На мгновение Павлу показалась, что это Марина, которая прилетела все-таки, а теперь дожидается его в своем доме, ну тут же он понял, что это невозможно. — Что за дама? — Из местного высшего общества, — проявил осведомленность парень, — жена банкира Гуревича. Павел достал телефон, чтобы позвонить Любе, но охранник тут же поспешил опередить его: — Не надо ей звонить: она просила передать, чтобы вы готовы были встретиться с ней. Это было совсем непонятно. У Любы есть номер Кудеярова, и она могла бы позвонить в любое время, а не устраивать тайны мадридского двора. Смешно, конечно: дама из высшего общества — без малого тридцать лет назад Люба танцевала у шеста, а потом ее выиграл в карты Панютин[8]. Но это со слов самого Леонида Владимировича, а, скорее всего, ему ее просто подарили за какие-нибудь оказанные финансовые услуги в качестве бонуса. Их связь длилась несколько лет, но потом Панютин стал тяготиться слишком импульсивной любовницей и сплавил ее своему заместителю Борису Гуревичу, влюбленному в Любу. А вообще, если разобраться — действительно, мадридский двор. Павел подумал так, когда проехал под шлагбаумом, но потом отмахнулся от этой мысли, потому что будь у госпожи Гуревич веские причины для встречи, она сама примчалась бы к нему, прикрытая телохранителями мужа. Он свернул в сторону дома Диденко, остановился у ворот. Вышел и нажал кнопку переговорного устройства. И почти сразу отозвался вежливый голос Наташи. — Здравствуйте, Павел Сергеевич, вы что-то забыли у меня вчера спросить? — А я не к вам: вы рассказали все, что знали. Я к Юрию Юрьевичу. — А с чего вы взяли, что он дома? — По следам протектора. Он приехал вчера, а сегодня пока еще не выезжал со двора. — Надо же! — с удивлением восхитилась Наташа. — Вы и в самом деле хороший сыщик. Сейчас я открою вам дверь. — Не надо открывать. Я хочу, чтобы он вышел с ключом от дома вашей соседки. — А с чего вы взяли, что ключ от ее дома у нас? — Но вы же сами сказали, что я хороший сыщик. Он вернулся в машину и ждал почти четверть часа. Наконец появился Диденко. — Простите, что заставил ждать, — начал извиняться он, — просто вчера надолго задержался на работе, вернулся поздно, а сегодня решил и вовсе остаться дома. — В какое время вернулись вчера: точно не помните? — Где-то около часа, — ответил Юрий Юрьевич, — может, пораньше чуток: я на часы не смотрел. Посидели с женой немного, выпили по рюмочке коньячка, а потом сразу спать… И я сразу вырубился. В последнее время очень крепко сплю. Закрываю глаза и уже до утра. — В Ветрогорск, случаем, не заезжали? — Нет. А почему вы спрашиваете? — Да так просто. Работа у меня такая: вопросы задавать. Они зашли на участок убитой соседки. Кудеяров начал осматривать территорию: три пустых вольера для собак, невысокие туи и занесенные снежком грядки. — Она сама клумбы делала? — удивился Павел. — Уж очень профессиональная работа. — Да это Наташка моя все здесь сделала, — объяснил Диденко, — она сама не своя до этих цветочков. Все лето во дворе проводит, да еще соседей консультирует. Они поднялись на крылечко. — Тут дверь опечатана, — показал сосед. — Открывайте, — махнул рукой Кудеяров, — я за все отвечаю. Юрий Юрьевич открыл дверь дома и впустил туда Павла. — Заходите, а я подожду вас здесь. — Да и вы давайте заходите: кто же мне все объяснит и расскажет. Дом был небольшим — семь на семь. Весь первый этаж, если не считать небольшой прихожей и туалета, занимала гостиная, совмещенная с кухней. Та была отделена непосредственно от гостиной барной стойкой с мраморной столешницей. — Насколько я понимаю, это ваш подарок? — спросил Павел, показав на стойку. — И это, и диваны тут от нас, насосная станция и еще кое-что по мелочи. Кудеяров потрогал велюровую обивку дивана и, не меняя тона, поинтересовался: — Жена знает, что вы были осуждены? Диденко помолчал, раздумывая, и ответил уклончиво: — У меня был условный срок. — Что удивительно, — с тем же спокойствием в голосе продолжил Павел, — если учесть, что на счету вашей банды не только