— Где? — не поняла Яна. — В лоджии. Можете подтянуться на руках? — спросила девушка, бросив на Яну быстрый взгляд. — Я? Нет, конечно. Я это… не спортивная, — растерялась Яна. — Зато я — сильный мужчина, — свесилось сверху большое лицо Ивана Демидовича. — Привет, доча! И тебе спасибо, мышка. Он протянул Яне свои крепкие ладони и достаточно легко поднял ее наверх. — Ну, здравствуй! — Иван опустил дочь на кафельный пол лоджии и обнял. Иван Демидович явно принял ванну и выглядел потрясающе: пышные волосы, бело-розовые щеки, улыбка в тридцать два зуба. Белоснежная смирительная рубашка тоже была ему к лицу. Особенно, если ее длинные рукава были завязаны на запястьях в пышные банты. Иван был похож на барона или графа. Также он подтянул на балкон и «мышку», которая привела Яну сюда. Девушка скинула капюшон легкой хлопковой ветровки и Яна чуть не упала от изумления. — Мама? Вы с ума сошли? Что ты тут делаешь? — Успокойся, я все объясню, — кокетливо поправила прическу Валентина Петровна. — Ты мне сначала объясни, где мои девочки! — потребовала Цветкова. — С кем ты оставила моих детей? — Все хорошо с твоими детьми! Слышь, — обратилась Валентина к Ивану, — даже не думала, что вырастет прямо мамкой-мамкой! — Я не мамка, а, похоже, мать-кукушка! Где Настя и Ева? — У проверенного годами человека! Которому ты доверяла всю жизнь своего сына! У Ричарда! — ответила Валентина Петровна. Глаза Яны стали еще больше. — Ричард? Нет, я не имею ничего против своего бывшего мужа, и сын наш жил поровну и с ним, и со мной, и был счастлив. Но Ева и Настя не его дети! Почему ты скинула девочек на него? — не понимала Яна. — Я попросила, а Ричард с радостью согласился. Вот я всегда была за него! И как он тебя любил! — Мама! — И сейчас я молчу, потому что не хочу разрушать его заслуженное счастье! А его жена Людочка — это просто ангел, спустившийся с небес, чтобы залечить его раны, — закатив глаза, сказала Валентина Петровна. — Хм! Только любит он до сих пор Яну, — хмыкнул Иван Демидович. — Молчи, несчастный! Что ты понимаешь в любви? — зыркнула на него Валентина. — Людочка с радостью присмотрит и за девочками, ты за них можешь не беспокоиться. — Да я за себя беспокоюсь! Что вообще эта Людочка подумает обо мне?! Ей достался муж, жена которого ему изменила с чешским князем и скинула на «бывшего» совместного сына. — Не утрируй, — попыталась остановить ее Валентина. — А потом его бывшая жена родила от любовника и заодно прихватила дочь любовника и тоже скинула на Ричарда? А почему она это сделала? — задала сама себе вопрос Цветкова. — Потому что любовник убит, а сама она летит отдохнуть с сошедшим с ума другом патологоанатомом, а также с отцом, про которого узнала совсем недавно. И, кстати, отдыхать она собирается в пансионате мужчины, которого любит. Что Людочка вообще обо мне подумает? Я и так, когда у них бываю, в глаза не могу ей смотреть. — Думаю, что она позавидует твоей бурной жизни! — засмеялся Иван. — А я думаю, что она перекрестится и еще больше будет любить и ценить своего мужа, — добавила Валентина. — Бедный он бедный. Чего только не натерпелся при жизни с тобой! — Ты так говоришь, словно это не твоя дочь, — покосился на Валентину Иван. — Моя! Но пошла она вся в тебя! Ведь у тебя, что ни день, то приключение, неприятность и какой-то «попадос». И вроде все так и надо. — Жизнь так идет, — развел руками Иван Демидович. — Это потому что вы такие… ненормальные! У нормальных людей все идет как надо! — Это как у тебя, Валя? — уточнил Иван. — Хотелось бы похвастаться, но тоже не всегда получается, — вдруг призналась Валентина. — Остановитесь! — прервала их Яна. — Вы никогда не жили вместе, но сейчас напоминаете супружескую пару, которая была вместе лет тридцать и до сих пор продолжает выяснять отношения. — Мы внутренне вели этот диалог много лет, — пояснил Иван. Валентина Петровна только покачала головой, не найдя довода для возражения. — Это в твоих фантазиях! — Так, может, нам «тряхнуть стариной»? — предложил Иван Демидович. — Последний раз мы трясли, когда делали Яну, — фыркнула Валентина. — Эй! Остановитесь! — воскликнула Цветкова. — Можно, вы потом выясните, кто чем будет трясти? Я узнала, что мои дети — у моего бывшего мужа, хотя я оставила их на мать! И вот теперь, мать, я очень хочу спросить тебя еще раз: что ты здесь делаешь? — Так я лежу здесь, — улыбнулась Валентина. — Где лежишь? — не поняла Яна. Иван все это время делал какие-то странные знаки