— Тоже на складе выдали, — усмехнулась Варвара и посмотрела на часы. — Я позвоню, и через пятнадцать минут мне доставят сюда, какой захочу: хоть эспрессо, хоть капучино, хоть с коньячком… — Хватит мечтать! — остановил ее Францев. — Вы, гражданка, задержаны и доставлены в опорный пункт полиции в связи с подозрением в причастности к убийству вашей двоюродной сестры Илоны Полуверовой. По мере того как он говорил это, лицо Красновой менялось. Выражение уверенности и безразличия ушло. Теперь Варвара выглядела испуганной и растерянной. — Погоди, как убили? Это правда? Мою Илонку, что ли? За что? — А это сейчас мы выясним при вашей помощи. Предупреждаю, что наша беседа записывается на видео- и аудионосители, что потом может быть использовано в суде как против вас, так и в вашу защиту. При беседе присутствует подполковник юстиции Кудеяров из центрального управления Следственного комитета. — Илонку грохнули? — не могла поверить Краснова. — Как так? Она ведь такая безобидная. Только она не двоюродная сестра мне, а племянница — дочка сестры моей покойной. — В какое время вы вчера расстались? — В начале второго. Может, в половину второго. Я еще сказала, что Серега может ее довезти до дома, но она отказалась — ей всего минут пять от моего дома пешкодралом. — О чем говорили с ней? — Да о разном… Но мы же не все время базарили. Я на работе как-никак: у меня то это, то се. Этот вопрос решить надо, потом другой. — Но зачем-то она приходила? — Ну да, в очередной раз деньги просила на сиськи, то есть на импланты сисечные… Я не дала, и не потому, что бабла жалко, а потому, что если ты мужика в естественном виде найти не можешь, то эти мячики резиновые не помогут. — Так она встречалась с разными мужчинами, по моим данным, — проявил осведомленность участковый. — Да какие это мужики — три рубля пучок, — отмахнулась Варвара и закрыла руками лицо. — Господи, какая задница! Открылась дверь, в помещение заглянул Сергей Холодец. — Созрел? — обратился к нему участковый. — Тогда заходи. — Да погреться только, — объяснил молодой человек. — Слышь, Серый, — сказала Краснова, — мою Илонку ночью грохнули, когда она домой шла. То есть не дошла: ее ножом, как эту в «Ингрии». И вдруг Варвара вспомнила: — Она же вчера сказала, что знает, кто эту девку из «Ингрии» убил! Пришла и сказала, что есть у нее такая уверенность и теперь она не знает, что ей делать. То ли к ментам бежать, то ли… Спросила у меня защиты и совета. Но я не поверила, тогда она стала говорить, что сама только недавно все сопоставила и теперь не сомневается. — Что именно знает — не говорила? — Да ничего такого не сообщила. Просто посоветоваться пришла: я ей как-то рассказала, что к нам в отряд, когда я на второй ходке парилась, определили одну бабу… Не бабу — девку. Ее упаковали за нанесение тяжких и покушение на убийство. Вроде никого она не убила, но у нее был такой взгляд, что холод сразу продирал до самых пяток. Но ей все по барабану было: она на работу выходить отказывалась, внутренний режим нарушала. Короче, ее хотели угловой[6] сделать, но она и тут в отказ пошла. У нее на предплечье наколка была — кинжал, обвитый розой. Знаете, что это обозначает? — Убийство на почве любви, — сказал Кудеяров. — Ну, мы и приклеили ей погоняло — Дикая Роза. Помните, такой сериал был: мы его всем отрядом смотрели — столько слез было! Смешно, конечно, нам бы над своими судьбами рыдать, а мы по киношной страдали. Но там такая еще актриса была… — Ты не отклоняйся от темы, — поторопил Францев. — Так вот, — продолжила Краснова, — как-то раз она меня прижала в углу и заточку к горлу приставила… Заточка вроде из маленького напильника сделана. Короче, прижала и говорит: — Что ты там баландерше[7] про меня вякала? Я отвечаю, что я говорила не про нее, а про ту Дикую Розу… Про мексиканскую актрису, которая там в кино… как же ее? — Вероника Кастро, — скривился Францев, — моя первая жена не отрываясь слезы пускала. Приходишь со службы — ни еды, ни чая даже не нальет — все потому, что «Дикую Розу» показывают. — Ну, — кивнула зачем-то Варвара. — Как звали ту осужденную? — спросил Павел. — А я помню? Тьфу ты — так и звали Вероника… А фамилию не скажу теперь. То ли Дубова, то ли Боровская. Ну, как-то так. — Может, Дубровская? — подсказал Францев. — Точно! — обрадовалась Краснова. — Она так и представлялась начальству: осужденная Дубровская, статья тридцатая, сто пятая и сто одиннадцатая УК РФ. Срок шесть лет. Рыжая она была. Я еще подумала, откуда у нее напильник, если у нас швейное производство. — Что так мало дали, — удивился Францев, — за такой-то букет? — Потому что при таком сроке можно получить УДО: видимо, адвокат был хороший и судья добрый, — объяснил