* * * Она вернулась через час. Вошла в кабинет, где он ее ждал, села в кресло напротив, посмотрела прямо в глаза. — Можете ли вы вернуть меня обратно? — спросила каким-то чужим, «потерявшим цвет» голосом. — Не могу, — честно признался Август. — И хотел бы, да не смогу. Я даже не знаю, что конкретно произошло и почему. Вас не должно было быть здесь. Простите! — Значит, нет… — Судя по интонации, она другого и не ждала. Сама все поняла, но хотела удостовериться в том, что поняла правильно. — Каковы наши планы? — спросила через минуту. Было видно, разговор дается ей с трудом, но женщина все-таки говорила. Не плакала, не устроила истерику. Держала себя в руках, задавала правильные вопросы, и использовала правильное местоимение. — Лучший вариант и для вас, и для меня, Танья, если вы та самая Теа д’Агарис, о которой я вам рассказывал. — Но она умерла сто лет назад, сами же говорили, — прищурилась женщина. — Так и есть, — подтвердил Август. — Но я смог воссоздать ее тело, это факт. Ее душа не захотела вернуться… Это тоже факт. Но что, если все-таки захотела? Вернулась и ожила в своем собственном теле. Как вам такой поворот? — Что это дает мне? — Вот главный вопрос. — Во-первых, статус, — объяснил Август. — Имя, титул. Теа д’Агарис графиня Консуэнская. Наследников у нее не было, так что все это ваше. А, во-вторых, интерес. Вами заинтересуются все сильные мира сего. Короли, императоры, герцоги и князья… А это деньги и власть, сударыня, если знать, как всем этим распорядиться. — И вы знаете, что именно надо для этого сделать? — спросила гостья после секундной паузы, потребовавшейся ей, по-видимому, чтобы переварить сказанное. — Да, — кивнул Август. — Я знаю. — Предлагаете сделать это вместе? — Я думаю, вместе мы могли бы изменить свою жизнь к лучшему, вашу и мою жизнь, я имею в виду. — То есть, вы во мне заинтересованы и готовы помочь? — Ах как красиво она вела беседу. Август был просто поражен. По-хорошему, разумеется, потому что с умным человеком проще и интереснее. Проще — в смысле взаимопонимания, интереснее, потому что с умным человеком открываются любопытные перспективы. — Я в вас заинтересован, — улыбнулся он. — Я бы помог вам в любом случае. Но, если вы Теа д’Агарис, тем более. — Полагаете, нам поверят? — спросила, вновь изменив тему беседы. — Посмотрите на портрет, — предложил Август. — Это не довод, — возразила женщина. — Среди людей встречаются двойники. Нужны веские доказательства. — Никто уже не помнит, какой точно была графиня Консуэнтская, — объяснил Август. — Как она ходила, говорила, какие блюда предпочитала, но одно очевидно — она была очень сильной темной колдуньей. Вы тоже. — Но я ничего не умею, — Танья обсуждала его предложение, и это само по себе являлось успехом. — Думаю, я смог бы довольно быстро научить вас нескольким трюкам, которые докажут, что вы колдунья и что ваш Дар темнее некуда, — усмехнулся Август, который действительно мог это сделать, и более того — хотел. Сильная темная колдунья в паре с не менее сильным темным колдуном — это огромная сила, но также и немереное удовольствие. — А по-настоящему колдовать научите? — Ну вот и главное! — Ну, конечно научу! — с облегчением вздохнул Август. — На это потребуется время, но никто не удивится нашей дружбе… — Какова ваша репутация, Август? — женщина схватывала налету, мыслила быстро и точно. — Скажем так, она не способствует мыслям о дружбе, но вам не следует меня опасаться. — Я поняла, — кивнула женщина. — А что с моей репутацией? — Она согласуется с возможными предположениями о характере наших отношений, — осторожно сформулировал Август. — То есть, скорее всего, я ваша любовница, даже если, на самом деле, это не