вымогательства, но и похищения людей и пять только доказанных убийств. К тому же вооруженное сопротивление при задержании, когда двое сотрудников милиции были ранены. — Я не стрелял, я никого не убивал и не похищал. — Ваши подельники так и заявили на суде. Они еще говорили, что вы просто водила и также им тачки ремонтировали. — Так и было. Только зачем ворошить прошлое? Неужели из-за того, что я когда-то оступился, потому что испугался, время такое было — так зачем же меня сразу подозревать? — Я просто спросил, знает ли ваша жена о вашей судимости. — Нет, не знает, потому что больше двадцати пяти лет прошло, а мы с ней познакомились значительно позже… На отдыхе в Египте, а потом она свою тачку пригнала ко мне в бокс. У нее был «Рено Вел Сатис» — редкий и прекрасный автомобиль. Но совсем не женский. Я своими руками отремонтировал, потом помог выгодно продать, Наташа просила подобрать что-нибудь подходящее для нее. А я отдал свою «Рено Лагуну», но мы к тому времени уже начали жить вместе. — У вас теперь автосалон и станция техобслуживания. Откуда взяли деньги на такой бизнес? — Работал как проклятый, потом Наташа подкинула, но все равно не хватало, и мы взяли кредит. — Случайно не в банке Панютина? — Там, но если вы думаете, что я причастен к его убийству… — Я так не думаю, я знаю, кто тогда это сделал. И сейчас у вас алиби, да и вообще, никто не будет убивать кого-либо рядом со своим домом, так что можете успокоиться. Меня интересуют другое. Гражданка Черноудова не пыталась шантажировать вас вашим прошлым? Диденко задумался и покачал головой. — Нет, не пыталась. Но она откуда-то знала, что я был в банде рэкетиров. — Кто ей вас сдал? — Не знаю. Но мне кажется, что она как-то из интернета это вытянула. Я-то не очень шарю во всех этих делах, а вот у меня Наташка — специалист. И Аля все свободное время сидела в интернете… — Собаки ей не мешали? — Нет. Она ведь больших собак почти не брала на передержку, но на такой случай я ей вольеры соорудил. А маленькие у нее в доме постоянно были, ну, они бегали, тявкали, она перед компьютером. Потом выпустит их во двор и снова перед компьютером сидит. — Наташа знает, что у вас с Черноудовой были интимные отношения? — С чего вы взяли, что у нас были отношения? — А еще я хочу извиниться, что вчера случайно в разговоре с вашей женой, вы уж простите, проговорился, назвал общую сумму вами перечисленных Алевтине денежных средств. Диденко побагровел. — Проговорился. Извините. Я думал, что у вас общий бюджет и вы такая пара, что у вас нет и тайн друг от друга… — Тайн нет, но говорить все равно не следовало. — Так она вам сказала, что узнала от меня? Юрий Юрьевич молча помотал головой, а потом выдохнул. Подошел к дивану и опустился на него. — У нас действительно нет тайн друг от друга. Про судимость я, конечно, Наташе не говорил, потому что она далека от всего этого… У нас ведь нет детей, и не было никогда. Ни у Наташи, ни у меня. Мы Алю сначала восприняли как… то есть как соседку сначала, а потом уже как дочку, что ли… У нее не было ничего. Она рассказывала про отца-маразматика, который не хотел жениться на ее матери, а двух дочерей ей сделал, потом о том, что работает чуть ли не с детских лет, а нет нормальной специальности и нет образования… Жалко стало девочку… В кармане проснулся мобильник. Звонил начальник районного Следственного комитета Пономарев. — Павел Сергеевич, мы слышали, что вы сейчас находитесь в нашем, то есть вашем бывшем, районе. — Хотите встретиться? — Если у вас будет желание. Просто мне доложили, что вы в районе сейчас. И вроде даже как бы интересуетесь нашим делом. То есть как бы занимаетесь делом об убийстве в коттеджном поселке. — Как бы ничем и никогда не занимаюсь: если работаю, то работаю, а здесь по личным делам. У меня неделя неотгулянного отпуска осталась. Но этим делом я действительно буду интересоваться в порядке надзора. Пока нарушений в ходе расследования не обнаружил, — произнес Кудеяров, надеясь, что на этом разговор закончится. Но Пономарев не мог остановиться: