— Я понял, — согласился Толян, — будем сидеть тихо. Я пошел? — Иди. Хотя погоди. Третьим в вашей компании был твой дружок Залетов? — Это когда мы на Уманского напали? Ну да, третьим был Костик. Ох и досталось нам тогда. Дольше всех Санек Сорокин продержался — он ведь в спецназе служил. Зато ему и прилетело больше всех. — А теперь представь, Толян, что Леонид Владимирович с тобой одним сделает, если узнает, что ты на него порожняк гонишь. Каликин побледнел. — Долбаный ежик! Вот не подумал, — произнес он, — но вы, Николай Степанович, ему ведь не скажете. — Постараюсь, — пообещал Францев. Открылась дверь, и в помещение опорного пункта вошел Кудеяров. — Кого я вижу! — сказал он, глядя на Толика. — Гражданин Каликин! Сколько лет! Ну что, Толян, больше не воруешь крашеные яйца, которые на Пасху к церковь освещать приносят? — Что я, нехристь, что ли?! — испугался Каликин. — Всего один раз это было, когда у меня было тяжелое моральное и материальное положение. — Гражданин Каликин пришел сюда, чтобы оказать помощь следствию, — объяснил участковый, — но, к сожалению, то, что он сообщил… — Не говорите, пожалуйста, — попросил Толик, — вы со мной уже провели беседу, и я все осознал. А сейчас я пойду к своему другу Константину Залетову, и мы оба будем сидеть тихо. Когда за ним закрылась дверь, Павел посмотрел на Францева: — И какую помощь следствию готов был оказать этот не совсем законопослушный гражданин? — Он сообщил, что гражданку Черноудову убил Леонид Владимирович Уманский. Павел кивнул, помолчал и признался: — А я прибыл сюда как раз по просьбе Леонида Владимировича. А до того связался со следователем Карповым, и тот доложил мне, что глава городской администрации Уманский всячески тормозит ход следствия, по крайней мере, пытается это делать и оказывает давление на свидетелей. А свидетелей, как ты и сам хорошо знаешь, нет никаких. Кроме того, вчера, приехав в Питер, я встретился с сестрой убитой Черноудовой — с Кристиной. Та, как выяснилось, сама совсем недавно попала в историю с убийствами: ничто ей не угрожало, но другие люди погибли [5]. Сама она считает, что сейчас ее снова хотели убить, но по ошибке пострадала Алевтина. Я так не думаю. Разговор долгим не получился, но девушка успела сообщить, что сестра, которая обычно с ней ничем не делилась, говорила, что поселок «Ингрия» престижный и в нем живут известные люди: банкиры, писатели, артисты. Есть даже писатель, который знаком с их отцом-поэтом. Писатель вел себя непорядочно, а потому его ждет заслуженное наказание. — Что она имела в виду? — Этого сестра не знает, она вообще забыла о том разговоре, и только мои вопросы помогли ей вспомнить… — Алевтина была знакома с Уманским, — вспомнил Францев, — и там тоже имелись какие-то разногласия. — А еще ее сестра сказала, что дом убитой купил их отец. У них умерла бабушка — мать отца. После нее осталась квартира. Борис Евсеевич даже не думал ее продавать, но все же сделал это по требованию старшей дочери… Деньги разделили на троих, но две части дочерей забрала Алевтина, пообещав вернуть в самое ближайшее время, но пока не отдала ни копейки и теперь уж не отдаст. — А это ли не повод для убийства? — Ни в коем случае, — уверенно заявил Кудеяров, — я видел ту девочку. Не могла ни она сама, ни попросить кого-то. И потом смысла в этом нет. Пока Алевтина была жива, имелся шанс вернуть свою долю, а так — ни денег, ни шанса. Кстати, та сумма, что забрала Алевтина, больше стоимости ее домика, следовательно, непонятно, куда она отправила часть денег. И уж тем более не брала кредит, о чем сказала Карсавину. — На мебель и на оборудование дома могло пойти… — Подтверждения этому нет. Вполне возможно, что у нее были долги. Младшая сестра сказала, что Аля всегда жила на широкую ногу, а значит, долги возможны. — Установили, кому она была должна? — Частично установили, но все долги мелкие — за такие не убивают и почти все кредиторы, с которыми удалось поговорить, утверждают, что отдачи от Али особо не ждали. Иногда она вспоминала и отдавала, когда человек уже давно похоронил эти деньги. Все отзываются о ней в превосходной степени, говорят, что она очень любила животных, тратила деньги на помощь бездомным животным, мечтала построить свой приют для собак. Светлая и добрая девушка. — Живущая на широкую ногу, — добавил Францев и продолжил: — А был у нее какой-нибудь… как теперь говорят, бойфренд? — По уверению сестры, Але с этим делом не везло: какие-то ухажеры у нее появлялись время от времени, но она в них быстро разочаровывалась. Но сестра сразу предупредила, что они не были так близки из-за разницы в возрасте. И дело даже не в этих шести годах, что их разделяли, а в том, что Алевтина сразу после школы уехала из родного города, а Кристина осталась. Аля хотела поступить в ветеринарную академию, но что-то у нее не срослось… Она начала работать, потому что у отца жить не захотела: у того уже давно другая женщина, а с матерью обеих девушек он даже расписан не был, но отцовство признал; иногда брал девочек на каникулы, в основном, конечно, Алю… Он и расходы на похороны взял на себя. Но со мной встретиться отказался, сказал, что потеря дочери для него незаживающая рана и он не хотел бы говорить на эту тему. — Какие теперь наши действия? — спросил Францев. — Занимайся своими делами, а если мне потребуется помощь, то я тебя вызову. Участковый обиделся, но виду не подал. Просто кивнул, словно