так? — Вы правильно оцениваете наши перспективы, — согласился Август. — Однако повторюсь, на начальном этапе вашего, скажем так, возвращения, предположение о нашей связи вам не навредит. Наоборот, это подтвердит, что вы та, за кого себя выдаете. — Что с остальным? — У меня есть ее дневник и несколько писем. Я собрал все воспоминания и мемуары, в которых фигурирует Теа д’Агарис. Ну и кроме того, я сам колдун и к тому же знаю свет. Думаю, я смогу вас подготовить. Однако главное действующее лицо здесь вы, Танья. Многое будет зависеть от того, сможете ли вы стать ею, а не играть ее, если понимаете разницу. — Я понимаю, — кивнула женщина, — не Аленушка. Но что же ваши слуги? — Не сомневайтесь! — успокоил ее Август. — Они будут молчать. И, поверьте, это не вопрос преданности. Есть, знаете ли, такие заклинания… — Я понимаю, — кивнула Танья. — Что ж, раз так, давайте попробуем! Несмотря на смятение чувств, женщина показала, что у нее есть не только мозги, но и характер. — Тогда, давайте забудем про Танью, — твердо предупредил Август. — С этой минуты вы Теа д’Агарис графиня Консуэнская. Для меня просто Теа, для слуг — госпожа графиня или Ваше сиятельство. Это касается и всех остальных простолюдинов. Например, портного, которого мы сейчас позовем. Нам надо приготовить вам достойный гардероб… * * * Выбор гардероба оказался делом отнюдь не простым. Надо было подобрать ткани и фасоны, чтобы платья, оставаясь современными, намекали на моду прошлого века. Следовало подчеркнуть высокий рост графини и ее безупречную фигуру. Имело смысл, не нарушая хорошего тона, показать хотя бы намек на высокую полную грудь. И обязательно усилить колдовскую зелень глаз, подобрав подходящие цвета тканей. Желто-зеленый — в цвет свежей зелени — и королевский зеленый, яркий, насыщенный и выразительный. Коралловый и винный, возможно, золотой. Шелковые тафта и брокад, шелковый атлас, бархат и вельвет, муслин и тонкий, полупрозрачный шелк. Снятие мерок, выбор фасонов — без фижм, но, возможно, с корсетом, — и подходящих к ним тканей, кружев и фурнитуры заняли почти три часа. Все это время Теа была терпелива, но мало чем могла помочь. Современной моды она не знала, да и вкус у нее оказался совсем не развит. Зато, как вскоре выяснилось, женщина свободно говорила по-немецки и по-итальянски. Слушая ее, Август понимал, что все это она «вытащила» из Маргариты Броганцы, едва не «выпив ту досуха». Оставалось лишь догадываться какие еще знания и умения позаимствовала Теа у бывшей куртизанки. Когда портной и его помощница уехали, Теа подошла к Августу почти вплотную, посмотрела глаза в глаза: — Вы ведь понимаете, Август, что я держусь на одном честном слове? — спросила, не таясь. — Вы сильная женщина, Теа, — мягко ответил он. — Не могли бы вы распорядиться, чтобы мне приготовили ванну… — Прикажите слугам, они все сделают. Ваши распоряжения — закон. Везде, кроме Старой башни, — объяснил Август. — Отлично. Тогда, у меня есть еще две просьбы. Только не удивляйтесь! — попросила женщина с какой-то болезненной, вымученной улыбкой. — Я к вашим услугам, — галантно ответил Август, и в самом деле, готовый ради этой женщины на все. — Вы ведь курите? — неожиданно спросила Теа. — Да, это так, — подтвердил Август, еще не зная, куда свернет разговор. — Не найдется ли у вас запасной трубки?.. — Вы курите? — он был шокирован, вот что он чувствовал. Он, но не женщина. — Иногда, — чуть пожала она плечами. — Очень редко. Сигарету или две. Но сегодня мне точно не помешает выкурить трубку… Сигарет же у вас еще нет? — Что это такое? — переспросил Август. — Я так и думала, — кивнула женщина. — Тогда трубка и немного вашего кальвадоса. «Выпивка и табак… Чего еще