— Сама видишь, как выгодно я использовала удачное наложение имени на фамилию. Как тут менять? — Да, такую фамилию и я, пожалуй, оставила бы. Но дело ведь не только в фамилии. Матвейчик любовь твоя первая… — Которая не стала последней, — поспешила закончить мысль подруги Далила. — Да ладно тебе, — отмахнулась Людмила. — Столько лет душа в душу прожили, сына ты ему родила. А что такое эта его Ирина? Тьфу! Сколько лет он знает ее? Галка сказала, что женился Матвей только из мести, тебе назло. Ты ему с Иркиным мужем с этим, как его… — С Козыревым, — подсказала Далила. Людмила вдохновенно продолжила: — Да, ты ему с Козыревым изменила, Ирка тебя сдала, вот Матвей на ней и женился[2]. И Ирка не любит Матвея, и он не любит ее. Она своему Козыреву отомстила, Матвей тебе отомстил, и оба опомнились, а у них уже брак, ребеночек. Что, разве я не права? Далила грустно кивнула: — Кое в чем, похоже, права. — Вот и скорей Матвея прощай. Хватит, помучила, и сходитесь. Он хороший мужик, такого не грех и простить. Я вон своего кобеля прощаю, и ничего. Живу ради дочки, да еще за него и борюсь, всяких баб отгоняю. Ох, будь он неладен, — ругнулась Людмила и, жалобно глядя подруге в глаза, с надеждой спросила: — Далька, как думаешь, на этот раз у меня получится вернуть Кару в семью? Бросит он эту свою Марину? — А стоит ли его возвращать? — смущенно спросила Далила и скаламбурила: — Жизнь с твоим Карой становится слишком похожа на кару божью. — А что делать, если люблю? И знаешь, иногда даже счастлива. Далила ласково попросила: — Люсь, а давай спецкурсик пройдем, а? Честное слово, я с тобой поработаю, и всю любовь к Карачке снимет, словно рукой. — Зачем это? — отшатнулась Людмила. — Да я лишь благодаря любви этой и могу еще как-то его выносить! Если б не эта любовь, точно прибила бы кобеля! — Да зачем его прибивать? Разведись. — Умная ты, «разведись»! Развестись проще всего, а кто нас с Маринкой будет кормить? На мою зарплату не пошикуешь, а я привыкла жить в комфорте, в достатке. Нет, ты мне Карачку сохрани, а я уж как-нибудь с ним помучаюсь. Лет десять осталось. — Почему — лет десять? — поразилась Далила. Людмила с надеждой призналась: — Через десять лет ему стукнет полтинник. Уж к этому возрасту, думаю, угомонится, зараза. А нет, так я импотенцию на него нашлю. В пятьдесят импотенция не такая уж редкость. Самсонова предупредила: — Смотри, Люська, импотенты злые-презлые. — Ничего. Я как-нибудь потерплю. Все лучше, чем от разных нехороших болезней лечиться. Одним СПИДом еще не болела, а так уже от всего лечилась, благодаря ему, кобелю. — Ты-то потерпишь, да потерпит ли он? — скептически осведомилась Далила. Людмила насторожилась: — А что? — Ранняя импотенция частенько ведет к гомосексуализму, что в наше время даже и модно. — Да ты что! — всплеснула руками Людмила и, нервно дернув свой нос, поразилась: — Ну, ты погляди! Никакого сладу нет с этими мужиками! А еще говорят: или забор забей, или кобеля убей. Выходит, теперь уж и забор забивать бесполезно. Этот кобель и хозяина трахнет. Да-а, осталось одно: убить кобеля! — Что ты болтаешь? — испугалась Далила. Людмила, зло сощурив глаза, задумчиво уставилась в пол: — Что думаю, то и болтаю. Иной раз так разозлит, что и бога попросишь: «Хоть бы сдох родной муженек!» Здоровье и молодость ему отдала, а теперь он к другой уйдет, а я нищей останусь. Сердце Далилы сжалось: «Похоже, Люська близка к отчаянию». Глава 14 Домой Далила вернулась в ужаснейшем настроении. Сбрасывая на ходу туфли, она устремилась в свой кабинет. Не