за ее спиной, но Яна не понимала. — Здесь, в психушке. Вчера легла — нервы у меня расшатались, позвонила подруге, а она и говорит: «Чего бы нам не подлечиться?» Такая вот история, — нервно задергала ногой Валентина. Яна только сейчас заметила металлический стол — кованый каркас со стеклом, заставленный едой и питьем. Именно за ним и восседал ее отец. — Подруга? Подожди, а ее случайно не Стефания Сергеевна зовут? — спросила Яна, нацеливаясь на большой и аппетитный кусок колбасы. — Точно! Молодец, Янка, в самую точку! — рассмеялся Иван. — Я обалдел, когда сюда попал и увидел этих подружек. Встретились и козни свои стали строить, оторвавшись от действительности! — Какие козни? Стефания и я просто не знаем, что мы можем сделать, — вздохнула Валентина. — И можем ли мы вообще что-то сделать, чтобы помирить наших детей. Заодно решили подлечить нервы и отдохнуть. Яна надкусила персик, тревожно думая о том, в курсе ли Стефания, что ее сына задержали. Иван Демидович прищурил глаза и, словно прочитав ее мысли, сказал: — Они уже все знают: и про авиакатастрофу, и про Мартина… — Мама, прости, — ужаснулась Яна. — Заставила ты меня, дочь, попереживать, — кивнула Валентина. — Хорошо еще, что я не сразу узнала, что ты разбилась. Не успела я в шоковое состояние впасть, как пришли новости, что вас нашли. — А за меня ты не переживала? — спросил Иван Демидович. — Поверь мне, Ваня, за тебя переживала тоже, но за дочь много больше. А сейчас Стефания в шоке. Она еще смеялась: мол, мы с ней — здоровые — легли нервы лечить, дескать, занимаем чьи-то места. Словно сглазила! Теперь у нее реальный нервный срыв. — Я примерно понимаю, почему вы со Стефанией поселились в закрытом крыле. Скорее всего, чтобы не попасться мне на глаза и не объяснять своего присутствия. Решили следить за мной. Чем я тут занимаюсь без Мартина. Мне же нет никакого доверия. Стоит отвернуться, как сразу же рожаю ребенка от другого мужчины. Кстати, это мне высказала одна очень мудрая женщина. — Нет, я так не думаю про тебя, — покраснела мама. — С тех самых пор, как в твоей жизни появился Мартин. Ты с ним очень изменилась. Из особы с широко распахнутыми глазами, влюбляющейся, увлекающейся, превратилась в женщину, мечтающую только об одном мужчине. И это — правда. Но к тебе же нельзя пристать с мудрым житейским советом. Ты сама все знаешь, только абсолютно несчастлива. — Я счастливая мать. Кто бы мог подумать, что я под старость лет стану мамой еще двух девочек! Запрыгнула в последний вагон, — улыбнулась Яна. — Только замуж ты никак не выйдешь, — вздохнула Валентина Петровна. — Обычно это делается в обратной последовательности, — усмехнулся Иван Демидович. — Тут уж хоть в какой-нибудь! И ведь такого парня упускает! — закатила глаза Валентина и добавила: — Хотя… На минуточку, этот хороший парень обвиняется в убийстве и ночь провел с девушкой. Это, видимо, в мечтах о нашей неуловимой дочери? — саркастически сказала Валентина Петровна. — А вот тут еще разобраться надо! Не подливай масла в огонь. История несколько темная, — вздохнул Иван и налил себе коньяка, словно фокусник, достав бутылку из-под стола. — Э… а тебе можно? — удивилась Яна. — Ты же здесь с каким-то психозом лежишь. Тебе, небось, лекарства дают. — У него по жизни — одно лекарство! — усмехнулась Валентина Петровна. — А ты правда поверила, что у него приступ?! Мы со Стефанией выглянули из палаты на шум, я и обалдела, услышав знакомые нотки представления заслуженного артиста. Но это было круто. На бис. Кстати, Стефания тоже поверила, решила, что это посттравматический синдром после авиакатастрофы. — Спасибо, дорогая. Я поставил перед собой две задачи: попасть туда, где произошло преступление… И с этой задачей я справился. И вторая цель — найти нужного человека и узнать всю информацию. — Немножко не так, — покачала головой Валентина. — Скорее всего, взглядом орла найти жертву женского пола, очаровать ее, я бы даже сказала соблазнить, и выспросить у нее все. Ну, и самому немного порадоваться. — Мне очень приятно, что ты, Валя, смотришь на меня молодыми глазами и думаешь, что я могу очаровать любую юную медсестричку. Сейчас я уже не в тех годах и не такой прыткий, чтобы соблазнять девушек. Валентина Петровна внимательно всмотрелась в его яркое, сочное, так сказать, породистое лицо. — Ну, ты уж не принижай своих достоинств и талантов, Иван Демидович. — Что? Ты правда так считаешь? Ты действительно так думаешь? — возбудился Иван.