов нет. Большая часть была продана за наличные. — Ох, уж эта периферия и её любовь к живым деньгам, — ворчит начальник. — Вениамин Маркович, вы поедете с Тарасом в Питер. — Хорошо, — бесшумно собирает вещи и исчезает. — Спасибо, что не подумал на меня, — благодарю, когда остаёмся с полканом наедине. — Я ещё из ума не выжил, — фыркает громко. — Колись, я же понял, что у тебя есть ещё какие-то мысли, сынок. — Есть. Но ты должен позвонить в Благовещенск и сказать, что Ольга умерла. — Зачем? — Нужно будет отследить все счета служащих местного отдела и их родных. Если тот, кто отравил Коваль, сообщит заказчику о положительном результате, то в скором времени на счёт капнет приличная сумма. Так вычислим исполнителя. — А если не капнет? Если наличка? Они её там любят, как видишь. — Не думаю. Везти так далеко огромные деньги никто не рискнёт. Гораздо проще перевести на кого-то, — высказываю свои предположения. — А банки отследят крупную транзакцию. — Логично. Денису доверишь? — Естественно. У него чутьё на бабки. — Не подведите, сынки. А то все вылетим с треском. — Прорвёмся! Разрешите идти? — Иди. И чтоб всё мне там было…- теряет слова. — Так точно, товарищ полковник. Пока профессор готовится к поездке, захожу к Дэну, он сейчас вместо меня на месте, и даю задание. — Будут сложности, подтяни Леброна. Он со своими желтоклювыми в курсе. — Желтоклювые, — скептично хмыкает. — Они всё как орехи ломают. — Юные гении… Мне пора. Полянский всю дорогу дремлет. Возраст. Да и понимает, что по приезду придётся пахать усиленно. А мне тишина только в удовольствие. Есть время подумать. Прокручиваю в памяти по минутам день, проведённый в Благовещенске, пытаясь ухватиться за малейшую деталь, которая подтолкнёт к разгадке. Блядь, не помню! Удар по рулю. Хоть убей, не помню, сколько пузырьков с лекарствами стояло у неё на тумбочке. На даче — да, а в больнице…