– В моей жизни этот момент уже настал. Раз уж я не могу жить вечно, мне пора подумать о женитьбе. – Вы без труда найдете невесту, стоит лишь сказать, что вы – герцог. – Лили отступила чуть дальше, и Эдж заметил это. – Пока не срабатывает, – еле слышно ответил он. Она старательно держалась на расстоянии. – Опишите лучшие качества жениха. Это поможет мне произвести на кого-нибудь впечатление. Лили уловила акцент, который Эдж сделал на слове «кого-нибудь», и нежность, появившуюся в его глазах при взгляде на нее, и сердце заколотилось у нее в груди. Она сжала в пальцах ткань юбки. – Ухаживая за будущей женой, нельзя притворяться. – Лили придвинулась ближе, и теперь он мог хорошо видеть ее. – Нужно оставаться самим собой. – Согласен, – категорично произнес он. – Скажите, что требуется от мужчины, чтобы заинтересовать вас в качестве претендента на руку и сердце? – Никогда всерьез не задумывалась об этом, потому что сама природа брака представляется мне фальшивой. На меня, в отличие от вас, не давит необходимость продолжения рода. – Жаль, потому что вы стали бы хорошей матерью. Вы с таким вниманием заботились о своей сестре! – У меня не было выбора. – Никто не осудил бы вас, веди вы себя иначе. – Но она – моя сестра, и мне это нетрудно. Я сама осудила бы себя. А теперь я боюсь, что не могу отвадить ее от этого распутника, который разобьет ей сердце или обесчестит ее. – Вы не можете управлять чужой жизнью. А вдруг они подходят друг другу? – Так вы поможете мне удержать Фоксворти на расстоянии от Эбигейл? – спросила она. – Нет. Это их жизни. – Но она моя сестра, и я не хочу, чтобы она была… – Лили никак не могла найти верное слово. Несчастной. Да, несчастной, как в свое время их мать. Разлученная с мужем и высшим обществом. Попавшая в ловушку неудачного брака. – Пусть этот роман утихнет сам собой. Не можете ведь вы разлучать их! – Я думала, вы мне поможете. – Помогу. Пусть все идет своим чередом, и вскоре Фокс потеряет к ней интерес. А если нет, они могут составить хорошую пару. – Он убрал ногу со скамьи. Перед Лили стоял уже не Эдж – его светлость. Впрочем, ей хотелось задать вопрос именно герцогу. – Почему вы обратили внимание на меня? Он махнул рукой в сторону ее дома: – Вы живете… – Как и Эбигейл. – Да. Лили снова унеслась мыслями в детство. – Помните, как вы кричали на меня? – Я не кричал. – Вы сказали, что должны учиться, а мне следует играть в своем саду. Не в вашем. – Наверное, я был занят учебой. Мне никак не давался греческий язык. Трудно было сосредоточиться, когда вы спрашивали значение каждого слова, которое я произносил. – В тот день я должна была вернуться в дом своей матери, и бабушка сказала мне, что мама не любит нас и предпочла остаться в загородном имении. Это был ужасный день. Лили было почти десять, когда мать переехала в дом неподалеку. Но раздельная жизнь родителей не удалась – точно так же, как и их брак. У них не получалось жить порознь до юности Лили, когда случилась одна тихая – вполне себе обычная – ссора и нечто мрачное тенью легло на их лица. – Я был бы добрее, если бы знал об этом, – промолвил Эдж. – Это ничего не изменило бы. Мне стоило привыкнуть к ссорам. Мои родители не могли жить вместе и не могли жить порознь. Вплоть до… ну вы знаете эту историю. – Да. Помню. Ваша мать уехала из дома, когда вышли в свет мемуары Софии. – Незадолго до этого. Они с Софией были подругами, потом возникли какие-то разногласия. Не сомневаюсь: мама понимала, что София использует эту книгу как шанс поквитаться с ней. – Лили покачала головой. – Я и не знала, что такое спокойствие, пока она наконец не уехала. – И вы уже не так часто выходили из дома. – Меня просто никуда не приглашали. – Я имел в виду прогулки в саду. Прежде вы проводили на свежем воздухе много-много часов. Она засмеялась: – Отчасти так выражался мой молчаливый протест. Мама как-то сказала, что солнце испортит мою кожу и никто не захочет на мне жениться. Лили едва расслышала, как он буркнул: – Я думал, вы проводили время со мной, потому что хотели в будущем стать герцогиней. – Вы делали мой протест гораздо приятнее. – А вы делали мою учебу более терпимой. – Вы завидовали свободе, которой пользовались остальные? Он покачал головой: – Мне повезло. «Твой долг – это привилегия». Моя мать твердила это постоянно. Тишина снова окружила, но не разделила их. На сей раз молчание нарушил Эдж: – Хотя мне было любопытно, какая она – другая жизнь. Странно было бы не иметь никакой цели, и мне это чуждо. Поэтому я не протестовал против такой удачи – получить лучшее от жизни. Но обычная жизнь – остальная жизнь – настолько далека от меня… Как я могу достойно представлять страну, не понимая всего этого? – Так вот почему вы обратили внимание на меня! Из-за моей заурядности? – Лили, не вкладывайте слова мне в уста. – Я хочу знать, о чем вы на самом деле думаете. – Тогда не делайте поспешных выводов из моих слов. Лили выпустила из пальцев ткань юбки, которую до сих пор сжимала. – Вас так долго учили быть герцогом, что я задаюсь вопросом: ваши слова – это то, что вы на самом деле чувствуете, или то, что вас научили чувствовать? – Разве это важно? – отчеканил он. – Однажды может стать важным. Если вы собираетесь жениться только потому, что так велит вам долг. До нее донеслось его еле слышное сдержанное дыхание. – Во время болезни я слышал у своей постели разные голоса, но мне не хотелось говорить или даже открывать глаза. Мой брат Эндрю спросил: «Думаешь, он умрет сегодня вечером?» И другой мой брат, Стивен, ответил, что этого не произойдет. А мне было все равно. Лили вновь уловила аромат жимолости, и на сей раз ее замутило от сладости. Эдж был бледным, его глаза казались такими странными… – Моя семья собралась вокруг меня, но все держались в отдалении. Мать подошла ближе, но только на какую-то секунду. Мои ожоги не были заразными, о чем должны были знать все мои близкие. И все равно они стояли в стороне. – Но они были с вами. Вы наверняка не хотели, чтобы они грудились вокруг вас, мешая дышать. – Не хотел. Но чувствовал, что жизнь потрачена впустую. Вся моя работа вдруг потеряла важность. – Так теперь вы хотите позаботиться о появлении наследника? – оторвала его от воспоминаний Лили. – Нет, – хлестнуло воздух тихое слово. – Я лишь хочу сделать все возможное в оставшееся у меня время. Меня учили быть герцогом, и я делаю то, что должен. Совершаю какие-то шаги и верю в их правильность. Но хочу от жизни большего. – Малой толики заурядности? Жену, которая живет на окраине светского общества? – Ну и что? – Может статься, через несколько лет вы очнетесь и осознаете себя герцогом до мозга костей. Поймете, что нынешние слова были лишь реакцией на опасную ситуацию, едва не стоившую вам жизни. Тогда вам наверняка захочется видеть рядом жену, по праву принадлежащую высшему обществу и обладающую столь же впечатляющей родословной, как ваша.