— Ну, да, пожалуй, — пожала плечами женщина. — Возможно, это птичье зрение, — осторожно высказал предположение Август. — Или кошачье. Некоторые волшебники могут смотреть глазами зверей. Чаще птиц. Но это редкая способность, которую к тому же надо развивать. Да, и колдовство непростое… — А я ничему такому не обучена и даже не знала, что такое возможно, — женщина задумчиво посмотрела в окно кареты, за которым мелькали темные силуэты деревьев. — Да, похоже, это птица. Точно не кошка! — Откуда тебе знать? — Просто знаю, — снова пожала плечами женщина. — Не могу объяснить. И знаешь, что еще! Это был подарок. Ну, что-то вроде подарка. Жест доброй воли? — Теа, я про такое даже не слышал никогда, — честно признал Август, он был заинтригован ее рассказом и не собирался этого скрывать. — Буду искать, — пообещал он. — Если в книгах что-нибудь есть, я найду. — Ну, ладно тогда, — кивнула женщина. — Ищи. И заодно… Впрочем, сначала послушай. Я ведь даже не знаю, как это назвать. — Рассказывай, — Август уже взял себя в руки и был готов слушать дальше, тем более, что от рассказа Теа у него вовсю разыгралось любопытство. — Я вошла в комнату, дверь за мной закрылась, и тогда мужчина вышел из тени. Высокий, худой, не старый, но и немолодой. Напудренный парик, лицо тоже припудрено, модный камзол, шпага на перевязи… Поздоровался со мной. Вежливо, с уважением. Я спросила, как мне к нему обращаться. Он ответил, что можно попросту «сударь», но он, как ты понимаешь на простого человека никак не похож. Я так и подумала, и сама себе удивилась. Ну, какой же он простой человек, если целый князь. — Князь? — переспросил Август. — С чего ты взяла, что он князь. — Вот то-то и оно! — усмехнулась в ответ Теа. — Я сначала удивилась, а потом как раз и сообразила, что я этого знать никак не могу. Но, Август, я с ним двух фраз сказать не успела, а уже знала, что он князь Ганс Ульрих фон Эггенберг — президент тайного совета Священной Римской империи и еще много чего вдогон. — Фон Эггенберг… — как эхо, повторил за Теа хорошо известное ему имя Август. — Фактический глава правительства. Что ему от тебя нужно? — Да, вот, понимаешь, интересуется князь, могу ли я снять с человека проклятье. — Что ты ему ответила? — Ответила, что не практикую. А он предложил за работу пятьсот тысяч талеров. — Серьезный, надо полагать, клиент, если за него просит сам глава тайного совета, да и сумма впечатляющая. — Ну, да, — кивнула женщина. — Но я же не побираюсь! — То есть, ты отказалась? — Да. Но он, Август, продолжал настаивать и довел сумму гонорара до восьмисот тысяч. Я ему сказала, что мне денег на жизнь вполне хватает. А он не выдержал, и говорит что-то типа, сама поставила, сама и снять должна! — Вот как! — Вот так, — согласилась Теа. — Тогда я ему объяснила, что в свое время отличалась непозволительной гневливостью, не говоря уже о мстительности, и много кого прокляла. Иногда успешно, иногда — нет, но, в любом случае, тех, кого я прокляла, давно нет в живых. — Что он тебе на это ответил? — Сказал, что прокляла я того человека вместе со всеми его потомками до седьмого колена. Это, к слову, вообще-то возможно, проклясть до седьмого колена? — Некоторым удается, — осторожно подтвердил Август. — Ну вот он мне об этом типа все время и твердил: сама прокляла, сама проклятие и снимай. А как же я его сниму, если я в проклятиях ничего не понимаю? — А имя он назвал? — В том-то и дело, что не назвал. Очень нервничал по этому поводу. И знаешь, Август, в тот момент это случилось со мной во второй раз. Вдруг в памяти всплыло имя, но я даже не знаю кто он такой. — Леопольд Бабенберг, — пожала она плечами в ответ на вопросительный взгляд Августа. — Бебенберг, — кивнул Август, — ну надо же! — Ты его знаешь? — Знаю, и, кажется, понял, о каком проклятье говорил князь. Леопольд Бабенберг, душа моя, эрцгерцог Свещенной Римской империи, но может в ближайшее время стать кронпринцем. — Эрцгерцог? — нахмурилась Теа. — Я знаю титул герцог, а что такое эрцгерцог? Хотя нет! Постой! Все я знаю! Эрцгерцог — это член императорской фамилии, так? — Так, — кивнул Август. — А по нынешним обстоятельствам может сменить титул и стать наследником престола… — А я, тогда, кого прокляла? — А ты, душа моя, прокляла эрцгерцога Альбрехта — прадеда нынешнего Леопольда. — Вот chert! — Не знаю точно, что ты имеешь в виду, — ухмыльнулся Август, — но я с тобой согласен. Хотя и понимаю, что ты была права, но правящая династия… Похоже, нам придется согласиться. — Но я ничего не умею! — вскинулась Теа. — Что я могу теперь с этим сделать? — Я сниму, — отмахнулся Август. — Но сделаем вид, что я тебе только ассистирую. — А ты умеешь? — прищурилась Теа. — Умею, — успокоил ее Август, который действительно умел, хотя и предполагал, что просто не будет. — Ну, ладно тогда, — не стала упрямиться она. — Пошлем завтра письмо герцогу д’Эсте. — Не так быстро! — усмехнулся Август. — Во-первых, тебе некуда торопиться. Это они спешат, а не ты. А, во-вторых, ты должна высказать свои требования. — А какие у меня требования? — Мы едем вдвоем, это раз. — Ну, да! — согласилась Теа. — Без тебя, любимый мой,! лететь с одним крылом — Любимый? — улыбнулся Август. — Вообще-то, это песня у нас там такая была, — растерялась Теа. — Я только перевела и чуть переделала… А какое второе условие? — Заговариваешь мне зубы? — Скользкая тема, не находишь? — Ну, когда-то же все равно придется расставить все точки над «i». — Прямо сейчас? — чувствовалось, Теа растерялась по-настоящему и не знает, как поступить. — А чего тянуть? — он смотрел ей прямо в глаза и не отводил взгляд. — Я тебе уже все сказал. Могу повторить. Я тебя люблю! И да, Теа, тебе нечего боятся. Я тебя не оставлю в любом случае. Мое слово крепко. Но одно дело дружба и совсем другое — любовь! — Давай все-таки не будем спешить, — взяла себя в руки Теа. — Не обижайся, но я чувствую, еще не время. — Не смею настаивать, — отвел взгляд Август. — Обиделся… — Расстроился… Продолжаем разговор… Глава 8. Слова и обстоятельства 1. Генуя, двадцать шестое сентября 1763 года Отъезд назначили на первое октября, но слухи по городу пошли гулять еще двадцать четвертого, то есть буквально через несколько часов после того, как стороны ударили по рукам. Ну, а двадцать шестого Августа пригласили во дворец. Одного. Для приватной беседы с Его величеством. С глазу на глаз, так сказать, и в неформальной обстановке. — Мне сообщили, что вы и графиня на днях покидаете столицу, — Максимилиан начал с главного. Расставил, так сказать, приоритеты. — Это не секрет, ваше величество, — мягко ответил Август. — Мы действительно уезжаем. Сначала поедем в Вену, а затем, пока не закроются перевалы, в Россию. — Я мог бы переговорить с вашим отцом, Август, — предположил король, но он запоздал с этим предложением на целых пять месяцев.