Поворачивается ко мне. Блин, я по привычке старым именем назвал. — Оля, — поправляюсь. — Всё хорошо… Просто у меня давно не было и нагрузки… — Ну чего ты молчала-то? — приподнимаюсь на локтях. — И лишить себя фантастического секса? Не-е-т… — Я был бы нежным, а не как зверь, — прижимаюсь губами к виску. Закрывает глаза и блаженно улыбается. — Мне понравилось… — Лучше всё же поберечься, — обнимаю крепко. — Я люблю тебя. Рука нащупывает колечко на цепочке, висящей на её шее. Моё. — Оно мне большое, я не хотела потерять… — Я тебе другое куплю, по размеру. Если ты, конечно, не передумала за меня замуж выходить. — Не дождёшься! Эпилог Эпилог Волнуюсь как первоклассник, стоя с огромным букетом в холле роддома, в окружении друзей и родных. Все слетелись на выписку. Даже дед, которого последние несколько лет можно только на охоту из дома вытащить. — Морозов кто? — громкий возглас откуда-то слева. А? Я вроде… У меня до сих пор в голове каша от новости, что сын родился. — Глеб! — Мишка толкает в бок. — Тебя! — Я! — иду в сторону позвавшей меня женщины. — Что же вы, товарищ лейтенант, жену заставляете ждать? — выговаривает медсестра в голубом костюме и такой же шапочке. — Мамочке нельзя волноваться, молоко может пропасть. — Пропадёт — найдём! — показываю на шеврон на плече. Она тушуется и, слегка кашлянув, уходит, прихватив букет для Оли. Неделя с выпуска. Теперь я в структуре, которая когда-то чуть не лишила меня любимой Белочки. Во время командировки меня неожиданным образом перебросили с базы в Сирии на службу в Москве. Догадываюсь, откуда ноги растут, но выёбываться не стал. Оля тогда слабой была, и я боялся за неё. К осени получил направление на учёбу. Виделись с Белкой первые два года раз в неделю. Плакала, что одиноко по вечерам, но со временем привыкла. Расписались. Тут уж она совсем успокоилась. Лечилась Оля долго, и только год назад нам под строгим контролем разрешили завести ребёнка. Получилось не сразу, и родился сын почти на месяц раньше, но это всё равно счастье. И сейчас я этим счастье наполнен. Весь фонтанирую. — Держите сына, папаша, — передаёт медсестра мне в руки кулёк из голубого одеялка, повязанного лентой такого же цвета. В нём спит крошечной создание. Мой сын. Мне страшно. Я таких маленьких на руках никогда не держал. Вдруг я что-то не так сделаю и наврежу ему. У них же сейчас всё хрупкое. Выходит улыбающаяся Оля с цветами. Целую её. Кажется уставшей и очень бледной. Она и до этого здоровьем не сильно пылала, а тут… За следующим пойдём лет через десять, когда точно буду уверен, что у неё всё хорошо, и она сможет нормально выносить ребёнка. — Глеб! Дай сюда! — пытается мама забрать у меня сына. — Ты ему шею свернёшь своими ручищами. — Не преувеличивай, Людмила! — вступается тёща. — Фото надо на память сделать. Вставайте! — подталкивает к голубой стене, где все во время выписки делают снимки. Фотографирует. Отдаёт телефон медсестре, сгоняет всю компанию вокруг нас. Семейное фото. Освобождаем место для следующей пары с малышом. У ворот несколько машин. Едем к нам домой. Меня первое время парило, что мы живём в квартире, которая Оле от бывшего мужа досталась, потом решили, что продадим её и мою и купим дом. Так и сделали. Тихий район, соседей почти никогда не видно, каждый за своим забором сидит. Большой сад, рядом парк с небольшим прудом, где можно будет гулять с коляской. Дикий в восторге. Ни поводка, ни намордника. Во дворе есть, где разбежаться. И охрана к тому же. С утра до вечера пропадает в саду. Там птички и соседский кот. К последнему особая нелюбовь, после жизни у деда. С его котом они не подружились, каждый пытался отвоевать свою территорию и покой, чем доводили старика до бешенства. А вообще жить отдельно — особенное удовольствие. Пока… Я помню, что свой дом — это дохера работы по хозяйству и обустройству. Но плюсов все равно больше. В машине сплетаю наши с Олей пальцы в замок, краснеет. Как обычно стесняется проявлять чувства на людях. Шепчу моей скромнице на ушко приятности. Дома сын занимает кроватку в своей комнате. Я две недели тут лично всё по ночам красил, декорировал и расставлял. Жена кивком головы и выражением глаз оценивает мою работу. На четверочку. Понятно… Не ужас и ладно. Все расходятся. Я зависаю у детской постельки. Просто смотрю, не отрываясь. И улыбаюсь. Дотрагиваюсь осторожно до крошечных пальчиков, и сын неожиданно, не просыпаясь, обхватывает мой палец ручкой. Вау! Меня словно током пробивает. Что-то невероятно тёплое волной прокатывается от макушки до пяток. Кажется, во мне отцовский инстинкт включился. Мы сконектились, и произошёл разряд, запускающий один поток любви. — Глеб, ну ты где? — заглядывает в комнату Белка. — Все жду. — Подождут. У нас вот! — показываю наши руки. Посмеивается. — Считаешь меня дураком? — Нет, — подходит и обнимает за плечи. — Считаю, что ты будешь самым лучшим папой. Егора будет воспитывать настоящий мужчина и защитник. Нам с тобой очень повезло.