она нахваталась у Маргариты? Или так снимают напряжение женщины ее мира? Женщины, уравненные в правах с мужчинами?» — Хорошо, я распоряжусь, — сказал он вслух, отложив размышления на тему равенства полов до лучших времен. — Хотите, чтобы вам их принесли прямо в ванную комнату? — Да, Август, это было бы замечательно, — кивнула Теа. — Мне надо прийти в себя… На самом деле, Август понимал, какой душевный кризис переживает женщина, и, если немного алкоголя и табачного дыма помогут ей с этим справиться, он будет только рад. И ведь он не ханжа, а злой колдун. Так что он сразу же распорядился: маленький графинчик яблочного бренди и новенькая, не обкуренная трубка из вишневого дерева, заботливо набитая виргинским табаком. Все это было доставлено к большой медной ванне, в которую слуги натаскали из кухни горячей воды. Теа, как доложила Августу Маленькая Клод, действительно залезала в ванну в расстроенных чувствах. Плакала, ругалась по-французски и по-немецки, курила, пила кальвадос. И снова ругалась, но уже на каком-то другом, незнакомом языке. В себя она приходила часа полтора. Сначала, сидя в ванной, куда слуги трижды добавляли горячей воды. Затем у себя в спальне, стоя у открытого окна. А после, и вовсе, улеглась на постель и заснула, проспав обед и проснувшись лишь к позднему ужину. За столом сидела хмурая. Разговаривала через силу. Аппетита тоже, как видно, не было. Попробовала то да се и остановилась на простой медовой коврижке. Зато вина выпила много — три бокала, даже не вспомнив о родниковой воде, специально для нее приготовленной на столе в хрустальном кувшине. Так что разговора не получилось, но назидания о вреде чрезмерности в употреблении крепких напитков, Август оставил при себе. Сам не без греха. Вон, как напился в вечер Великого Колдовства. «Да, на трезвую голову я бы вряд ли решился, — честно признал он. — Но что сделано, то сделано, и, может быть, это даже хорошо, что я тогда был пьян…» 2. Вилла Аури, день седьмой Увидеть чужое колдовство трудно, хотя и возможно. Легче просто почувствовать, но это, если вы развили свою восприимчивость к определенным составляющим гоэтии. И, разумеется, надо знать, на что «смотреть». Август был хорош на дистанциях до трехсот метров. Умел увидеть, как «оживает» заклятие или «работает» инсталляция. Иногда видел магические потоки «чужими глазами», но только тогда, когда сильное «возмущение» начинало влиять на кортеж.[16] Магическая эманация изменяла свою интенсивность и цвет… В общем, это легче было пережить, чем объяснить словами. Однако Теа на такой уровень силы не выходила, и Август мог только гадать, что и как она делала. А делала она крайне странные вещи. Например, неосознанно внушала слугам то, к чему интуитивно стремилась, как произошло с той же Клод, которая разом забыла, что Теа не всегда умела говорить по-французски. Но чаще у Теа получались совсем не то, на что она рассчитывала. Как, например, тогда, когда место того, чтобы зажечь магическим посылом свечу, она превращала в угольную пыль дрова, сложенные в камине. Тут все было неправильно. Отчего именно дрова в камине, а не портьеры, скажем, или гобелен? Ведь Теа смотрела на свечу и, значит, направила силу не туда, куда надо. Одним словом, ошиблась. Однако и случайной такую ошибку не назовешь. Потому что раз за разом это был камин. И каждый раз приложенная сила должна была быть попросту огромной, и, значит, Август должен был «видеть» ее дурное колдовство. Но он его даже не чувствовал. И все-таки, лиха беда начало. Уже одно то, что женщина способна устроить такой реприманд[17] на седьмой день после воплощения, говорит о том, что она обладает незаурядным Даром и недюжинной обучаемостью.