ему Кудеяров и обернулся к хозяйке ресторана. — И что она еще тогда сказала? — Сказала только, чтобы я за языком следила, а то она его отрежет. А вообще, ей человека приколоть, как мне комара прихлопнуть. Прямо так и сказала, слово в слово — я до сих пор помню, как испугалась тогда. — Ладно, это все лирика, — прервал воспоминания Красновой участковый, — ты лучше про нынешнюю ситуацию рассказывай. Почему ты не довезла Илону до дома, почему не дала это сделать твоему шоферу? — Да потому, что она стала бы клеиться к нему. — Да нужна она мне, — отреагировал Холодцов. — Сколько денег было у Полуверовой при себе? — Да гроши какие-то, — пожала плечами Краснова, — она пару коктейлей «Маргарита» взяла. Потом сделала вид, что хочет расплатиться, достала лопатник и стала в нем копаться, а там какая-то бумажная мелочь. Ну я и сказала буфетчице, что за мой счет. — Буфетчице Сорокиной? — уточнил Францев. — Ей. — Когда возвращались к вашему дому, ничего подозрительного не видели? Может, просто каких-нибудь людей? — продолжил опрос участковый. — Начальник, я не смотрю по сторонам, тем более на каких-нибудь людей, — почему-то взъелась Варвара-Краса. — Вон у меня Серега есть, который за дорогой следит. Все посмотрели на Холодцова. — Подозрительного не было ничего, — поспешил сообщить тот, — да и людей-то не было. Времени, наверное, уже половина второго. У нас в такие часы уже никто по улицам не гуляет. — Пойдем в машину, проверим видеорегистратор! — приказал Кудеяров. В «БМВ» залезли вчетвером и прокрутили запись три раза, но ничего на ней не обнаружили. Просто ночная улица, припорошенная снежком. — Выходит, на нее напали уже после того, как ты отправила ее домой, Варька, там и поджидали, — разозлился участковый, — довез бы ее Холодец, потерпел бы немного ее приставания, и все. Была бы теперь жива твоя племянница. — Что, я не понимаю, что ли? Теперь я себя до конца жизни винить буду, — чуть не заплакала рестораторша. — Илона вылезла из машины и ушла. Я тут при чем? Притащили меня на допрос и теперь трясете, как грушу, но только я никаким боком. У меня вообще горе: единственную родственницу потеряла. Участковый посмотрел на Холодцова и спросил: — У тебя валенки какого размера? — Какие валенки? — удивился парень. — У меня нет их вовсе. Что я из деревни, что ли? — Езжай домой, — махнул рукой Францев, — и начальницу свою прихвати: все, беседа закончена. Но если что узнаете оба, то сразу звоните мне и сообщайте. — Так вы меня без протокола и без подписи? — удивилась Краснова. — Так просто на понт взяли? — Ну, пойдем оформим, как ты хочешь, — согласился участковый. — Нет, уж я лучше домой… Не дожидаясь, когда отъедет «БМВ», приятели вернулись в опорный пункт. И Францев, едва переступив порог, заявил: — Я там вокруг помойки все облазил, и никаких следов. Дорогу осмотрел, во дворы заглядывал, возле каждого подъезда едва ли не на карачках. Отпечатков валенок нигде нет. О чем это говорит? — Это говорит о том, что убийца сменил обувь, но, скорее всего, он приехал на машине и дожидался, когда появится Полуверова. Очевидно, убийца точно знал, где она находится. Знал, что она в «Вертолете» тусуется, и поджидал. — Я об этом тоже подумал, — согласился Николай. — Здесь камер наружного наблюдения нет. Разве что во дворах у подъездов, но там только для наблюдения, а записи не ведутся. Но я подниму все, что можно: кто-то ведь наверняка заглядывал в «Вертолет». И какая-то машина выезжала из городка в это время… Хотя мне кажется, что убийца живет в Ветрогорске и прекрасно знает все дворы и проулки. И вполне возможно, он с Илоной был знаком лично. Может, это ее случайный знакомый, которого она подцепила в том же «Вертолете». — Все может быть, — согласился Кулеяров, — но тогда надо проверить ее телефон. Всех, с кем она связывалась в последнее время… Неплохо бы заглянуть в ее компьютер, но сейчас мы это сделать не можем. А хорошо было бы через социальные сети проверить ее связи… — Жаль, конечно, что до ее компьютера не добраться. Павел поднялся: — Я возвращаюсь в «Ингрию», продолжу работу по убийству Черноудовой, а ты уж давай подключайся к бригаде следователей. Сегодня областное начальство посмотрит сводку и сопоставит два убийства в одном районе. Жертвы — молодые женщины, обе убиты ударом ножа в сердце, а значит, начальство решит, что это серия… — И все бросятся на поиски и задержание маньяка, — догадался Николай и расстроился, — этого нам только не хватало. — Ничего, прорвемся, — попытался успокоить его Кудеяров, — давай отработай по соцсетям. И проверь таксиста по имени Саша — белая машина с шашечками на крыше. — Они все здесь белые и с шашечками. Конечно, найду его и допрошу — что мне еще остается?