присаживаясь к столу, стоя, торопливо набросала схему, созревшую по дороге, и ахнула. Растерянно, почти вслепую нащупала кресло руками, осела в него и призадумалась: «Как теперь быть?» Выходило нечто ужасное. Смерть Рубена явилась для Сасуняна большим горем. Мало того, что друг погиб и Сасунян лишился помощника, к тому же появилась нахлебница: Анфиса Пекалова. Пришлось Карапету Ашотовичу за Пекаловой приударить. И все бы пошло хорошо, но Анфиса (скорее всего случайно) познакомилась с Михаилом и влюбилась в него. Любовь оказалась взаимной. Михаил Калоев, может, и в самом деле был ленив, но определенной хваткой он, видимо, обладал. Иначе как бы ему удавалось, не напрягаясь, удерживать свою фабрику в процветающем состоянии. Судя по всему, Михаил умел, образно выражаясь, держать руку на пульсе. И вот такой Михаил полюбил провинциалку Анфису. Основательно полюбил: дом в курортной зоне тому доказательство. Следовательно, Калоев и присматривал за долей Анфисы в деле Карапета Ашотовича. Под неусыпным взглядом Калоева Сасуняну пришлось делиться с Анфисой по-честному. В конце концов ему это надоело. Сасунян затеял игру. Он умеет быть душкой. К тому же Анфиса его променяла на Михаила, следовательно, испытывала перед Сасуняном чувство вины. Поэтому он легко втерся к Анфисе в доверие, наверняка «разбитое сердце» перед ней изображал, полное благородства. Известные речи: «Буду вечно любить, все простил, не в обиде, счастлив тем, что ты счастлива, живи и люби, я всегда рядом, мне и этого хватит». Какая женщина не мечтает о верном и благородном паже? Он обожает ее, вздыхает, заботится, не требуя ничего взамен. Разумеется, Анфиса доверяла Карапету Ашотовичу: благородный, солидный, умный и честный — отличный друг. О том, что Пекалова считала Сасуняна единственным своим верным другом, свидетельствует завещание. Далее, пользуясь расположением девушки, Карапет Ашотович начал настраивать Анфису против любовника. Наверняка это было непросто, но в конце концов он каким-то неведомым образом Пекалову убедил, что Михаил хочет ее убить. Здесь Далила припомнила слова покойной Анфисы. «Есть у меня друг, — сказала девушка, — друг сначала не верил, а потом, когда я те грибочки ему дала, он поверил. На экспертизу грибочки отнес. А затем и мороженое, точнее, ту лужу, что от него осталась. И выяснилось, что и там, и там яд…» Скорей всего Карапет Ашотович и был тем «сердобольным» другом, сам он и инсценировал отравление. Зачем? Видимо, Сасунян рассчитывал, что Анфиса по-женски будет делиться своими страхами с подругами и знакомыми. Это в последующем (когда понадобится Сасуняну) бросит тень на Михаила Калоева. Все будут знать, что Калоев травит любовницу. Сразу припомнились другие слова Анфисы. Когда Далила спросила, что говорит отравитель-жених, чем он недоволен, почему травит невесту, Анфиса воскликнула: — Я не сошла с ума об этом с ним говорить. Он не за тем меня травит, чтобы мне же потом каяться. Я травлюсь и делаю вид, что не вижу, не понимаю. — Почему вы так глупо себя ведете? — поразилась тогда Самсонова. И Анфиса ответила: — Чтобы он одумался и меня пожалел. Видимо, Сасунян и убедил Анфису молчать. С одной стороны, он ее убеждал помалкивать про отравление, ни в коем случае не упрекать Михаила, но с другой стороны, советовал бросить его. Сасунян отлично знал, что впустую дает советы, он знал, что Анфиса скорее умрет, чем бросит своего Михаила. Согласитесь, такая преданная любовь не может не раздражать, если она направлена не на вас. Особенно когда на вашем любовном