Марина, оценив фантастичность версии, поддержала отца: — Мама, ты не права. Как кот спихнет эти ящики? — Боком или задом, — оптимистично предположила Людмила. Карапет Ашотович рявкнул: — Чушь! Плохо воспитываешь наследницу! — Я?! — Да! Ты вечно ее выгораживаешь! — заявил Сасунян и выдвинул альтернативу: — Вот что, Марина, или ты сама сейчас сознаешься, или я тебя накажу! «Ишь, куда их понесло! — всполошилась Далила. — Пора мне выходить». Покинув столовую, она решительно устремилась восстанавливать справедливость, а заодно и ребенка спасать. Увидев на пороге своего зимнего сада симпатичную незнакомку, Карапет Ашотович мгновенно забыл про любимые помидоры. Он приосанился и благодушно воскликнул: — Люсенька, что же ты не сказала? Оказывается, у нас в доме гости, а я не проявил должного гостеприимства. Люсенька одной рукой подперла бедро, второй же зло дернула себя за нос, яростно буркнув: — Сейчас проявишь. Далила поспешила доложить ловеласу: — Я школьная подруга вашей жены. Людмила, оценив ее сестринский маневр, благодарно кивнула, но сообщила: — Его это не остановит. Даже наоборот. Самсонова мысленно констатировала: «За психику Карачки можно не беспокоиться. У него завидные мужские рефлексы: активен и даже игрив». Однако уже за обедом она вынуждена была изменить свое мнение. Карапет Ашотович то и дело впадал в рассеянность: соль путал с перцем, сахар с солью, а когда подносил ложку ко рту, рука его заметно дрожала. Далила грустно подумала: «Значит, все-таки есть проблемы. Он оптимист, скрывает свое состояние и хорохорится. Таких лечить тяжелей, да и сам он ко мне не пойдет. Попробую заманить его хитростью. А надо ли?» — вдруг усомнилась она. Однако вскоре решила, что надо. «У людей его типа неврозы первым делом сказываются на потенции. Не дай бог, Карачка станет вдруг импотентом, тогда бедная Люська точно сойдет с ума. Ловелас-импотент — это слишком! Уж не знаю, что может быть хуже», — содрогнулась Далила и умело подвела разговор к своим пациентам. Речь шла о невротических состояниях, упор делался на то, что они излечимы. Случаи из психотерапевтической практики Карапета Ашотовича впечатлили, он призадумался. Людмила разгадала маневры подруги и, озабоченно постреливая в мужа глазами, ждала. Сама поднимать разговор о стрессе она не решалась. А Карапет Ашотович не спешил. Он с восточной неторопливостью размышлял; время шло; Людмила нервно поглядывала на часы. «Ему пора на работу, он скоро уйдет, не решившись», — догадалась Далила. И не ошиблась: Карапет Ашотович вытер губы салфеткой, поблагодарил жену за обед, гостью — за компанию и покинул столовую. Людмила вздохнула и растерянно уставилась на подругу. — Я не могу помочь ему силой, — виновато пожимая плечами, прошептала Далила. — А что делать? — Пугать. — Чем? — Последствиями невроза. — А какие будут последствия? — Импотенция. — Импотенция?! — немедленно испугалась Людмила. Тайная беседа подруг была неожиданно прервана. Карапет Ашотович вернулся и настороженно спросил: — Далила Максимовна, а что будет, если не лечить эту бессонницу? Самсонова с нарочитой небрежностью сообщила: — Да, в общем-то, ничего. Со временем бессонница пройдет и сама… Карапет Ашотович победоносно взглянул на жену и воскликнул: — Ну! Что тебе говорил! Далила поспешно продолжила: — Но даже при слабом неврозе могут быть нежелательные последствия, если его не лечить. — А что за последствия? — включилась в игру Людмила. — Как правило, импотенция, — с оптимистичной беспечностью пояснила Далила. Не успела она договорить, как у Карапета Ашотовича возникло желание немедленно полечиться. Самсонова отклонила его предложение: — Дело слишком серьезное. Придется вам прийти ко мне на прием. — Когда?! — выпалила Людмила, разумеется, адресуя вопрос специалисту. Но ответ дал ее ненаглядный Карачка. — Завтра же утром я на прием и приду, — сказал он. — Отлично, — заключила Далила, мысленно усмехнувшись: «Он считает себя невероятным подарком». Приняв волевое решение, Карапет Ашотович (действительно довольный собой) удалился — его ждали большие дела. Глава 8 У Людмилы с Далилой дела тоже намечались немалые: подруги собирались подробнейше обсудить проблему Карапета Ашотовича. Точнее, они хотели отыскать истоки этой проблемы. — Не знаю, — нервно дергая себя за нос, рассуждала Людмила. — Ничего не пойму. Миша Калоев, конечно, погиб, но Карачка все же мужчина. — Несомненно, мужчина, — профессионально подтвердила Далила. Припомнив, как жадно Сасунян смотрел на ее бюст, бедра и ноги, она тут же добавила: — Он мужчина, причем со всеми яркими проявлениями, присущими его полу. — Тогда почему он не спит из-за гибели друга? — трагически вопросила Людмила и мимоходом добавила: — Кстати, он почти и не ест. — Да-а? — удивилась Далила. — Этого я не заметила. По-моему, ел он рассеянно, но с большим аппетитом. — Ты не видела, как мой Карачка раньше лопал. А помидоры его? Подумаешь, некоторые помялись. Ты слышала, как он вопил? Из-за сущего пустяка коршуном на дочку набросился. Раньше он голоса на Маришу не повышал, а сегодня готов был родное дитя убить. Из-за чего? Из-за какой-то травы? Даля, я тебе говорю, он становится невыносимым. Ты должна его вылечить. — Вылечу, — пообещала Далила. Людмила, удовлетворенно кивнув, зло дернула себя за нос и с напором продолжила: — Карачка Мишу Калоева, конечно, любил, но не до такой же степени, чтобы ночами не спать. Миша все же не девушка, не жена и не мать, он просто друг, хоть и любимый. Да, друга убили, так и что из того? Вдова, между прочим, спит превосходно. Самсонова удивилась: — Откуда ты знаешь?