Они вышли на улицу. — Простите! Постойте! — раздалось за их спиной. Куськина и Самсонова оглянулись — следом за ними бежал Он-Изверг-Костиков. Генриетта Карловна возмущенно спросила: — Кто позволил тебе топтать мою территорию? Костиков небрежно ее «успокоил»: — Твоя территория скоро будет моей. И обратился к Далиле: — Визиткой своей не пожалуете почтенного старика? Куськина возмутилась: — Да как он смеет, нахал, сам себя называть почтенным! Ничего ему не давайте! Под ее негодующим взглядом Самсонова протянула Костикову визитку. Он принял и извинился: — Простите ее. Гет плохо воспитана, но ничего. Скоро я за нее возьмусь. — За меня уже взялись, со всех сторон, и я очень довольна, — злорадно сообщила Куськина и, топнув ногой, заключила: — А ты, Изверг, свой шанс упустил! Изверг пожал плечами и спросил у Далилы: — Так я приду? — Приходите, — вежливо улыбнулась она, хотя на душе скребли кошки и хотелось заплакать. Ей было не до Куськиной, не до Извергов ее и бомжей — мысли все о подруге Людмиле. И страшные мысли, убийственные. Глава 18 В офис Далила вернулась злая. Пока ехала, прошла все стадии смены настроения: от растерянности к прострации, от прострации к сомнениям, от сомнений к анализу, от анализа к уверенности и от уверенности к ярости недоумения и бессилия: «Почему это все происходит со мной? И как теперь быть?» Злость, к стыду своему, сорвала на секретарше. — Узнала, что со Светланой Михайловной? — многообещающе спросила она. Дарья, робко, учуяв плохое настроение боссши, пролепетала: — Весь день ей звоню, по-прежнему не отвечает. — Откуда такая беспомощность?! — взорвалась Далила. — Весь день она, видите ли, звонит! Тебе что, больше нечего делать? Дарья оторопела: — А что? — У тебя толпы поклонников, масса знакомых! Неужели не можешь ее разыскать? Не иголка же она, эта Светлана Михайловна! Разыщи ее оператора! — А если телефон оформлен на кого-то другого? — Пусть дадут адрес того, на кого он оформлен! — потребовала Далила и прикрикнула: — На кой черт тебе твои связи, если ты ими не пользуешься! — Но мне не дадут адреса, — пискнула Даша. — И со связями не дадут. Самсонова гаркнула: — А ты попытайся! И так хлопнула дверью своего кабинета, что со стены посыпалась штукатурка. Даша, втянув голову в плечи, вздохнула: — Ну и дела! Какая муха ее укусила? Мухой была Людмила. Далила обессиленно рухнула в кресло, схватилась за голову и в сотый раз прокрутила последний разговор со школьной подругой. По всему выходило, что Анфису убила она. «Карачка платил ей (Анфисе Пекаловой) проценты какие-то с дела, она и рада была». «Была», именно «была», так сказала Людмила. Почему же «была», если Людмила не знает о смерти Анфисы? Тогда, во время их задушевной беседы, Далила подумала, что подруга оговорилась, но теперь было ясно: «Людмила знает о смерти Анфисы. Знает, не оговорилась, а проболталась». Откуда знает? И почему напирала на то, что не видала Анфису в глаза? Зачем ей врать, если не сама она убила Пекалову? — О господи! Что же это такое?! — взвыла Далила, массируя нервно виски. — Люська, Люська, что же ты натворила? Совсем свихнулась от ревности! В голове пронеслись слова Люськи: «Я вон своего кобеля прощаю, и ничего. Живу ради дочки, да еще за него и борюсь, всяких баб отгоняю». «Выходит, в тот роковой вечер примчалась она отгонять? — мучительно размышляла Далила. — И дальше что? Озлобилась и убила? Да нет, Люська не способна убить. Если только случайно. Может, они подрались? Что значит «может»? Бомж так и сказал, что они сцепились уже на ступенях. И в дом со скандалом вошли». Мысль оборвалась; робко царапнулась в дверь секретарша: — Далила Максимовна, можно? Самсоновой стало стыдно: — Дашенька, извини. Я на тебя накричала несправедливо… — Ой, ерунда, — отмахнулась довольная Дашенька, — со всеми бывает. Я ваше задание выполнила. Кое-что по Светлане Михайловне удалось разузнать. Адрес ее мне не дали, конечно, но в положение все же вошли. Пообещали перекинуть на ее сотовый мое сообщение. — Что за сообщение? — с надеждой осведомилась Далила. — Я в красках все расписала: как вы переживаете, как волнуетесь, гадаете, куда она, болтушка, пропала. Ну, то да се, пристыдила немножко. Просила ее объявиться, хотя бы по телефону. Вообще-то время сейчас отпускное. Может, она на море? Вы не помните точно, когда она в последний раз на приеме была? Далила задумалась, но секретарша воскликнула: — Я вспомнила! Светлана Михайловна последний раз в тот вечер была, когда эта чокнутая, Анфиса Пекалова, в кабинет к вам рвалась. Вы как раз провожали Светлану Михайловну к лифту, когда я девицу к вам не пускала. Точно-точно, так все и было. Самсонова, покачав головой, возразила: — Нет, Светлана Михайловна после этого несколько раз ко мне приходила. В последний раз я ее видела в тот самый день, когда мне приснился кошмар. Дарья оживленно осведомилась: — Какой кошмар? Про кошмар вы не говорили. «Она не знает о смерти Анфисы, — осенило Далилу. — И про кошмар я умолчала. Так и вспоминать об этом не стоит», — заключила она. Но секретарша вцепилась: — Вам приснился кошмар? Как интересно! Про нее, про Анфису? Про то, как она умерла? — Ты знаешь, что Пекалова умерла? — поразилась Далила. — Откуда? — Марк Борисович мне сказал. — Нотариус?! Что он сказал?