фронте одни поражения: жена сохраняет брак лишь из-за денег, любовница охладела и презирает, и даже провинциалка-Анфиса и та предпочла не его. У Михаила же все наоборот: и жена при нем, и любовница, и с работой напрягаться совсем не приходится — удача во всем. У Сасуняна были причины ненавидеть лучшего друга. Когда стало очевидно, что план его удался, что Анфиса усомнилась в чувствах Калоева, что она нервничает и уже на пределе, тогда-то Сасунян и заспешил. Он выбрал удобный момент, убил девушку и подставил лучшего друга. Слабохарактерный Михаил Калоев скорей всего паникер. Когда он, по обыкновению, в пятницу поздно вечером приехал к любовнице, собираясь там заночевать, Анфиса уже была зверски убита. Увидев истерзанное тело Пекаловой, Калоев испугался до мандража и, паникуя, решил спешно бежать — иначе посадят. Поэтому он и провел ночь на фабрике: срочно приводил в порядок дела. Тут-то и позвонил ему Сасунян. Чем уж он его припугнул, не известно, но Калоев окончательно понял: в смерти Анфисы обвинят не кого-нибудь, а только его. В ужасе Михаил вызвал свою Марину: он привык рассчитывать на поддержку жены. А Марина Калоева позвонила Карапету Ашотовичу, она привыкла рассчитывать на него, друга всех женщин. Сасуняну же только того и надо. Он нацелился одним махом и от компаньонши Анфисы избавиться, и от соперника Михаила, и возлюбленную Марину Калоеву заполучить. Он, Карапет Ашотович, верный друг и поклонник Калоевой, опять оказался у нее под рукой. И не сложно представить, как отнесется женщина к мужу, узнав, что тот ей изменял, дом любовнице в элитном курортном районе купил, а потом забил девушку до смерти. Судя по всему, Михаил все это себе представил. Одиноко сидя в своем кабинете на фабрике, он такое «кино» в голове прокрутил, что как-то сама собой отпала надобность в жизни. Михаил приговорил себя к смертной казни. Увидев же из окна своего кабинета в дверях проходной Сасуняна и супругу Марину, он с перепугу приговор свой немедленно привел в исполнение: застрелился. Про измену мужа Марина Калоева скорей всего узнала лишь после его смерти. Тогда же узнала она и о том, как страшно погибла Анфиса. Вот тут-то и просчитался хитрец Сасунян. Во-первых, Марина догадалась, кто познакомил ее мужа с Анфисой, невестой Рубена. Ведь Рубен друг и компаньон Сасуняна, а вовсе не Михаила. Во-вторых, она отлично изучила своего мужа, поэтому не могла поверить в то, во что охотно поверили все. Скорей всего Марина убеждена, что Михаила убил тот, кто убил Анфису. А кому выгодна смерть Анфисы? Возможно, Марина подозревает Карапета Ашотовича. Этим и объясняется ее холодность. Этим и объясняется сонливость Марины, которая так раздражает Людмилу. На самом деле подобная сонливость вовсе не говорит о циничном равнодушии вдовы, это признак крайнего нервного истощения. В один миг Марина все потеряла: мужа, друга, поклонника… Даже иллюзии. Жизнь ее изменилась круто и неожиданно. Она не знает теперь на кого положиться. Ей страшно. Сасунян, тот, кого она считала другом и верным любовником, оказался врагом и убийцей. И еще раз Карапет Ашотович просчитался: слишком приручил он свою жертву, Анфису. Перестарался. Не смог Сасунян своей низкой душонкой предугадать высокого порыва, на который оказалась способна Пекалова. Совершая благородный поступок, оставляя Сасуняну наследство, девушка невольно за себя отомстила. Ведь Карапет Ашотович попадет под подозрение сразу же, как только откроется, что он наследник Анфисы. Наследство — отличный мотив для убийства. Вот такая история.