ожидал именно такого ответа, и сказал: — Зря ты не пришел на обед: Лена такой борщ приготовила — пальчики оближешь. Она каждый раз придумывает что-то новенькое, а сегодня положила в борщ белые грибы. — Ты счастливый человек, Коля, — улыбнулся Кудеяров, — постараюсь быть у вас завтра. А я сегодня даже ужинать буду неизвестно где. Мне надо еще кое с кем побеседовать из ее соседей. — Со мной сначала побеседуй, — напомнил Николай, — я тут тоже кое с кем общался: узнал кое-что интересное. Они поговорили какое-то время, Николай поделился добытой информацией, но Кудеяров воспринял ее абсолютно спокойно, словно она ничего не значила для него. Потом сказал, что надо пообщаться с жителями поселка. Встал, вышел из кабинета участкового. Глава пятая Ворота были не закрыты, и сразу за ними стояла крытая тентом «Газель». Павел обогнул фургончик и увидел невысокого человека, который стоял возле кабины, закинув голову и приложив к губам термос. — Подполковник юстиции Кудеяров, — представился Павел, — Следственный комитет Российской Федерации. Вы Дробышев Эдуард Иванович? Мужчина опустил руку с термосом, кивнул и объяснил, как будто решил оправдаться: — Сегодня пораньше закончил, пахал целый день как проклятый, не было времени даже чайку попить — не выливать же. А как вы узнали, что я здесь — обычно я раньше девяти вечера не возвращаюсь?.. Хотя чему тут удивляться — вы же сыщик. Он захлопнул дверь кабины своего фургончика и показал рукой на крыльцо. — Пойдемте в дом, что ли. Уже в прихожей Кудеяров обратил внимание, что внутренняя отделка здесь намного проще, чем в доме Карсавина или Марины Лужиной. — Да-да, — произнес хозяин, заметив, как гость рассматривает пространство вокруг себя, — дом был куплен без отделки, и я сам своими руками все это сделал… И электричество проводил, и водопровод с канализацией. Мороки, конечно, много было, зато сэкономил изрядно. На втором этаже отделка до сих еще не закончена. И времени не хватает, и настроя. Мне одному и так сойдет. А в городе у нас с бывшей женой была большая квартира с видом на залив — семнадцатый этаж, купол Морского собора в Кронштадте виден, и яхты, катера, круизные суда… — Что ж так? — удивился Павел. — Выходит, что при разводе у вас с бывшей женой получился неэквивалентный обмен. Дорогую квартиру обменяли на недостроенный дом. Не мое дело, конечно, но ведь вы еще и свою фирму ей отдали. — Я так не считаю, — ответил Эдуард Иванович, — мне достались свежий воздух и свобода, а это для меня самое главное. А в городе я уже задыхался и от атмосферы, и от жены, которая была вечно чем-то недовольна. А что касается фирмы — бог с ней: у меня есть колеса, есть работа — правда, почти каждый день за рулем, да еще приходится грузчикам помогать, но грех жаловаться — на хлеб хватает. — Одна машина у вас? — Да, правда, я заключил договор аренды с одним местным, что беру его машину вместе с водителем. Я сейчас выставил свой «мерс» на продажу, если повезет, хватит денег еще на один фургончик. — Местный, случайно, не Саша Сорокин? — Он самый, — кивнул Дробышев, — хороший парень, повоевал, немного контужен, но это ведь не помешало ему права получить. Зато он очень сильный, в одиночку может письменный стол или шкаф на пятый этаж без лифта поднять. Эдуард Иванович протянул гостю тапочки и сказал, что готов ответить на все вопросы на кухне, где он собирается приготовить ужин. — Хотите разделить со мной трапезу? — предложил он. — Сегодня у меня гречневая каша с бараниной. Баранина, правда, консервированная, зато фермерская. — Да у меня несколько вопросов всего, а потом по другим адресам бежать надо. Прошли на кухню, Кудеяров поставил на стол диктофон, чему очень удивился хозяин дома. — Без протокола будете вести опрос? А вот местный следователь меня три часа допрашивал, вопросы и ответы заносил в компьютер, распечатал потом, дал мне расписаться… — Вы уже дали показания, и этого достаточно, — ответил Павел, — я просто уточняю для общей картины: вам же известно, что преступник не установлен и не задержан. — Да, — негромко ответил хозяин дома и добавил еще тише: — Бедная Алечка. — В каких вы были отношениях с убитой? — В дружеских. Я был еще женат, когда с ней познакомился. То есть я сначала обратил на нее внимание: она выходила гулять с собачками, и собачек всегда было разное количество. Я понял, что она кинолог, подошел к ней и заговорил. Вы не представляете, какой это милый и обаятельный человечек… То есть она была очень милой и приветливой девушкой. Потом как-то мы с женой шли на пруд, и она поздоровалась. Ларка сразу мне: «Что, дескать, за швабра?» Она была всегда немного бесцеремонная. А потом уже, когда я стал свободным человеком, мы встречались с Алечкой иногда, беседовали о разном. — Дома у нее бывали? — Разумеется, я с проводкой ей помог — пришлось переделывать, потому что силовых кабелей у нее в доме практически не было — все с малым сечением, а у нее и духовой шкаф, и микроволновка: все могло вспыхнуть в один прекрасный момент. То есть в момент совсем уж не прекрасный. Но сейчас чего уж об этом вспоминать! — Простите, но у вас были близкие отношения? — Я считаю, что да. Но непостельные, если вы об этом: мы были близки по духу, по отношению к жизни. Хозяин наполнил водой кастрюльку, поставил ее на плиту. И Кудеяров задал вопрос его спине. — Эдуард Иванович, вы в курсе, что очень многие в поселке считают, что вы были любовниками?